Туманы Авелина. Колыбель Ньютона (СИ) - Трегуб Георгий - Страница 17

Джилли и сама едва сдерживалась. Мика чувствовала, как подруга дрожит и прижимается к ней, неосознанно ища опору и поддержку. Она молча обняла Джилли, но та вывернулась из-под руки и почти побежала навстречу Дэвиду. Обняла брата, прижалась, замерла на несколько секунд — осторожно, стараясь не причинить тому лишней боли. Потом, шепнув ему что-то на ухо и указав ладонью на Мику, перебросилась парой слов с санитаром, взялась за ручки коляски и покатила дальше. Мика заметила, что Дэвид сел ровнее. Попытался улыбнуться, но получился скорее оскал. А когда наконец заговорил, Мике понадобилось всё мужество, чтобы не разрыдаться.

— О, ты опоздала... — каждый вздох давался Дэвиду тяжело, с хрипом: — Такую вечеринку упустила вчера.

— Здорово, ага, — заметила Джилли мрачно. — Как в старые добрые времена, все напились и пели песни. Хорошо, что Лина была поблизости, а то и потрахушки бы устроили.

— Думаешь, мне подыхать скоро, а я всё ищу повод, чтобы нализаться? Ну да, последний шанс, так сказать. Свою собственную смерть я точно не переживу.

Дэвид с трудом подавлял кашель, глаза его лихорадочно блестели. Мика видела, чего ему стоит эта деланная бодрость. Это явно понимала и Джилли, но обе они, не сговариваясь, поддерживали игру Дэвида.

— Проводы были такие, что все мертвецы, наверное, обзавидовались.А Саймон-то, Саймон так надрался вчера! — короткий смешок спровоцировал приступ сухого кашля. — Я таким его видел только, когда... молодыми устраивали гулянки и с девчонками вдрызг напивались... Так он потом валялся в отрубе всю оставшуюся вечеринку...

Джилли столкнулась с Микой взглядом. Потом похлопала брата по плечу и пожала протянутую ей руку:

— Ладно, дома расскажешь Мике во всех подробностях, как вы вчера куролесили. Такси вот-вот приедет.

Мика присела рядом с коляской и обняла почти невесомое тело. Прошептала на ухо:

— Я рада тебя видеть...

И поймала на себе насмешливый уэллсовский взгляд: «Таким?»

«И таким тоже», — также взглядом ответила Мика. Истончившиеся губы Дэвида искривила мимолётная ироничная ухмылка, следом за которой на лицо его набежала тень. Он откинулся на спинку кресла и вяло шевельнул рукой — то ли не имея желания продолжать разговор, то ли отмахиваясь от немых сожалений. Джиллиан истолковала его жест по-своему и подтолкнула коляску к выходу.

В такси Дэвид сполз по спинке заднего сиденья (Мика подумала, что так он пытается облегчить боль) и почти всю дорогу молчал, односложно отвечая на робкие вопросы девушек.

Когда Мике показалось, что Дэвид задремал, она, не решаясь разговором потревожить его хрупкий покой, покосилась на подругу — и замерла от увиденного. Джилли — бледная, отрешённая — поднесла к лицу ладонь Дэвида и и прижалась — всего на секунду, но с таким отчаянием, что у Мики заболело в груди. Глаза защипало от непрошенных слёз, и она перевела взгляд в боковое окно, словно городские виды могли хоть как-то отвлечь. Когда она в следующий раз решилась взглянуть на подругу, та сидела, выпрямив спину, и незряче смотрела прямо перед собой на бегущую навстречу машине дорогу. Мика протянула руку, накрыла её ладонь и сжала, немым знаком сопричастия давая понять, что она рядом.

«Поговори с ним», — шепнула ей Джилли, когда они вошли в дом. Оставив в гостиной Мику и Дэвида, вышла, сославшись на предстоящую консультацию с врачом, и закрыла за собой двери.

Разговор не затянулся. Мика видела, как тяжело Дэвиду давалось каждое слово, его речь то и дело прерывалась кашлем, но он сказал всё, что хотел сказать, и она его услышала. Обнялись на прощание, потом Мика пожала его холодные сухие ладони и вышла — поспешнее, чем хотелось бы, поскольку горло сжало спазмом.

Несколько минут она простояла в холле, пытаясь справиться с нервной дрожью. Когда, внешне уже спокойная, вошла на кухню, Джилли взбалтывала препарат в небольшой пластиковой бутыли.

— Врач только что ушёл. Оставил всё необходимое, попросил звонить, если что-то пойдёт не так... Я добавила апельсинового сока — Дэвид его любит. — Она остановилась, откинула прядь со лба. — В инструкции написано «Взбалтывайте двадцать пять минут». — Джиллиан с усилием выдохнула. — ...Двадцать пять минут, без права передышки, сходишь с ума... — Она помолчала, невидяще глядя в окно. — Дэвид ещё может передумать. Или отложить. Сегодня такой чудесный день. Глупо умирать, когда так ярко светит солнце. Надо дождаться, когда небо затянет тучами — в такие дни и здоровым людям жить не хочется. Но сегодня...

Мика покачала головой и прижалась лбом к стеклу. Дэвид своего решения менять не собирался.

— Что я могу сделать?

Джилли пожала плечами, отвернулась и продолжила мерно встряхивать бутылку, словно это механическое действие помогало ей уйти от тяжёлых мыслей.

Мика не спрашивала себя, как давалось Джиллиан это действо. Каково это— готовить близкому человеку смертельную микстуру? Хотела чем-то помочь, и самым простым решением было забрать у Джилли бутылку с препаратом, дать отдохнуть хотя бы пять минут. Хотела, но не могла.

Деловитый голос, в котором всё же слышались отголоски непролитых слёз, отвлёк от сомнений. Мика может пока дать Дэвиду лекарство, которое снимет спазмы желудка. И нет, ей не надо больше ни с чем помогать.

Через час пришла очередь препарата. Дэвид сохранял полное спокойствие. Только поморщился, когда пил:

— Гадость.

Ещё через двадцать минут он потерял сознание...

Вспоминать следующие три часа Мике не хотелось, да и не запомнила она их толком. Мечущаяся Джилли, которую никто не предупредил, что препарат подействует не сразу. «Почему это занимает несколько часов? Почему мы должны звонить и просить, чтобы привезли ещё дозу? Почему весь этот цирк возможен, когда достаточно просто ввести иглу? Мика, усыпить лошадь занимает минуты!»

Мика не знала, что ответить. «Ты же не знаешь, что чувствует лошадь», — возразила было она, но Джиллиан вцепилась ей в плечи побелевшими пальцами. «А ты знаешь, что он сейчас чувствует?»

Нервы у обеих начали сдавать к концу третьего часа. Приехавшая медсестра ввела вторую дозу препарата. Вскоре сердце Дэвида перестало биться.

...Утром следующего дня Мика застала Джилли в комнате брата. Джилли, заплаканная и измученная, лежала на кровати Дэвида, зарывшись в его вещи. Мика присела визголовье:

— Очень великодушно со стороны Саймона взять на себя организацию похорон... —Она вздохнула и продолжила, погладив подругу по волосам. —Лина звонила... Ты не хочешь с ней поговорить?

Приглушённый стон был ей ответом. Нет, Джиллиан не хотела разговаривать с Линой. «Эта сука», — иначе о жене Дэвида она не отзывалась, сколько Мика её помнила. Потом, о чём-то поразмыслив, Джилли медленно поднялась с кровати.

—Ты что-нибудь ела? Ты хоть поспала?

Что-то блестящее выскользнуло из-под груды одежды — видимо, выпало из кармана. Мика наклонилась и подняла с пола браслет. Среди нанизанных на тонкое серебряное кольцо хрустальных бусин со сверкающими гранями, которые чередовались с шармами в виде ключиков, сердечек, листков клевера и прочих немудрящих символов удачи, выделялась одна подвеска — парящий на ярко-синем фоне золотой орёл, распахнувший крылья над ломаной линией остроугольных горных вершин.

Мика заколебалась, внимательно всмотрелась в лицо Джилли. Хотела спросить что-то, но решила, что не время. Протянула безделушку подруге. Лицо той исказила гримаса, она вздохнула так, словно подавила всхлип, потом упрямо тряхнула головой.

— Знаешь, что я сделаю? — неожиданно спросила Джиллиан, примеривая браслет. —Отдам этот дом Лине. Пусть живёт со всеми призраками.

Глава 6

«Я хочу, чтобы ты подумал», — это было последнее, что вдогонку услышал Валеран, захлопывая дверь автомобиля. Махнул рукой старику, выскочившему за ним на улицу и сейчас растерянно стоящему на ступенях. Подумал, что забудет о сегодняшнем разговоре через пару дней, а там — вернётся домой в конце января, обязательно расскажет Маргарет о странном предложении, они посмеются вместе, и мир устаканится. В этом его мире было всё, что давало ему пару минут счастья в год: женщина, дом, холодные сосновые леса, шоссе без ограничения скорости.