Куда улетают драконы (СИ) - Бородина Мария - Страница 3

— Если билета нет, освободите площадку, — процедил он и блеснул одним светлым глазом. Второй прищурил от солнца. Два охранника синхронно кивнули и выровняли спины. Сейчас вышвырнут меня, и плакала моя учеба в Орэйворе.

Я стёрла рукавом пот со лба и нырнула обеими руками в мешок. Ну, где же билет? Где же?

— Арли, — позвал меня Викс. Я отмахнулась. Не до него было. — Арлюха, ты забыла, что мне его дала?

— Да отстань ты уже, — проговорила в ответ, едва не плача. Руки всё ещё перебирали оборки платьев, тщетно пытаясь нащупать билет. — Ч-что? Что ты сказал?

Подняла голову, и мачты махины-корабля преломились в бликах слёз. Кондуктор и охранники нависли надо мной, как исполины.

— Да что вы с нею нянькаетесь?! — возмущённый выкрик из очереди пробороздил спину, влетев клинком точно промеж лопаток. — Видно же по её платью, что в кармане дыра!

За спиной сварливо заголосили. Кто-то советовал бросить меня за борт, кто-то — хотя бы отодвинуть с пути. В гомон голосов вклинивались даже позывные возниц, предлагающих мне повозку до дома.

Паника и отчаяние сожрали бы меня заживо, будто звери дикие, если бы я не разглядела впереди Викса. Тот сжимал пальцами… мой многострадальный билет!

Хлопнула себя по лбу, вспомнив, как мать прямо перед отъездом сама вытащила билет из-под моего кошелька и отдала на хранение Виксу. Знала матушка, что водится за мной рассеянность. И не зря, видно, говорила, что таким, как я, в рядах лекарей не место.

Когда контролер разорвал мой билет, я рванула вперёд и затормозила уже возле Викса. Чуть не кинулась обниматься. Ну, нарочно же тянул! Ползучий змей! Он улыбался широкой улыбкой, обнажая ровные белые зубы.

— С тебя два поцелуя, — шепнул он. — Нет, три. Ещё один за то, что поймал на повозке.

Я хотела возразить, но парень выставил перед собой указательный палец, а затем подтолкнул меня к трапу.

— И теперь в щёчку не сгодится, — веселился дальше Викс. — В губы, Арлюха, в губы.

Я едва от возмущения не задохнулась! Ишь ты, каков хитрец! Почему, ну почему я не согласилась в щёчку его чмокнуть? Ничего ведь зазорного! А теперь…

— Может, за меня Тальена долг отдаст? — я покосилась на маячащие впереди широкие бёдра попутчицы. — Я уверена, она согласится! Она добрая…

Викс приподнял бровь и, помотав головой, поспешил дальше.

— Таля, ты в какой каюте? — бросил он попутчице. Девушка что-то пробурчала, и они ушли уже вместе.

Сзади подпирали новые пассажиры с баулами и мешками. Напористая толпа втащила за собой на палубу, и ноги почти оторвались от земли. Я тщетно крутила шеей, пытаясь найти в бурлящем столпотворении Викса и Тальену, но взгляд снова и снова натыкался на чужие лысеющие затылки. А потом меня пропихнули в узкий коридор, стены которого разрезали двери кают, и я поняла, что осталась одна. По крайней мере, до того момента, как мои ноги коснутся земли.

Так и началось моё путешествие в свободную жизнь.

Выстрел. Хлопок — и рваная борозда разрывает грунт в жалком десятке метров. Разверзшаяся трещина похожа на пасть дракона, корни, торчащие из неё — на змей.

Земля трясётся. Пахнет порохом и кровью. И смертью, что притаилась за нашими спинами. Пока нас скрывает иллюзия, но она вот-вот падёт. Времени мало.

Выхода нет.

Снова выстрел. Вскрик в отдалении. И мертвая тишина виснет в небе. Обманчивая тишина. Бой ещё не закончен.

Настоящий бой ещё не начат.

— Дыши, — я прижимаю мужчину к себе, надеясь, что самое страшное лишь мне кажется. Слёзы дрожат перед глазами. Кровавые потеки набегают на веки, и я снова размазываю их грязной ладонью. Я не вижу его лица, лишь длинные волосы рваным пятном. И темные пятна на скулах. — Умоляю! Дыши! Дыши-и-и!!!

Трясу его в отчаянии, но знаю — не ответит. Слишком холодна кожа. Слишком тяжело на сердце.

— Он мёртв, — крепкая мужская рука ложится на плечо. — Мы проиграли.

— Нет, — шепчу я в отчаянии, и мир крошится на осколки. Взрывается, переворачивается, становится размытым и нереальным.

Последнее, что я вижу краем глаза — рыжеволосую гибкую женщину с парой мечей. А потом гремят новые выстрелы. На нас летит земля, и мир застилает запах пепла…

Просыпаюсь с криком на губах, комкая одеяло в потных ладонях. Горло давит паника. Дрожь бежит по мышцам. Всего лишь сон, а какой яркий!

Откидываюсь на подушку, но легче не становится. Сердце, как и прежде, отбивает бешеный ритм, а в глазах стоит пелена слёз. И размытый лик мужчины, умирающего у меня на руках. Мужчины, которого я не знаю, но очень люблю.

Дотягиваюсь до металлической кружки на тумбочке. Пью долго и жадно. Ах, Сарина! После того, как Вездесущие тебя прибрали, кошмары стали сопровождать все мои ночи. Скоро ли покой обретёшь, подруга?

Зажигаю заклинанием азитовый светильник. Левое плечо отчаянно чешется, и я скребу его ногтями. Долго, упорно, но зуд никак не желает уходить. Словно сон сбылся, и под кожей застыли металлические дробины.

Пройдет несколько минут, и отголоски кошмара рассеются. Так было всегда. Так и будет.

Одно лишь навевает страх. Каюта пахнет пеплом. Хотя, возможно, мне просто кажется.

Глава 2. Навстречу новому

— Вот он, проклятый, — Викс скривился, глядя поверх толпы. — Орейвор.

— Орейво-о-ор! — растянула я мечтательно. — Неужели это не сон?!

Мы втроём стояли на деревянном помосте, а впереди, как расшитый ковёр, расстилалась огромная портовая площадь. Свежий воздух пах солью и сыростью. Башенки зданий, потопленные утренним туманом, с пристани казались игрушечными. Вокруг звенели голоса, слышался грохот колёс и деловитые выкрики грузчиков. Суета звала в свои объятия: такая незнакомая и странная! И такая чужая после вечного спокойствия горной деревушки. Окунешься в эту суматоху — сваришься в ней, будто в котле кипящем, да голову потеряешь.

Колени ходуном ходили: то ли от холода, то ли от волнения. Держаться на ногах было слишком тяжело. Очень уж хотелось сорваться с места и, подчиняясь нелепому восторгу, убежать в манящую даль чужих улиц. А ещё — спать: ведь почти всю ночь глаз не сомкнула! В каюте было тихо и спокойно, но кошмар отбил желание спать. Да и одна лишь мысль о дневнике гнала сон прочь. А когда думала, чем там занимается Викс, становилось совсем дурно.

Взглянула на попутчика, пытаясь различить на его лице следы бессонной ночи. Не получалось. Викс как всегда казался безупречным и аккуратным. Безупречным, аккуратным, ледяным и ядовитым, как наг проклятый.

— Могу лихорадку полечить, если надо? — ухмыльнулся парень и выставил перед моим лицом пятерню.

— Дневник верни, — выцедила сквозь зубы, да так резко, что Тальена подскочила. Её большие груди подпрыгнули, распахивая тонкую кофточку.

— Нет, — коротко отрезал Викс и сурово свел брови. — Думаешь, что я шутил на счет поцелуя? Не трясись так. Тебя точно в каюте не просквозило?

— Я думала, что ты порядочный, как твои братья, и не крадешь чужие вещи.

Парень пожал плечами, и в его почти золотых глазах блеснула грусть.

— Я — не мои братья. Можно даже не пытаться сравнивать, — как-то горько ответил он и пошел вперед.

Тальена удивлённо косились на нас из-под кудрявой чёлки. То ли изумлялась, то ли ревновала.

— Викс, — я рванула следом, едва не оставив на помосте свой мешок. — А если я хорошо попрошу?

— Ну, попробуй. Хотя, сомневаюсь, что я променяю три поцелуя на твое «хорошо», — он печально усмехнулся.

— Да ты влюбился что ли? — хохотнула я.

— Дурак, — поджал Викс губы, — правда? Нашел в кого влюбиться, — на его узком лице застыла ехидная улыбка. — Учти, Арлюха, я не отступаю от своих слов и обещаний.

Тальена охнула за моей спиной. А меня качнуло в сторону. Холодный воздух, пропахший чужим дыханием, табаком и тухлой рыбой, ворвался в легкие и застыл там ледяной глыбой. Вместе с ним застыло и сердце. Вот и пойми: правду ли говорит. Если лжёт — то это весьма жестокая ложь. А коли не обманул — это какой-то странный вид самоистязания. О том, что за мной бегал сын Верховнослужителя, в нашей деревне, разве что, ленивый не знал.