Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - Черкасов Дмитрий - Страница 44

Спустя пять минут непрерывных трелей дверь распахнулась, и тело в широких, как душа россиянца, и розовых, как обещания кандидатов в Президенты, сатиновых трусах до колена ничком упало в прихожую двенадцатикомнатной коммуналки.

— Это ж надо так нажраться! — восхищенно оценили жильцы, поместили нежданного гостя на старый матрац в огромной кухне и оставили отсыпаться, дабы утром расспросить, к кому, собственно, пришел сей морозоустойчивый товарищ.

Но на следующий день полковник так и не вспомнил, кто он есть, и дружному коллективу многокомнатной квартиры пришлось взять над ним шефство.

Проверяющий, поселившийся в кладовке, быстро освоил премудрости поиска пустых бутылок, удивил всех крепостью организма, выпив без закуски пол-литра жидкости для мытья стекол, отлупил участкового, явившегося по жалобе соседей, избил милицейский наряд, прибывший на выручку «пасечнику», проявил недюжинную смекалку, убегая через окно на кухне от вызванного для разбирательств с «террористом» взвода ОМОНа, спрятался в здании прокуратуры Приморского района, два дня просидел в пустующем кабинете, питаясь найденными там чипсами, пока, наконец, не был обнаружен случайно пришедшим на работу следователем.

Со следаком полковник неожиданно подружился, провел в его кабинете еще неделю и помог «расколоть» нескольких подозреваемых, сидя в здоровенном напольном сейфе и изображая «голос совести» впечатлительных допрашиваемых. Прокурорский следователь делал вид, что не слышит подвываний своего добровольного помощника, а вызванные для дачи показаний граждане сильно пугались, когда у них из-за спины внезапно раздавались призывы «пойти на чистосердечное». Хозяин кабинета обеспечивал экс-проверяющего горючим и очень огорчился, когда тот в неподходящий момент случайно вывалился из сейфа прямо под ноги прокурору Андрею Викторовичу Баклушко.

Стресс у Баклушко оказался столь велик, что с того дня он начал заикаться.

А храпящего полковника сковали наручниками и доставили в Приморское РУВД для дальнейшего разбирательства и определения в камеру СИЗО. В дежурке небритого проверяющего с ужасом опознал заявившийся туда по каким-то своим делам сержант Крысюк, помчался к Чердынцеву, и офицер из Главка со всеми почестями был передан на руки прилетевшим за ним следователям с Захарьевской[69]. Которые уже успели возбудить уголовное дело по факту «убийства» полковника, задержать нескольких членов «преступной группы скинхэдов» и даже получить признание в причастности к смерти потерпевшего у трех из семерых арестованных.

Пришлось извиняться перед задержанными и выпускать их на волю. После чего следователи принялись бодро докладывать наверх об успехах в деле борьбы с преступностью…

А полковник, проведя месяц в санатории, почти полностью восстановил память и вернулся к нелегкой работе в правоохранительной системе России.

Ларин потерял Дукалиса где-то в анфиладе проходных дворов, когда Анатолий неожиданно вырвал руку из ладони Андрея и метнулся в сторону.

Капитан недолго побродил по загаженной детской площадке, поорал, был облит водой из ведра разбуженным жильцом с четвертого этажа, надулся на весь белый свет, плюнул на поиски коллеги и отправился домой.

Раздеваясь в коридоре, Ларин обнаружил в кармане пальто наполовину пустой коробок с анашой и решил выкурить косячок перед сном. Дабы не вонять ханкой в квартире, опер, набив «беломорину» высушенной коноплей, пошел на лестницу и встал возле мусоропровода.

Травка оказалась никакой.

Капитан подымил, ровным счетом ничего не почувствовал и предался грустным размышлениям о том, что и в наркобизнесе далеко не все торговцы обеспечивают страждущих качественным продуктом. Затем его мысли перекинулись на работу, он попытался вспомнить, чем занимается в «убойном» отделе и какое у него, собственно, звание, так ничего и не вспомнил и стал мрачно смотреть в окно.

Раздумья Ларина прервал сосед-подводник, положивший оперу руку на плечо.

— Андрюша, — сказал капитан второго ранга. — Ты бы сходил, поел что-нибудь. А то вторые сутки стоишь, молчишь…

ГЛАВА 8

ГЛУХОЙ ФОРШМАК

— Да, да, это РУВД!!! — красный от ярости Чердынцев подпрыгивал возле телефона. — Что тебе еще нужно?!

Соловец присел на откидное сиденье и прочел единственную запись, внесенную в журнал происшествий за ночь.

«В 04.17 на пересечении улицы Широкой и Большого проспекта было обнаружено тело гражданина Терпигорева А.В. Это уже третье тело гр. Терпигорева А.В., обнаруженное на этой неделе».

— Который час, спрашиваешь?! — продолжал надрываться начальник дежурной части. — Я тебе щас устрою сигналы точного времени!!! — майор швырнул трубку на рычаги.

— Кто звонит? — осведомился Соловец.

— Дукалис! — прорычал Чердынцев. — Свистнул мою мобилу и теперь по ней названивает и хохочет! Баксов на пятьдесят уже наговорил!

— Вычтем из зарплаты, — пожал плечами начальник ОУРа.

— Держи карман шире! — взвился майор. — У него вся получка на погашение долга за прошлогодний пожар уходит!

— Да, ты прав, — вспомнил Соловец.

В декабре прошедшего года оперуполномоченный Дукалис действительно слегка переборщил с предновогодним фейерверком, изготовленным им из натертого на крупном напильнике аллюминия и пороха, добытого из патронов в ПМу, и по пьяной лавочке спалил три соседние квартиры. За что его регулярно били и вымогали деньги.

— А это кто? — главный «убойщик» заметил перемотанное веревкой рослое тело, лежащее в проходе между сиденьями.

— Этот? — Чердынцев махнул рукой. — Да, приперся под утро, ксиву в нос совал, кричал, что агент какой-то… Я его и связал, чтоб не мешал работать.

— Случайно, не агент национальной безопасности? — поинтересовался Соловец.

— Точно! — удивился майор. — А ты как догадался? Дедукция?

— Просто я его знаю, — вздохнул начальник ОУРа. — Убогий он. Ну, в смысле, на голову больной. Как очнется, ты его развяжи и отпусти… Кстати, как там Чуков? Что врачи говорят?

— В травме он, — огорченно развел руками Чердынцев. — Нога сломана, ключица, нос, пять ребер и пальцы на правой руке…

— А глаза?

— Что — глаза?

— Ну, со зрением как? — Соловец решил не уточнять, каким образом дознаватель получил столько переломов. И так понятно.

— Говорят, поправится, — уверенно сказал Чердынцев.

— Ладно, — Соловец прихватил со стола кожаную папочку и встал. — Если будут спрашивать, я на территории…

— Хорошо, — телефон опять зазвонил. — Алло, дежурный по РУВД слушает, — майор изменился в лице. — Да, это Чердынцев!!! Да, Толя, я в автобусе!!!… А ты приходи, и поговорим!!!…

Начальник ОУРа решил не мешать содержательной беседе и удалился за угол, где в одиночестве высосал пол-литра припасенного со вчерашнего дня самогона.

Лейтенанту Волкову не повезло.

Форсируя по дороге на работу Неву по тонкому льду в районе стрелки Васильевского острова, инспектор по делам несовершеннолетних провалился в полынью и пробарахтался там с полчаса, пока ругающиеся спасатели не вытащили насквозь промороженного лейтенанта на берег.

В больнице его поместили в палату, зафиксировали на койке, накрыли согревающим электроодеялом и оставили оттаивать.

Одеяло оказалось с брачком.

Спустя десять минут после включения в сеть полетел стабилизатор напряжения, и Волкова стало с периодичностью раз в две секунды бить током. Шоковая терапия продолжалась почти час, пока в палату не заглянула медсестра и не удивилась, почему больной, выпучив глаза, подскакивает на кровати.

Лейтенанта освободили из электрического плена и перевели в реанимацию.

Там Волков провалялся дней пять, его уже совсем собрались было выписывать, но тут он подхватил дизентерию вкупе с гепатитом от цыганок, гадавших пациентам в садике у больницы, и с гордо поднятой головой отправился в инфекционное отделение Боткинской больницы.