Каменные сердца (СИ) - Мельников Иван Викторович - Страница 4

— Королевский Тушкан жаждет благодарности! — Декстер приосанился, переместив потертые мотоциклетные очки на лоб. — Я спас тебя!

— Еще нет, — ответила Тиана, — но сейчас спасешь.

Пока Декстер вникал в смысл фразы, девица неожиданно ловко взобралась к нему на спину и обхватила левой рукой за плечи. Что-то зашуршало по кожаному декстеровскому шлему. Мозг Королевского Тушкана мгновенно обработал информацию и вынес вердикт: чиркнула спичка. Мутант не мог похвастаться излишней образованностью, но был в курсе — пропан имеет свойство взрываться от контакта с огнем. Поэтому, когда Тиана Эльхаим еще только «пришпорила» своего скакуна, ноги Декстера уже разгибались, выбрасывая владельца вместе с его ношей в окно.

Если бы Королевский Тушкан знал, что он первым в мире совершил «реактивный прыжок» без тактического доспеха, защищающего задницу от осколков, и уцелел при этом, он возгордился бы непомерно. Но Декстер не догадывался о рекорде; он обжег пяточки, а куском газового баллона ему чуть не отсекло кисточку на хвосте. К тому же, пролетев около сотни метров по воздуху на гребне взрывной волны, он неудачно приземлился и вывихнул лодыжку. От избытка впечатлений Королевский Тушкан потерял сознание.

Тиана откопала в сумке забавного мутанта засохшее буррито и съела его, с непередаваемым наслаждением глядя на полыхающие руины усадьбы Гашеров. Затем она достала из все той же сумки маркировочную ленту и задумчиво обмоталась ею поверх подгоревших обрывков рубашки. После Тиана, понукаемая неясным чувством (возможно, благодарности), взвалила Декстера на плечи и продолжила путь.

Выживальщик (Натан Дриббл)

Маленький Натаниэль Дриббл внимательно взирал на отца. Тот как раз, прикончив банку темного пива, закуривал сигарету. Огонек зажигалки отразился в темных очках, которые папа носил не снимая. Их зеркальные стекла мешали телепатам подчинить человека взглядом, еще неплохо помогала жевательная резинка.

— Ну, сын, ты сделал все, как я велел? — Келл Дриббл выпустил колечко дыма и посмотрел (хотя из-за очков Натаниэль не был в этом уверен) на отпрыска.

— Да, папа. Я ущипнул Бетти за грудь, схватил Венди за задницу, поцеловал самую красивую черлидершу и прилюдно обозвал директора Голдфиша свиньей. Теперь директор очень хочет с тобой встретиться, Венди собирается подать на меня в суд, капитан футбольной команды пообещал меня прикончить, а Бетти, кажется, понравилось. Деньги, которые ты мне дал, я потратил до последнего стандарта.

— Это все уже неважно, сын, — Келл поставил пустую пивную банку на бетонный пол убежища. — Наконец я могу сказать тебе . Сегодня, в двадцать три часа ноль семь минут по местному времени, знакомый тебе мир исчезнет. Ты же, надежно укрытый мощными стенами нашего персонального бункера, пронесешь воспоминания об этом славном дне сквозь года.

Натаниэль ожидал более подробных объяснений, и они последовали незамедлительно.

— Ты знаешь, сын, долгие десятилетия я посвятил борьбе с жидомасонским заговором, — Келл назидательно поднял желтый от никотина палец: — Я жертвовал многим: работой, рыбалкой, общением с друзьями, сексом с твоей красавицей-матерью и другими обывательскими радостями, делающими жизнь такой чудесной. Я до сих пор цел лишь потому, что мудро заказывал пиццу под вымышленными именами. Благодаря моей проницательности, все мы спасемся и окажемся должным образом снаряжены для комфортного существования в постъядерном мире. Кстати, сын, ты уже наделил своим высококачественным генофондом какую-нибудь счастливицу?

— Нет, папа, я еще не проделывал с девушкой.

— Надеюсь, сын, я правильно понял тебя, иначе наш род обречен на медленное и мучительное угасание.

На отцовскую реплику Натаниэль, густо покраснев, ответил, что, конечно же, он не извращенец и предпочитает женщин, как и все 100% мужского населения штата Тексас.

— Знай, Натаниэль, ты получишь столько девчонок, сколько пожелаешь, когда осядет радиоактивная пыль. Этот могучий бункер, построенный твоим прозорливым дедом и усовершенствованный моими умелыми руками, наполнен предметами, за которые в послевоенном мире любой человек отдаст ребенка, жену, родителей, распростится с частью тела или продастся в рабство. Здесь есть кусковой сахар, активированный уголь, зажигалки «крокет» и консервированные половинки персиков в банках, оснащенных открывными кольцами.

Затаив дыхание, Натаниэль внимал. Как-никак у них с папой и мамой было еще примерно часа три.

— Твой дед построил убежище, предугадав Харибский Кризис, но жидомасоны перехитрили его, отложив свой чудовищный план на долгие годы, и упекли в психушку. Но я, достойный отпрыск своего отца, продолжил борьбу.

С помощью дат рождения и смерти видных жидомасонских деятелей я установил точное время начала войны, которую они развяжут с целью заселить планету отвратительными мутантами…

Келл принялся перечислять имена и фамилии. Натаниэль проникался все большим уважением к своему родителю, безусловно, умнейшему человеку столетия, как вдруг одно из имен неприятно резануло слух.

— Папа… — Натаниэль решил не щадить самолюбие Келла и прямо указал на ошибку. — Гроссийский поэт Сергей Александрович Тушкин был, но не

Келл с восхищением взглянул на плод своих чресел.

— Натаниэль, мальчик мой, ты — наш спаситель. Поскольку ты абсолютно прав, у нас осталось на полчаса меньше, чем я предполагал. Как хорошо, что мама уже вернулась с работы. Пойди, попроси ее принести нам лимонада.

— Пап, а не рано?

— Сынок, я женат на ней двадцать лет. Мама как раз успеет минут за десять до первого взрыва.

**

— Ну и чудик этот Келл! — сказал своим друзьям Билл, потомственный дальнобойщик. Он смотрел через невысокий забор на стройную блондинку, спешащую с подносом ко входу в подземелье. — Будь я ее мужем, точно не сидел бы целыми днями в затхлой выгребной яме.

— Говорят, ее трахает личный хиропрактик, — ответил Фред, торговец подержанными автомобилями, переворачивая шипящее на решетке мясо.

— Как-как? практик? — Мак, вот уже третий месяц как лишившийся работы и существующий на нищенское пособие, расхохотался и нагнулся за очередной банкой пива. Именно поэтому последнее в своей жизни зрелище — вспышку, озарившую небеса, — он пропустил.

**

Натан с тоской обозревал то место, где раньше располагалось его надежное пристанище. Он размышлял о жестокости и несовершенстве мира. По иронии судьбы дом-убежище, построенный его прадедом, улучшенный дедом и сохраненный отцом, выдержал мощь атомных ударов, пережил невзгоды Долгой Зимы, и вот теперь его погубило наводнение. Вода скрыла бережно накопленное имущество семейства Дрибблов, могилы дедушки, бабушки, папы, мамы и пятнадцати папиных, как он их называл, «наложниц».

Разумеется, Натан не винил в случившемся жидомасонов, вернее, винил не только их. Разрозненные ошметки правительства, создатели Нового Лармериканского Объединения, расположили плотину таким образом, что поднявшаяся вода затопила натановские хоромы. Случившееся выглядело как минимум подозрительно. И Натан Дриббл не собирался этого так оставлять.

Отец приучил его не выходить из дома без элементарного набора вещей и инструментов, необходимых для выживания. С благоговением вспоминая папу, взрастившего столь жизнестойкое потомство, Натан сел в ухоженный «сандерклап», выменянный когда-то на двадцать банок консервированных персиков и десять пачек сигарет. Он повернул ключ и, вздымая колесами тучи серой пыли, начал неторопливо удаляться на восток, куда еще, по его данным, не успело распространиться влияние Нового Объединения.

Боец (Сагерт)

Учитель был уже стар. Слишком стар, чтобы выбраться из лагеря, сохранив телесную оболочку. В душе Сагерт скорбел о смерти наставника, но именно она в итоге дала ему шанс.

Лодыжка Учителя запуталась в густом переплетении ржавой колючей проволоки. Старик, как и подобает мужчине, не издал ни звука, но, увы, не устоял на ногах. Шелест стали, придавленной его телом, известил всех вокруг о провале очередной безумной попытки вырваться на свободу. Сияющие глаза фонарей метнулись к несчастному, вдалеке раздался лай собак и топот тяжелых сапогов. Сагерт бежал во всю прыть, не оглядываясь, с нечеловеческой ловкостью избегая многочисленных ловушек — спиральных проволочных хвостов, взрывающихся дисков, врытых в землю, и лучей-охотников. Погибнуть рядом с телом Учителя почетно для Воина, но оставалась еще обязанность передать Искусство достойным древнего знания… и месть.