Бумажные кости (СИ) - Врочек Шимун - Страница 9

– Но я знаю, где один такой есть, – сказал старик. – Печень трески! Целый левиафан, только без мяса и жира. Как раз для таких сухопутных ослов, как вы.

Фласк рухнул на стул так, что затрещало дерево.

– Господин?.. – он заискивающе улыбнулся.

– Лампиер мое имя. Александр Иммануил Лампиер, если угодно. Но вы можете звать меня шкип или просто Фокси.

– Фокси, – эхом повторил Планкет, не совсем понимая, чем они заслужили подобное доверие. – И вы действительно знаете, где можно достать кита?

– Чертова кита? Само собой, стал бы я иначе в такую даль переться.

Планкет с сомнением оглядел темный зал «Лохматого Моллюска». Даль? До самого далекого столика трактира было не больше нескольких метров. А новый знакомый продолжил:

– Мученые, печень трески, забыли этого... как его? Но это вам дорого встанет.

Планкет не сразу понял, что под загадочными «мучеными» имелись в виду обычные «ученые». Но сообщение господина Лампиера от этого понятней не стало. Где забыли? Почему? И какое отношение к этому имеет старый моряк? Фласка подобные умозрительные материи не волновали.

– И сколько же вы желаете за ээ... нужный нам предмет? – спросил певец.

– Тыщу пятьсот двадцать крон, – последовал немедленный ответ. – Вареная акула! и ни кроной меньше.

Это был вызов. Фласк закатал рукава и ринулся в бой. Подперев ладонью голову, Планкет терпеливо пережидал баталии вокруг денег и кита, кита и денег, обстоятельств, тяжелого детства, различных стихийных бедствий, страшных семейных клятв и родовых проклятий. Соперники стоили друг друга – Фласк был уверен, что умеет торговаться, Лампиер, похоже, и не подозревал, что это такое.

Яростная перебранка убаюкивала. Напористый голос старика и рокочущий баритон Фласка сливались в невнятное бормотание, из которого Планкет вылавливал разве что отдельные слова. Механик подавил зевок. Взгляд его рассеяно блуждал по трактиру: грубые лица китобоев – исключительно прямые линии, пара рабочих с мануфактуры, с кожей, блестящей от машинного масла, какая-то женщина с лицом, скрытым вуалью… В конце концов взгляд уткнулся в ноги нового знакомого.

Планкет сглотнул. Проклятье! Осень, дождь и снег, иней на камнях и первый лед на лужах… Планкет окончательно и бесповоротно убедился, что они имеют дело с сумасшедшим.

– Господин Лампиер, – сказал он, поднимая голову. Моряк невозмутимо глянул на него холодным голубым глазом. – Шкип... Фокси, что случилось с вашими ботинками?

Глава XIII. Ботинки Фокси Лампиера

– Это не ваше дело, – сказал Фокси.

Глава XIV. Вельботы на воду

– Нам с компаньоном нужно посовещаться, – осторожно сказал Планкет.

– Валяйте, – сказал старик беззлобно. Однако так и остался стоять рядом со столиком. Планкет же всеми силами старался не смотреть вниз.

– Ты уверен, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Что нам стоит… ввязываться в это дело?

– А ты можешь предложить другой вариант? – удивился Фласк. – У господина Лампиера, по крайней мере, есть настоящий кит.

Босые ноги нового знакомого несколько смутили певца, но ничуть не убавили его энтузиазма.

– Да, но с чего ты взял…

– Мы же ничего не теряем. И я нутром чую, что на этот раз все выгорит.

– Да, но…

– Борода дело говорит, – влез Фокси. Он почесал живот. – Хоть и дуралей дуралеем.

– Я человек искусства! – возмутился Фласк.

– Палтус ты, – сказал Фокси. – Хорошо, уговорили, сколько у вас есть?

Планкет глубоко вздохнул. Ну за что ему это? Что он сделал не так? Однако, в одном Фласк прав – они действительно ничего не теряют. Терять уже было нечего. Другого выбора, кроме как довериться сумасшедшему, у них не осталось.

– Ладно, – тоскливо протянул он.

Пришло время собирать камни. Планкет вывалил на стол содержимое карманов: несколько серебряных монет по кроне и бумажную ассигнацию с изображением рыбы-удильщика. Потом высыпал горкой медяки – все состояние компаньонов до последней четвертькроны.

– Семнадцать крон? – кустистые брови Фокси взметнулись. – Я тащился сюда ради жалких семнадцати крон?!

– Не хотите, не надо! – терпение Планкета имело предел. – Без вас обойдемся!

– Сбавь ход, замухрышка, а то котлы взорвутся. Я еще не отказался.

– Соглашайтесь, – с видом знатока сказал Фласк. – Больше за вашего кита никто не даст.

Ухмыляясь, певец вытащил из кармана фляжку, но, сообразив, что та серебряная, быстро спрятал. Только от зоркого глаза Лампиера ничто не могло укрыться.

– Эй! Что там у тебя, толстый?

– Это для голоса, – сказал Фласк непривычно робко. Планкет впервые видел, чтобы самоуверенный певец так пасовал.

– Ага, я обычно тоже хорошенько надираюсь, прежде чем орать... Давай ее сюда. Для голоса, рыба-молот в сметане, как же. Давайте, раскошеливайтесь! Никогда не видел таких прижимистых ослов, чтоб мне провалиться, – уличенный в отсутствии ботинок, старик отнюдь не стал сговорчивей. – Что у вас еще есть?

Ничего нет. Планкет сжал в кармане латунный хронометр – последнее, что осталось у механика со времен Невероятной Карусели. Отдавать его незнакомцу за просто так он не собирался.

Наконец, после долгих споров они подбили окончательный итог. Фокси становился обладателем семнадцати с половиной крон, отвертки Планкета, фляжки и всех сигар. Компаньоны (теоретически) получали необходимый череп. Почти даром.

– Ха! – сказал старик, вертя фляжку перед самым носом и разглядывая портрет Канцлера. – А я ведь знаю этого парня!

– Не удивительно, – буркнул Планкет.

Лицо Фокси неожиданно стало серьезным.

– Хорошо, джентльмены, будем считать, мы договорились, – торжественно произнес он и протянул сухую мозолистую ладонь.

– Ээ... да, конечно! - Фласк вскочил и двумя руками затряс эту жесткую «руку помощи». – Великолепно! Вперед, за черепом! Труби рожок, дозорные на мачтах увидели фонтан! О, Ле-ви-ааа-фан! Левиафаааан! – запел он в полный голос арию Китобоя из любимой оперы. – Вперед, вельботы на воду, вперед! Гарпун уже заточен, гарпунщики, занять места, а где помощники мои... а вот – бегуут!

На столе от звуков мощного голоса подскочили кружки. Окружающие морщились, зажимали уши. «Эй, заткните его кто-нибудь!». Китобои за столиками беспокойно заворчали – один потянулся к бутылке, явно собираясь швырнуть ее в певца. Планкет увидел, как трактирщик отчаянно замахал руками. Планкет со всей силы пнул компаньона в лодыжку, и ария захлебнулась в хриплом «За что?!». Только драки им сейчас не хватало.

Один Фокси выглядел подозрительно довольным. Планкет вздохнул. Механик не разделял энтузиазма компаньона, но менять что-либо было поздно. Заключенный таким образом договор расторгнуть нельзя, увы. Они действительно ударили по рукам.

– У вас точно есть кит? – спросил Планкет безнадежно.

Старый моряк вынул трубку изо рта. Губы его тронула улыбка; Фокси подмигнул.

– Доверься мне, юноша.

Планкет вздрогнул. Худшие его предчувствия начали оправдываться.

Глава XV. Трамваем и не только

- Чертова жестянка, – сказал Фокси, придерживая фуражку, чтобы не сдуло ветром. Словно услышав его слова, газетный автомат дернул железной рукой, повел глазом и заголосил еще громче:

- ...вольфа! Обезьяну-убийцу видели в районе порта! Каждого кто...

Дальше Планкет не услышал. Трамвай накренился и на полной скорости, рассыпая искры, влетел в улочку меж высоких кирпичных домов. В узком ущелье звон стал оглушительным; Планкет видел, как дрожат стекла нижних этажей, в них мелькают огни трамвая – он скользит сквозь занавески, цветочные горшки и, иногда, сквозь белые измученные лица, точно это рыбы, заглядывающие в стекло батисферы.

Фласк с опаской покосился назад – туда, где остался автоматон.

- Это про Крокуса? – крикнул он.

- Что?!

- Обезьяна-убийца – это ведь Крокус?