Белорусский набат - Черкасов Дмитрий - Страница 33

— Этого не потребуется. У меня к вам следующее дело: кто из известных русских журналистов сможет предоставить хорошие видеокадры о зверствах армии по отношению к мирному населению? Кого вы порекомендуете?

Лорд Джадд покривил губы и нажал несколько клавиш на портативном компьютере.

— Мистер Мужицкий, есть его мобильный телефон... Мисс Альбуц. С ней вы должны будете связаться в Москве... Мистер Забацкий, оператор первого русского канала. Сейчас он как раз в Грозном... Вот еще несколько номеров телефонов... — из принтера вылез лист бумаги. — С этими людьми работать можно. Только запаситесь наличными деньгами.

— Хорошо, — Робертсон спрятала лист в папку. — Этот вопрос решен. Теперь по Беларуси.

— Вы и туда едете? — скривился лорд.

— Еще не решено, но возможно...

— Я этой страной не занимаюсь. Вам лучше поговорить с их парламентариями.

— Мне казалось, что они не входят в ПАСЕ.

— Официально нет. Но контакт мы поддерживаем. Естественно, с теми, кто поддерживает инициативы по смещению диктатора.

— И где я могу их увидеть? — поинтересовалась Мэри.

— Им выделено помещение рядом с литовской миссией. Комнаты четыреста четырнадцать — четыреста двадцать два. Желаю удачи, — лорд Джадд дал понять, что разговор окончен.

Верховный комиссар ООН высокомерно кивнула и вышла в коридор.

Надо будет подробно проинформировать Госсекретаря о заносчивом поведении британца. Совсем страх потерял, возомнил себя единственным и незаменимым. Забыл, что в Госдепартаменте на него собрано более чем подробное досье. И предание гласности даже малой части документов сметет этого англичанишку со своего поста. В досье есть все — и соучастие лорда в переправке на Остров нелегальных иммигранток для стрип шоу, и фотографии с одной закрытой виллы в графстве Кент, где Джадд развлекался с мальчиками подростками, и распечатки его банковских вкладов в Бельгии и на Кайманах, и многое другое.

Мало не покажется.

Робертсон хищно усмехнулась и взяла курс к лифту, который должен был доставить ее на четвертый этаж, аккурат к дверям литовской миссии.

Ничем особенным истории с питерскими участниками квартирных афер с имуществом Рокотова и погибшего Ибрагимова не закончились.

Старший Ковалевский продолжил свою «беспорочную» службу в Главном Управлении Внутренних Дел на Литейном, 4. Он даже ни на секунду не лишился аппетита, посчитав произошедшее досадным недоразумением, связанным с тупоумием племянничка Коли и излишней наглостью Василеостровского прокурора.

Прокурор Терпигорев также не пострадал. Ибо работники сей надзирающей структуры обычно находятся как бы вне правового поля. Оперативные службы редко могут получить санкцию суда на действия против прокурорских работников. Поэтому офицеры ФСБ, пуганувшие пухленького и подленького Алексея Викторовича, положили имеющиеся на него материалы обратно в сейф. Авось в будущем пригодятся. Когда к власти в стране придет нормальный человек.

Николай Ефимович Ковалевский оправился от пережитого ужаса всего за две недели. Он срочно поменял месторасположение офиса, переехал на другую квартиру, в дым разругался с дядюшкой подполковником и с подельником прокурором и выпил пять флаконов валокордина.

Однако его бизнес не пострадал.

Посреднические фирмочки, где «уважаемый Николай Ефимович» занимал должности генерального директора, так и функционировали, рядовые члены возглавляемой им общественной организации «За права очередников» тащили в кассу свои скудные, но зато ежемесячные взносы, уголовного дела за мошенничество так и не возбудили.

Ковалевский постепенно успокоился и расправил плечи.

В современной России подонки и мошенники чувствуют себя вольготно. Как на вершине властной пирамиды, так и у самого ее основания. МВД не работает, прокуратуру всегда можно купить, судебная система дышит на ладан, пресса никакими своими расследованиями не способна вызвать даже шевеления в правоохранительных органах.

Всем на все наплевать.

Главный «очередник» города перевел дух и возвратился к своему нехитрому занятию — убалтыванию пенсионеров, работяг и многодетных матерей и вытягиванию из них взносов на разные благие дела, такие, например, как строительство по смехотворной цене благоустроенного жилья и его «распределение» страждущим. Люди верили и деньги несли.

Так что убытки, связанные с потерей двух квартир, Ковалевский компенсировал всего за полтора месяца.

За свое неплохое настоящее и прекрасное будущее Николай Ефимович ни чуточки не боялся. По его инициативе общество «За права очередников» вошло в альянс с обществами ветеранов и инвалидов Великой Отечественной, афганской и первой чеченской войн. Теперь любые неурядицы, которые неизбежно возникнут после того, как окажется, что деньги «очередников» куда то исчезли, можно будет объяснить нечистоплотностью партнеров. Мол, «честнейший борец за права обездоленных» поверил проходимцам из числа ветеранов инвалидов и тоже оказался обманутым. На такой случай Ковалевский даже изготовил пакет документов, должных убедить любого, что он вместе со всеми передал в свежесозданный альянс очень крупную сумму.

К «очередникам» Николай Ефимович несколько охладел.

Целый год он беспрепятственно доил сорок тысяч членов организации и понимал, что рано или поздно с ними придется проститься. Причем сделать это лучше по собственной инициативе, не дожидаясь того дня, когда возмущенные вкладчики примутся чистить морду председателю.

Ковалевский передал свои полномочия заместителю и с головой ушел в политику. Выборы в Государственную Думу и в Законодательное Собрание Санкт Петербурга оказались ему не по зубам. Там своих кандидатов воров хватало. Поэтому Колюне пришлось довольствоваться выборами в местное самоуправление. Что тоже неплохо.

Противником Ковалевского в округе стал довольно известный журналист, большой патриот и гонитель рыночной кавказской мафии Денис Усов.

Николай Ефимович повел себя хитро.

Он не начал впрямую конкурировать с Усовым. Денис пользовался огромной поддержкой жителей района, и кампания в защиту «черных» от посягательств патриота означала бы для Ковалевского полное поражение еще на предварительном этапе. Поэтому он скрепя сердце вытащил из домашнего сейфа тысячу долларов, сложил их в конвертик и направил свои стопы в кабинет председателя районного суда.

Спустя неделю после визита Ковалевского прокуратура по представлению судьи возбудила уголовное дело против Дениса, обвинив его в разжигании национальной розни, выразившемся в употреблении кандидатом в депутаты местного самоуправления термина «лица кавказской национальности». Бредовость мотивировки постановления никого ни в районной, ни в городской прокуратуре не смутила...

Первый заместитель московского мэра прибыл на встречу с Диспетчером минута в минуту. Страуса заранее предупредили, что опаздывать, приводить за собой хвост или брать на переговоры любую записывающую аппаратуру нельзя.

Наказание последует неизбежно.

Слишком серьезные люди стоят за Диспетчером, чтобы позволить кому то играть по не ими установленным правилам.

Собеседник оказался невзрачным худым человечком в дешевой курточке, огромных роговых очках и со всклокоченной шевелюрой неопределенного пегого цвета. Когда он подсел к Павлинычу за столик, тот даже подумал, что произошла ошибка и место Диспетчера занял посторонний посетитель местного кафетерия. Страус открыл было рот, чтобы послать человечка подальше, но тут же его захлопнул, ибо подсевший за столик выложил перед ним заранее оговоренный предмет — черно белую открытку с изображением Спасской башни московского Кремля.

— Что у вас за электроника во внутреннем кармане пиджака? — тихо спросил Диспетчер. Страус наморщил лоб.

— Органайзер...

— Дайте его сюда.

Павлиныч беспрекословно сунул руку в карман и передал собеседнику электронную записную книжку.

Диспетчер повертел продукт фирмы «Casio» в тонких пальцах и небрежно сбросил его в потрепанный дипломат, покрытый изнутри миллиметровым слоем железа, напрочь экранирующего любые радиосигналы.