Туманы Авелина. Колыбель Ньютона (СИ) - Трегуб Георгий - Страница 44

— Не могу глазам своим поверить, Ларри!!! Ларри Стюарт!

— Камий! Ослабь хватку, дорогая, я уже полузадушен!

— На тебя накатили предсмертные судороги?

— Нет ещё, но я вижу твою матушку. Так что судороги наверняка накатят через минутку... Либо она защипает мне щёки до синяков. И я не знаю, что хуже...

Луиз Киссинджер, бывшая оперная певица, рассекала толпу грудью, как ледокол забереги — килем. За ней, разведя руки, шёл Грег, всем своим видом показывая, как же он рад видеть Валерана. Взволнованная Камий, уже разжав объятия, представляла ему своего супруга — коренастого, мужиковатого, с длинной чёрной окладистой бородой. Киссинджеров, на вкус Валерана, сегодня было слишком много.

— Оскар, мы знакомы с первого класса, представляешь! Ларри никогда не отказывал, если надо было списать...

«Ледокол», наконец добравшись до него, крепко сжала Валерана в объятиях, а потом, отстранившись, с вывертом ущипнула за щеку:

— Ой, какой же ты вымахал, мальчик! Почему ты не заходишь к нам?

Прежде чем Грег пришёл на помощь, Валерана затормошили и зацеловали настолько, что он уже чувствовал себя неуютно под любопытными взглядами окружающих. Грег положил этому конец, взяв жену под руку и вынудив тем самым отступить назад, а Камий и сама была рада покончить с нежностями, потому что Оскар хмурился всё больше и больше.

— Я смотрю, Новый год в Оресте отмечают с особым, прямо-таки демонстративным размахом, — Валеран искал повод, чтобы выплеснуть в колкостях своё раздражение.

— Ты про «Дорогу Признания»?

— Это так называется?

— Последние несколько недель аппийцы прибывают в столицу в рекордных количествах. Полиция их не трогает — протесты мирные.

— Дай догадаюсь... Они хотят пересмотра официальной истории, для начала. Выплаты компенсаций — в конце концов.

Грег вздохнул и улыбнулся, но на переносице собрались морщинки.

— Эллисон заигрывает с Аппайями. Я думаю, он уступит и поставит аппийца во главе Комиссии по Примирению и Согласию, и я даже знаю, кто на этот пост метит. Закончится всё это громкими разоблачениями, покаянием федерального правительства, каким-нибудь очередным мемориальным комплексом... Не сразу, конечно, лет через пять-шесть, но мы к тому идём...

— Пяти лет у Эллисон нет, — Валеран пожал плечами.

— А то ты не знаешь, что в Федерации премьер-министр покидает красную комнату только одним способом — в гробу. На Севере мы неохотно меняем своим вкусы. Эллисона будут переизбирать до самой его смерти.

Это была старая шутка. По взгляду Валерана было заметно, что он не очень-то её оценил. Медленно и негромко Стюарт проговорил:

— Эллисона на второй срок не выберут, Грег. Всего три фактора против него сыграют. Первое: он пообещал работу молодым специалистам, но в реальности подавляющее их большинство по-прежнему живёт с родителями, потому что не только на собственную квартиру не зарабатывают, но иногда — и на проезд в автобусе. В первые шестьдесят дней своего правительства он повысил федеральный долг на четыре миллиона и не создал ни одного рабочего места. И этот долг растёт. Во-вторых, он повысил налоги: мы теряем квалифицированных врачей, юристов, инженеров, потому что только идиот будет работать в государстве, отнимающем большую часть его доходов. В-третьих... Грег, мы имеем дело с тупостью федеральных масштабов. Десять лет назад были вложены средства из бюджета в развитие регенеративной энергии. Кто мне может сейчас сказать, чему равняется прибыль от вложений?

— Нулю, — глядя на Валерана почти с обожанием, подал голос лопатобородый Оскар.

— Совершенно верно, нулю. Сегодняшнее правительство говорит о семи миллиардах, которые они готовы вложить в «зелёные» разработки. Семь миллиардов — это деньги налогоплательщиков с нулевым возвратом...

Кажется, он увлёкся. Киссинджеры согласно закивали, а Грег пристально посмотрел на него: словно лезвием, прошёлся по лицу выцветшими глазами. Щёлкнул пальцами, подзывая официанта, потом взял с подноса два бокала с шампанским и, нарушая все правила приличия, протянул второй не жене, а Валерану. Камий, Оскар и Луиз тоже взяли бокалы.

— За следующего премьер-министра, — не сводя с Валерана глаз, Грег на мгновенье поднял бокал и пригубил шампанское. Его примеру последовали и остальные члены семейства. Стюарт сначала хотел отпить глоток, но неожиданно до него дошёл смысл сказанного. Поставив бокал на один из столиков у стены, сухо улыбнулся:

— Ну уж нет, Грег. Даже не думай.

И тут — заметил в другом конце зала её.

Джиллиан скучала, облокотившись на рояль, который стоял здесь скорее в качестве украшения. Вряд ли кто-то играл на нём с момента постройки концертного зала. На неё оглядывались мужчины. Валеран ощутил знакомое беспокойство — как будто она до сих пор принадлежала ему. Как будто она когда-нибудь ему принадлежала....

— Прошу прощения, — произнёс он, целуя руку Луиз и кивая остальным Киссинджерам, — но вижу кое-кого из старых знакомых... Не возражаете, если я вас оставлю? Было бы неправильно с... ним... с ней не поздороваться.

Пока он шёл через зал, какой-то юнец всё-таки к ней прицепился. Валеран услышал обрывки разговора. Она — та самая Джилл Уэллс, написавшая «За ветром на драконах»? Ну, конечно, парень — её горячий поклонник... Валеран прихватил два стаканчика мороженого с подноса проходящего мимо официанта и двинулся на перехват. Джиллиан смотрела на собеседника тем самым взглядом, которым смотрела на него самого, когда он едва — разумеется, нечаянно, — не утопил её. Потом успокаивал сердитую девочку, рассказывая сказки по утопленниц-русалок... А какого чёрта она визжала и просила толкать сильнее и выше автомобильную шину, подвешенную на ветке ивы у пруда в усадьбе Уэллсов? Он и толкнул со всей дури. Шина, долетев до высшей возможной точки, перевернулась в воздухе, и девчонка улетела головой вниз, в заводь. Хорошо, что там было глубоко... Или плохо? Дэвид заорал, что она не умеет плавать. Но — вытащили, откачали... Саймон откачал — из них троих он единственный знал, как делать искусственное дыхание. Сейчас он знает, как проводить операции на сердце. С каких мелочей всё начинается?

В тот момент, когда Джилли уже собиралась сказать что-нибудь нелицеприятное юнцу, смотревшему на неё с обожанием, Валеран вклинился между ними, спасая собрата по несчастью от неминуемого унижения. Протянув молодой женщине стаканчик с кофейным мороженым, он заговорил, стараясь, чтобы голос звучал буднично:

— Дорогая, ванильного не было. Этот джентльмен тебя беспокоит?

Сказано это было, чтобы показать: молодая женщина не одна, не надо донимать её разговорами и вопросами. Ему, её спутнику, такая навязчивость может не понравиться. Парень всё понял, пробормотал извинения и улизнул прежде, чем Джиллиан, хлестнувшая Валерана возмущённым взглядом, успела отреагировать.

— Мы что теперь, постоянно будем пересекаться? — спросила она наконец.

— Возможно, нет. Я уезжаю из Оресты через два месяца. И обычно не остаюсь в столице больше чем на несколько дней. Этот визит — исключение. Возьмёшь мороженое? Оно сейчас таять начнёт... Ты чего в молчанку играешь?

Произнося последнюю фразу, он шутливо и легонько толкнул её локтем: занятые руки не оставляли возможности щёлкнуть ее по носу или, как раньше, растрепать чёлку. После их недавнего сумбурного разговора Валеран через общих знакомых нашёл её имейл и отправил пару вежливых нейтральных писем. Интересовался, как продвигается её новая книга, мельком упоминал о своём новом проекте и рассказывал, как дела у Саймона. Единственная цель этой корреспонденции заключалась в том, чтобы втянуть её в диалог, но Джиллиан ни на одно письмо не ответила. Валерану казалось, что между ними осталось много недосказанного, а она, видимо, считала, что точки над i расставлены.

Сейчас она просто сделала шаг в сторону. Вывела себя из его зоны досягаемости. Но мороженое взяла — из вежливости, тут уж Валеран ни капли не заблуждался.

— Спасибо, я действительно больше люблю ванильное. Приятно, что ты помнишь.