The lust (СИ) - "StrangerThings7" - Страница 39

Ирэн — наследница промышленного магната, единственная и любимая дочка своего отца, и в постели, и в быту почти идеальная невеста для Чонгука, так что парень решил: раз то, что внутри от одного ее взгляда ничего не переворачивается — ничего не значит. Зато объединение с ней еще больше усилит позиции клана, у Чонгука рядом будет верная спутница из хорошей семьи, а у его детей прекрасная мать с чистой кровью. Почему бы и нет.

До свадьбы ровно месяц, подготовка к ней началась еще два месяца назад, и Чонгук вообще не чувствует никакого воодушевления по этому поводу. Ему оно и не надо, ну распишутся они, и он снова уедет в доки проверять товар, а она начнет гордо носить его фамилию и показывать всем очередное кольцо-подарок Чонгука.

С Ирэн не сложно, она не давит на Чонгука, что он постоянно пропадает, не злится, когда он не берет ее с собой в Cypher, так как даже там он проводит ночь, попивая виски и обсуждая свои очередные стратегии и планы с Намджуном. Если Ирэн злится — Чонгук откупается, и это всегда работает. Ирэн падка на украшения и красивые вещи. За год их отношений он часто ей изменял, притом даже в своем офисе с очередной своей же секретаршей, но Ирэн притворяется, что не знает, а Чонгук, что он верен. С поличным она поймала его один раз случайно и тем же вечером получила такой же ламборгини, как у Чонгука, только белого цвета. Потом были колье, инкрустированные драгоценными камнями часы, серьги с изумрудами и много чего еще. Чонгуку для своей невесты ничего не жалко — лишь бы нервы не трепала.

И вроде жизнь у Чонгука вошла в нормальное русло. Он мало того, что оправдал, он даже переплюнул все ожидания Хьюна — Чонгук за два года почти полностью подмял под себя столицу, уверенно двигается в регионах, застраивает и выкупает все новые и новые земли, контролирует основные сферы производства в стране и, конечно же, смог повязать на себя весь поток наркотиков из-за рубежа. Каждая новая победа, в свою очередь привела и нового врага. Но методы «работы» Чонгука пугали и отталкивали потенциальных посягателей на жизнь главы клана. Чон пользовался славой жестокого, циничного и расчетливого лидера, даже более старшие кланы с чуть ли не вековой историей относились к новому главе с уважением и жаждали его присутствия на особо значимых мероприятиях. Вот только именно скорая женитьба с Ирэн немного подпортила отношения Чона с одним из влиятельных японских кланов, глава которого прочил ему в невесты свою дочь. Чонгук решил укрепить свои позиции внутри страны, а не за ее пределами, именно поэтому свой выбор остановил все-таки на Ирэн.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чонгук стоит под душем ровно пятнадцать минут, наспех сушит волосы и идет в гардеробную. Когда он заходит в спальню, Ирэн уже сидит на постели.

— Прости, солнце, не хотел тебя будить, — Чон застегивает на своей руке браслет часов «Rolex», поправляет воротник белоснежной рубашки и идет к окну, открыть шторы.

— Мне приходится приезжать вот так, чтобы хоть на пару часов почувствовать твое тепло, так что прости, что вчера не предупредила, — девушка тянет к парню руку, подзывая к себе.

— Будь добра, в следующий раз предупреди, ты знаешь, что я не люблю сюрпризы, — Чонгук нагибается к Ирэн и легонько касается ее губ своими.

— Ну, я же котенок, и мне нужна ласка и тепло, вот я его сама себе и вымаливаю, — дуется девушка и замечает, как мрачнеет парень.

— Ты не котенок, ты солнышко, — спокойно говорит Чонгук и огромным усилием давит резко поднявшиеся к горлу давно забытые-незабытые чувства к тому самому котенку, которого и след простыл. Чон выпрямляется, надевает пиджак и идет к двери. — Прости, что оставляю тебя, но работа не ждет.

Уже в машине Намджун докладывает парню, что первая встреча у него с местным бизнесменом Чоном, а вечером у него ужин в особняке в честь дня рождения Хьюна, и Суран настояла, чтобы присутствовала и Ирэн. Чон обреченно вздыхает, отправляет Ирэн смс, предупреждая, что вечером у них планы, и, откинувшись на сидение, устало прикрывает глаза.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чон Туен приходит к Чонгуку уже в пятый раз. Его пробовали не впускать, он остался ждать до вечера, и Чонгук его принял, правда, ушел мужчина ни с чем. Как и все остальные три визита. Вот опять он пришел, и Чонгук знает, за чем. Туен будет снова просить за сына, и Чон вообще не хочет начинать свой день со встречи с ним, но кажется, придется.

— Давайте, только по-быстрому, вы мне снова рассказываете, какой он отличный парень, я слушаю и посылаю вас в прокуратуру, а сам возвращаюсь к своим делам, — Чонгук проходит за огромный дубовый стол в своем кабинете и, сняв пиджак, опускается в кресло.

— Господин Чон, вы его наказали, и он уже свое наказание отбыл, он мальчишка ведь, у него все будущее впереди, прошу вас, помогите и вытащите его оттуда, — мужчина стоит напротив стола и нервно мнет в руках папку с бумагами.

— Повторяю, это не в моих силах, он сел за незаконное распространение наркотиков, суд сам все решит. Я не понимаю, почему вы все еще приходите ко мне, — Чон, откинувшись в кресле, смотрит на мужчину и начинает терять терпение.

— Мы же знаем, почему он там, и я вас понимаю, вы заботитесь о своей семье и своем имени, но вытащите его оттуда, и я обещаю, он покинет страну. Он больше никогда не подойдет к вашему брату, пожалуйста, — продолжает просить мужчина.

— Я знаю вашего сына и знаю, что вместо мозгов у него вата, иначе он бы не вломился в мой особняк и не строил бы из себя Ромео. Ваши обещания пусты, пока у него в голове так называемая любовь, так что нет, простите, — Чонгук говорит, как рубит.

— Как можно быть таким бессердечным? — чуть ли не в слезах восклицает мужчина. — Неужели, вы никогда не любили? Неужели, вы не понимаете, что иногда чувства затмевают и трезвый ум, иначе бы он не пошел в ту ночь к вам, зная, что просто так это ему с рук не сойдет!

Чонгук мрачнеет, смотрит на мужчину так, что тому кажется, будто Чон его одним своим взглядом режет на части.

— У меня начинается следующая встреча, так что попрошу вас покинуть кабинет и, вообще, забыть дорогу к моему офису, вы тратите и свое, и мое время, и мне это уже надоело, — Чонгук встает на ноги и идет к выходу. Чон распахивает дверь и ожидающе смотрит на мужчину.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На послеобеденном совещании представителей клана присутствуют и партнеры. За большим прямоугольным столом сидят девять мужчин, среди которых и Ким Техен. Одетый с иголочки, потрясающе выглядящий, флиртующий с секретаршей, раскладывающей документы, Ким Техен. Чонгук на него не смотрит. Даже ни на мгновенье. И так все эти два года. Чонгук боится увидеть, заметить, почувствовать на Техене хоть что-то от Юнги. Что бы это ни было, будь то засос, оставленный одним из техеновских любовников, или запах парфюма, который может донести до Чона нотки карамели. Чонгук не готов к этому, не готов к ненужным воспоминаниям и уж точно не готов к полосующей внутренности ревности.

Юнги принадлежит Техену, и Чонгук не имеет права желать его, не имеет права ревновать, и даже думать о нем. Поэтому, чем дальше за столом сидит Техен, тем лучше. А Ким напротив — буравит взглядом Чона, пытается привлечь его внимание громким смехом, пошлой шуткой или нарочно переспрашивает по несколько раз какой-нибудь пунктик в документе, который Чонгук, не поднимая головы, сквозь зубы, ему в сотый раз объясняет. Чон бы давно убрал Техена из списка партнеров, вот только Ким держит под контролем морской транспорт, и его потеря будет ощутимой брешью в системе поставок белого порошка. Вот Чонгук и терпит. Последний раз он напрямую общался с Техеном, когда тот пришел за собакой. С того дня все их общение проходит в окружении еще нескольких присутствующих.

***

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чонгук не любит проводить время в особняке, где слишком много воспоминаний и не только. Особняк для Чонгука самая изощренная пытка инквизиции. Его личное место казни. Особняк усеян минами и бомбами воспоминаний, понатыкан штыками, гвоздями, то тут, то там торчащими кусками арматуры, стоит войти, и напорешься. Не напорешься — разорвет. Как — разницы нет, но особняк — это огромная машина пыток, и она вспарывает Чонгуку кожу и обнажает все то, что он усиленно прячет за броней, наращиваемой годами.