Гимназия неблагородных девиц - Донцова Дарья - Страница 2

– Вашему внешнему виду можно позавидовать, – вежливо ответила я. – Извините, мне надо домой.

Но рекламный агент не отставала:

– Главное, вовремя начать консервацию. Клиника «Опёс» сделает из вас прямо бабочку.

– Очень благодарна, но я не пойду в ветеринарную лечебницу, – отбивалась я от настырной дамочки.

– Мы работаем с людьми. Кто сказал, что мы Айболиты? – удивилась прилипала.

– Название такое, – пояснила я, – «О пёс». По-собачьи звучит.

– «Опёс» работает на натуральной косметике, которая сделана из тибетских трав. Они растут в дельте реки Опёс, там находится завод, – пояснила настырная дама.

– У меня хилые знания по географии, – призналась я, – прошу простить, у меня много дел. В услугах клиники пластической хирургии…

– Упаси бог! У нас нет скальпелей, – тут же возразила тетка.

– В услугах косметологов я тоже не нуждаюсь. В пятнадцатой квартире живет Вика Гранина, она большая любительница всяких манипуляций с лицом, обратитесь к ней, – посоветовала я.

– Вы приняли меня за агента, который тащит в «Опёс» на веревке клиентов? – прищурилась женщина. – Перед вами владелица заведения. Римма Олеговна Галкина. А вы Виола Ленинидовна Тараканова, под псевдонимом Арина Виолова пишете детективы.

– Верно, – осторожно согласилась я.

– Ваш отец, Ленинид Иванович, известный актер, недавно у нас убирал брыли бульдога, – не унималась дама.

Я удивилась:

– Он завел собаку?

– Не знаю, – ответила Римма.

– Вы только что сказали: «убирал у нас брыли бульдога», – напомнила я, – значит, все-таки вы оказываете ветеринарные услуги.

Галкина сделала шаг вперед и ткнула пальцем в мое лицо.

– Брыли бульдога. У вас они тоже намечаются, это отвисание щек. Пора и вам заняться собой. Десять сеансов лазера, и от проблемы следа не останется. Ленинид Иванович превратился в мальчика.

– Но он никогда не был девочкой, – пробормотала я.

– Выглядит теперь моложе вас, – объяснила Римма. – Приходите в «Опёс», и любимая мама не узнает дочь.

Я оперлась спиной о дверь. Моя мать точно не опознает меня. Она давно умерла и в последний раз видела дочурку, когда той исполнилось несколько месяцев.

– Ну? Хотите стать ангелочком? – наседала Галкина.

Я хотела ответить, что пока не собираюсь умирать, и навряд ли мне, учитывая то, что я даже не знаю, где находится ближайший храм, предстоит после смерти обзавестись крыльями, но вслух спросила:

– Кто вам дал мой адрес?

– Ленинид Иванович, – ожидаемо ответила Галкина, – он в курсе моей проблемы случайно оказался, стал свидетелем разговора по телефону и подсказал: «Знаю, кто вам определенно поможет. Зять мой владеет агентством, которое всякие проблемы улаживает. Он человек резкий, еще пошлет вас. Обратитесь к моей единственной доченьке, которую я сам, без помощи нянек воспитал. Небось слышали про писательницу Арину Виолову? Это она. Скажете, что вас я послал. Вилка мужа попросит вашим делом заняться». Я, конечно, взяла ваши контакты. Мы обсудили вопрос, за пятьдесят процентов скидки я получила номер вашего сотового, и еще за пятьдесят – адрес.

Здорово! Папенька лишился щек собаки бесплатно.

– Мобильный вы не берете, – жаловалась Галкина, – поэтому я приехала к вам домой.

Я молча слушала хозяйку клиники. Сообщив, что я его обожаемое чадушко, папаша забыл уточнить, что дочь порвала с ним отношения, сменила мобильный, чтобы он не звонил. Нового контакта у бывшего уголовника нет, и получить его он не может, Степан зарегистрировал мой номер на фамилию одного из своих сотрудников. За большую скидку Ленинид поделился телефоном, который давно отключен. Однако адрес-то у нас с мужем прежний. Мы хотим сменить местожительство, но пока подбираем варианты.

Римма достала из сумки платок, на меня пахнуло незнакомыми духами. Запах мне не понравился. Я люблю нежные цветочные ароматы, а сейчас повеяло чем-то похожим на специи, то ли на корицу, то ли на гвоздику. Галкина приложила платок к глазам, вытерла щеки, но по ним снова побежали слезы.

– Простите, – прошептала она, – я совершила бестактность. Вы, наверное, посчитали меня нахалкой. Напала на вас! Но у меня очень большая беда. Верочку, мою единственную девочку, свекровь подозревает в убийстве мужа. Только господин Дмитриев мне может помочь.

Мне стало жаль Галкину, и я открыла дверь.

– Входите.

Глава 2

– Вам придется повторить все, что рассказали моей жене, – попросил Степан, усаживаясь за стол.

– Да, понимаю, – сказала Римма. – Можно начинать?

– Конечно, – улыбнулся Дмитриев, – я весь внимание.

Галкина прижала ладони к груди и заговорила. Я уже один раз выслушала ее историю и позвонила мужу, поэтому не вышла из комнаты. Отлично помню, как несколько лет назад, когда мы еще были с отцом в нормальных отношениях, Ленинид вдруг принялся меня поучать:

– Если ты окажешься на допросе в полиции, знай, что у большинства следователей особая манера вести беседу. Услышит, что ты вчера ходила в кино, и промолчит. А потом, когда вы перейдете к другой теме, возьмет и спросит: «Что у вас во время сеанса случилось?» Вот же странный человек! Он же недавно слышал про фильм! Или забыл, что ему сообщили? Нет, полицейский не страдает склерозом, он не глуп, хорошо знает: при многократном повторении одной и той же истории легко заметить нестыковки. Мало кто из людей заучивает показания наизусть, обычно человек просто говорит, добавляя для убедительности детали. А вот этого как раз делать нельзя. Почему? «Я сидела в кино, в зале стояли красные кресла». Через полчаса, когда тебя попросят повторить рассказ, ты скажешь просто: «Сидела в зале». «Какого цвета там стулья?» – спросит следователь. «Синие», – ответишь ты, забыв, что в начале беседы говорила, что красные. Вот и нестыковка. У полицейского возникнут сомнения: а ходила ли ты вообще на сеанс? Если решила врать, то лги, не вдаваясь в подробности. «Пошла в кино?» – «Да». – «Что смотрела?» – «Комедию. Название забыла». – «Какие кресла были в зале?» – «Так я не на них, а на экран смотрела». Не позволяй поймать себя на мелочах, ты про них мигом забудешь, ври по-крупному, монументальную ложь запомнишь.

Я не собиралась использовать наставления Ленинида, очень надеюсь, что никогда не окажусь по ту сторону закона. Но слова папаши о том, что, повторяя свой рассказ несколько раз, лгун непременно запутается в деталях, я запомнила и потом неоднократно убеждалась в правоте Ленинида, не раз мотавшего срок.

Галкина же почти дословно повторяла сейчас то, что я слышала от нее ранее.

Римма Олеговна хирург. В начале бурных девяностых она открыла клинику аппаратной косметологии. Есть люди, которые панически боятся наркоза, скальпеля, опасаются, что врач «перетянет» лицо и пациентку потом даже родные дети не узнают. Галкина сделала ставку на эту категорию и не прогадала. Пациентов в «Опёс» привлекает обещание сделать их прекрасными с помощью лазеров, уколов, татуажа. Никаких швов! То, что аппарат может причинить ожог, от которого останется рубец, что из-за неправильного введения геля в щеки клиент будет похож на хомяка, а брови, «набитые» криворуким специалистом, превратят симпатичную даму в бабу-ягу, естественно, пациентам не рассказывают. У «Опёс» широкая клиентура, некоторые звезды подправляют там свои личики. Они ничего не платят, зато потом нахваливают клинику в соцсетях и в интервью. Римма твердой рукой рулит бизнесом, прилично зарабатывает. Ее единственная дочь Верочка, мамина отрада, окончила школу с золотой медалью, она решила стать врачом, училась в мединституте, получила диплом, но потом ее потянуло в ветеринарию. Дочка пришла к Римме с идеей открыть медцентр, в котором будут лечить животных. Римма одобрила ее желание, стала спонсором проекта, и скоро в Москве появилось заведение «Четыре лапы и хвост».

Некоторое время назад Коля, муж Веры, полетел в Африку, нанял там местных проводников, бродил с ними по таким местам, куда не ступала не только нога туристов, но даже местных жителей. Экспедицию Николай организовал не из желания получить острые ощущения. Зять Риммы тоже ветеринар, кандидат наук. Он изучает обезьян, ищет никому не известный вид.