Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - Черкасов Дмитрий - Страница 1

Дмитрий ЧЕРКАСОВ

КАК УМОРИТЕЛЬНЫ В РОССИИ МУСОРА или FUCKING ХОРОШОУ!

(Альтернативно-детективные повести)

Все имена, фамилии, должности, звания и прочее являются выдуманными и их совпадение с реальными людьми, а также — с героями литературных, телевизионных или иных художественных произведений, могут быть лишь непреднамеренной случайностью. Это же относится и к номерам управлений, отделов и отделений милиции, и к описываемым в книге событиям…

ПРИКЛЮЧЕНИЕ ПЕРВОЕ.

УБОГАЯ СИЛА

ГЛАВА 1

ТЫ ВСПОМНИ, КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ, МЫ ПИЛИ НА ПАРУ И ВРОЗЬ…

Начальник ОУРа [1] Выборгского РУВД [2] славного града Питера майор Соловец осторожно выглянул из двери своего маленького кабинетика.

Он пошевелил ноздрями, словно вышедший на охоту древний человек, сверкнул маленькими, глубоко спрятанными под мощными надбровными дугами серо-стальными глазками, хлюпнул носом, поскреб пятерней трехдневную щетину, должную означать невероятную загруженность делами на протяжении последних суматошных суток и отсутствие в пределах досягаемости майора Соловца бритвенного станка, и на цыпочках прокрался по коридору до лестничной площадки, где стоял экспроприированный с проспекта Стачек огромный выкрашенный серебряной краской бетонный вазон, служивший в отделении пепельницей.

Над вазоном, почти заполненным разномастными хабариками, нестандартной тарой из-под спиртосодержащей продукции, обрывками протоколов допросов и опросов, куда дознаватели вносили выдранные из потока сознания свидетелей и потерпевших бессвязные предложения, стрелянными гильзами различных калибров, маленькими полиэтиленовыми мешочками с вещественными доказательствами, подвергшимися быстрой порче, скомканными в тугие бумажные шарики неиспользованными санкциями прокурора на обыск или задержание, и всяческим иным мусором, висел полностью израсходованный десять дней назад огнетушитель, не утративший, однако, своего грозного красного вида и могущий еще послужить учебным пособием на занятиях по противопожарной подготовке, которые очень любил проводить лично начальник РУВД.

Возле этой «пепельницы» полутораметрового диаметра в гордом одиночестве стоял изрядно потасканный по засадам и женщинам капитан Казанцев, и задумчиво курил длинную коричневую сигарету «More».

Незнакомый с капитаном человек мог принять погруженного в свои мысли Казанову за «интеллигента» с высшим музыкальным или средним искусствоведческим образованием. Но пребывать в сем заблуждении ему пришлось бы недолго, ровно до той секунды, пока Казанова не открыл бы рот и не извлек из кармана свою любимую титановую раздвижную дубинку.

— Этого не видел? — свистящим шепотом осведомился низкорослый начальник «убойного» отдела, компенсирующий нехватку сантиметров трехдюймовыми каблуками своих остроносых «казаков», словно специально сделанных для того, чтобы отбивать чечетку на дискотеке во Дворце культуры имени Неизвестного Милиционера или пинать под ребра свежезадержанного и пошедшего в «отказ» подозреваемого.

— Кого? — так же тихо спросил вынырнувший из мира невеселых дум капитан, пытаясь сфокусировать взгляд на майоре и отделить его образ от переплетенных в розовый, дышащий страстью клубок обнаженных женских фигур, занимавших более половины ментального пространства оперативного сотрудника ОУРа.

— Мартышкина…

— Нет, — после минутного размышления хрипло сообщил капитан Казанцев, так и не избавившийся от своей самой прилипчивой эротической фантазии, в которой его любили все женщины мира в возрасте от семнадцати до сорока девяти с половиной лет и даже некоторые симпатичные мужчины.

— Ну, вот и хорошо, — майор облегченно повысил голос, и его движения обрели уверенность, как и положено офицеру милиции, имеющему пятнадцатилетний стаж работы в славных своей историей органах российского правопорядка, семьдесят пять строгих выговоров с занесением в личное дело, медаль «За спасение утопающих», полученную им за извлечение из полыньи упавшего туда заместителя начальника РУВД по воспитательной работе с личным составом и отметки «буйный» в медицинской карточке районного ПНД [3], появившейся после первого приступа «белой горячки» у пытавшего бросить пить Соловца.

— Задолбал стажер? — участливо поинтересовался Казанова, поймавший, наконец, суть разговора. — Продыху не дает?

— Не то слово, — начальник ОУРа вяло махнул испачканной сиреневыми чернилами рукой. — Хуже неопохмелившегося прокурора…

Капитан поправил являвшийся непременной деталью его туалета длинный красный шарф крупной вязки, который обвивал шею Казановы и зимой и летом, понимающе покивал и громко икнул.

Неопохмеленный районный прокурор представлял собою жуткое и занудное существо, словно сошедший с экрана телевизора маньяк из второсортного фильма ужасов — маленький, кривоногий, помешанный на соблюдении законности, обещающий пересажать всех ментов за сокрытие преступлений, размахивающий томами Уголовно-процессуального кодекса и въедливый, аки пиявка. К тому же, по условиям игры, его нельзя было убивать.

Соловец грустно насупился…

Чрезмерно ретивый и сильно близорукий младший лейтенант Сысой Бедросович Мартышкин был направлен в районное управление на трехмесячную стажировку сразу после окончания ускоренных милицейских курсов, на которых он учился пользоваться свистком, отрабатывал чеканный строевой шаг, столь необходимый в деле борьбы с организованной, не очень организованной и совершенно дезорганизованной преступностью, писал конспекты лекций на тему «Зачатки неправильного правосознания у российских подростков в пубертатном периоде, и как с ними бороться в свете применения к малолетним нарушителям специальных средств в виде слезоточивых газов марки „Черемуха“ различной степени концентрации и резиновых дубинок разной длины и веса», участвовал в задержании лектора, оказавшегося знатным педофилом, невесть как проникшим в штат преподавателей Школы Милиции и охотившегося за привлекательными курсистками и курсистами, вникал в премудрости обращения с плексигласовым щитом и противогазом, изучал устройство пистолета Макарова по большому, красочному и подписанному лично министром внутренних дел методическому плакату, где были допущены три грубейшие ошибки — на рисунке забыли изобразить флажковый предохранитель, двуперую боевую пружину и вместо плоского магазина на восемь патронов нарисовали двухрядный на семнадцать от австрийского «Глока», — чуть не попал под разнарядку в Чечню, в последний момент вычеркнутый спохватившимся окулистом из списков командированных, мечтал работать в уголовном розыске и на деле проявлять свои недюжинные дедуктивные таланты, коими с детства гордился.

В общем, сие чудо, которое мало чем отличалось от подавляющего большинства выпускников достославных милицейских учебных заведений, в один прекрасный погожий денек явилось к начальнику РУВД подполковнику Николаю Александровичу Петренко и положило перед ним грозное предписание из Главка, в котором русским по белому приказывалось немедленно обеспечить новоиспеченному младшему лейтенанту широкий фронт работ и прикрепить Мартышкина к какому-нибудь супер-опытному сотруднику отдела уголовного розыска.

Незримо страдающий от острой нехватки личного состава Мухомор поначалу обрадовался пополнению, но через недельку стух и стал избегать стажера.

А всё потому, что Мартышкин оказался излишне резвым и не по чину принципиальным.

На второй день пребывания в районном управлении глазастый Сысой обнаружил на подоконнике в туалете выброшенные за ненадобностью десяток заявлений о квартирных кражах и угонах автомобилей, самостоятельно обошел нудных и забытых всеми потерпевших, и хлопнул об стол Петренко пачкой снятых им объяснений.