Куда улетают драконы (СИ) - Бородина Мария - Страница 43

Он осторожно выглянул из-за стола. Черные волосы разметались и прикрыли пол лица.

— Арли, неужели ты думаешь, что я пошел бы против твоей воли? — он взглянул хрустальными глазами, в них поблескивали алые огни. — Я же прикипел к тебе. Разве не видно?

— Ничего слышать не хочу, — прошипела я. Путы, наконец, ослабли, и я ринулась к шкафу. Попыталась ухватить пару толстых томов, но руки прошли сквозь них. Попробовала подцепить корешки подбородком, что пока не трансформировался до конца, но лишь раскидала тома по полу.

Ах, знаний у меня не хватает?! Да я тебя! Твоим же умением!

Вспомнила, чему он учил меня накануне. Как гоняла бумажку по столу, используя свой поток, тёмный! Может, получится? Сосредоточившись, послала поток в другую сторону, против сейзы. Чернота начала сползать с плеч, как облегающее платье. Вот тебе на: берёшь другое — теряешь самое важное.

— Велмисс нэйхэ! — воскликнула я, вытянув руки.

Два толстых тома сорвались с полки, раскидывая шелестящие страницы веером. Описав дугу в воздухе, книги стукнулись о стену за спиной профессора.

Эриман восторженно усмехнулся:

— О! Мои уроки не прошли даром! — он поднялся и шустро передвинулся в другую сторону кабинета, где снова выкрикнул связывающее заклинание. — Арли, не чуди! Просто нужно поговорить, и попытаться меня услышать! — распахнул дверцу шкафа и прикрылся ею. Хотя ноги и макушка нелепо выглядывали.

— Не оправдывайся! — выкрикнула я в ярости. — Я уже всё поняла!

Следующую пару книг мне удалось ухватить уже своими руками. С каким же удовольствием я кинула их через кабинет! Книги раскрылись в воздухе и, хлопая обложками, как птицы — крыльями, влетели в дверцу шкафа. Эриман, удивлённо охнув, покрепче затворил дверь.

Вытесанная из камня, гротескно вытянутая обнажённая женщина, что случайно попалась мне под руку, полетела в окно. Стекло громко затрещало, рассеивая паутину зигзагов. Осколки грузно рухнули на подоконник, рассыпаясь на десятки бриллиантов.

— И что мне делать теперь?! — кричала я сквозь слёзы, чувствуя, как подступает вторая волна темноты. — Всю жизнь в четырёх стенах в Мелике сидеть?! Без образования и навыков?! Пирожками торговать или телом собственным?! Я учиться хочу, дурья твоя башка! Учиться! И работу хорошую получить! А ты мне все возможности обрубил одним словом! Жизнь сломал!

— Нет же!

— Ты ещё отрицаешь?

Эриман смело вышел из укрытия. Опустил голову и покачал ею.

— Не отрицаю, но ты ведь тоже обо мне не подумала! Так ведь, Лин? Тебе плевать что со мной будет эти шесть лет? — он говорил и шёл ко мне. Пригнулся от очередной брошенной книги, но следующая ударилась точно о его лоб и разрубила бровь. Профессор лишь отмахнулся и, не боясь, приблизился.

— Скажи, малыш, тебе все равно, что будет с нами?

Встал напротив меня и посмотрел исподлобья.

— Как бы я жил дальше, если бы тебя почистили? Как бы дышал, если бы знал, что мог помешать? А теперь делай, что хочешь. Я не знаю, как ещё перед тобой покаяться.

— Ах, ну только не заливай, что просто влюбился, — я хохотнула. — Это заставляет меня думать о тебе ещё хуже. Ты пожертвовал моей мечтой во имя своего эгоизма!

— То есть, мои чувства для тебя пустой звук? — он нахмурил брови. Глубокие складки перечертили высокий лоб.

— А мои мечты для тебя — нечто, чем можно пренебрегать?!

Он протянул ладонь, но, заметив, что я отдёрнулась, сжал пальцы.

— Я не хотел так. Ты знаешь это, — тихо проговорил Эриман и потер подбородок. — Я защитить тебя пытался. Не видел другого выхода. Ты знаешь, что случается с тёмными, когда их раскрывают власти? Знаешь, что Нимеридис тоже была одной из нас? Что с ней случилось…

— Нимеридис домой уехала, — проговорила я, замечая, как голос начинает дрожать, а согласные — двоиться.

Неужели он что-то знает?! А вдруг, и со мной сейчас так же поступит?! Кто озаботится исчезновением абитуриентки, что экзамены завалила? Даже Викс носа не подточит…

— Доказать обратное не могу, но… — он шагнул ещё ближе. — Ты слышала, что в течение нескольких лет в Академии пропало больше двадцати магов? И все они были тёмными, я уверен.

Я мотнула головой. Тело будто окаменело. Я не знала, кому и во что верить. И могу ли доверять ему сейчас.

— Я смогла бы защитить себя. Смогла бы быть незаметной. И лекарем тоже сумела бы стать.

— Ка-а-ак? — воскликнул Эриман и вскинул руки. — Посмотри! Ты сейчас больше похожа на тёмную тучу с молниями, чем на светлого лекаря. Иди ко мне, малыш. Давай спокойно поговорим, не нужно этого, — он окинул взглядом мои почерневшие руки и плечи. — Легко оступиться — тяжелее признать, что шагнул в пропасть. Арлинда, ты очень важна для меня, — ласково проговорил он и попытался обнять.

— Я сумела бы, — посмотрела на него исподлобья. — Я научилась бы инвертировать потоки. Или вообще не использовала бы их. Разве зря говорят, что дар — это только половина успеха? Вторая половина — это усердие. Я умею работать над собой.

— И сумеешь! Я даже не сомневаюсь, — он стиснул мои потемневшие плечи, что почти захватила тёмная сущность. — Мы наладим твой поток. Я научу тебя всему, что знаю, и ты поступишь в следующем году! Да разве это преграда? Главное, чтобы сейчас ты не выдала себя и… тебя не забрали. — Эриман притянул меня к себе и заговорил слабо и глухо: — Да, я эгоист. Отчасти. Я не мог потерять тебя сейчас. Не. Мог.

Мои потемневшие руки прошли сквозь его тело, а зеленые змеи вонзились в широкую грудь и упоительно потянули жизненные силы профессора. Эриман стал оседать, а затем и вовсе упал на колени, уронив голову на грудь. Веки закрылись, пушистые ресницы задрожали, чёрные волосы, будто лоскуты ткани, рухнули на лицо.

— Мне нечего терять в своей жизни, — тихо пробормотал он и тяжело приподнял голову. Глаза помутнели, а щёки приобрели серо-зеленый оттенок. — Кроме тебя.

Я предусмотрительно отошла на пару шагов. Тонкие зелёные нити натянулись и оборвались, слившись с воздухом.

— Прости, — прошептала я. — Нечаянно тебя ослабила. Не хотела ведь. Тёмная сущность любит жизненную силу цеплять без моего согласия.

Эриман дышал тяжело и не вставал.

— Мне лучше так, чем ты будешь вечно меня ненавидеть, — горько произнёс он.

— Я умереть хочу сейчас, — прошептала я. — Лишь бы не было больно. Больно от крушения надежд. Больно от того, что тебя мучаю. И ещё больнее потому, что иначе не могу. Я хочу просто быть, как все. Аты не дал мне…

Эриман приподнялся, едва удержал равновесие и, ухватившись за столешницу, выровнялся.

— Прости меня… — тихо сказал он. — Глянул на меня и закричал: — Прости, Арли! Мне самому себя убить хочется, — зацепил пальцами подставку со стола и швырнул её в стену. Перья и наконечники рассыпались с треском и упали на пол. — Ненавижу себя за это. Думал, искал выход и надеялся, что ты справишься. Но когда чернота разрослась так, что не заметили только очкастые члены комиссии, я понял, что тянуть нельзя. Будто ножом себя резал, когда наложил вето, а потом не смог усидеть. За тобой побежал. Уволят теперь за произвол, — он глянул на меня воспалёнными глазами.

— Плевать! Мне нужно было знать, что с тобой всё в порядке.

Я неловко подалась навстречу. Чернота почти сползла с ладоней и теперь дрожала только на кончиках пальцев. Осторожно обняла профессора, пытаясь удержать его тяжёлое тело. Мне хотелось верить ему. И я верила.

— Ты отравила меня, и я теперь навек болен тобой, — он стиснул моё плечо. Показалось, что я гляжу не в его глаза, а в зеркало — такие они были глянцевые и блестящие. — Глупо это всё и слишком быстро. Так стремительно, что я едва стою на ногах. Но неважно, что будет со мной, я только тебя спасти пытался. Очень боюсь, Лин. До ужаса боюсь тебя потерять. Стоит подумать, что ты исчезнешь, как Ними — сердце перестаёт биться. Гляну на Викса, и тошно становится, что изменить ничего не могу. Я не знаю, кто это делает. Два года с Адонисом ищем, и нет результата. Не месяца, года! Мы скрывали всех тёмных, кого могли отследить, покровительствовали, помогали переводить поток в нужное русло, но потом они всё равно исчезали. Будто пепел на ветру. Один рывок — и нет никого. Я согласен спать на коврике у твоей двери, но только чтобы знать, что ты будешь цела и невредима.