Лебон (СИ) - "StrangerThings7" - Страница 24

— Отлично выглядишь. Только тот, ради кого ты нарядился, отсутствует, — произносит Минхек с издевкой.

— Я пришел, потому что ты сказал придти,— с раздражением говорю я.

— Всегда бы был таким послушным, цены бы тебе не было, – ухмыльнувшись, отвечает Ли.

Потом он резко притягивает меня за ворот куртки к себе и говорит прямо в ухо:

 — Выходишь за эту дверь и, свернув налево, идешь прямо до конца коридора, пока не упрешься в последнюю дверь. Я отправил туда Чангюна еще полчаса назад, бери его за шкирку и срочно тащи сюда.

Я молча встал и пошел выполнять указание. Найти дверь, о которой говорил Минхек, было не сложно. Прямо у нее стоял амбал, который прижал меня к стене и стал обыскивать, как только я подошел попросить его пропустить меня. Потом буркнув «Ну и аппетит», открыл дверь и протолкнул меня внутрь.

«Сукин ты сын, Ли Минхек!» — единственное, о чем я сразу подумал, как только глаза привыкли к слабому освещению внутри. В комнате из всей мебели стояла лишь огромная кровать прямо по центру. Рядом с ней боком ко мне, без рубашки и в расстегнутых брюках, стоял Шин Хосок. Перед ним на коленях сидит симпатичный парень с платиновыми волосами и смачно ему отсасывает. Хосок поворачивает голову на звук закрывающейся за моей спиной двери и зависает. Я понимаю, что он в таком же шоке, как и я. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, не двигаясь, но я не смог удержаться и опустил взгляд ниже. Хосок водил членом по губам блондина, который вообще не отвлекался: он заглатывал член, облизывал и громко при этом причмокивал, как будто меня в комнате вообще не было.

У меня, кажется, сердце перестало биться на несколько секунд. Мне было так обидно, что я с силой вжимал ногти в ладони. И ведь я все понимал и знал, но при этом горькое чувство ревности растекалось в крови и отравляло меня изнутри.

Резко развернувшись, я открываю дверь, чтобы выйти. «Кел, не выпускай его!» — кричит Шин. Мудак за дверью, больно толкнув меня в грудь, закрывает дверь прямо перед моим носом. Я стону от негодования, прислоняюсь к двери и впиваюсь в Хосока взглядом. Никогда прежде мне не приходилось попадать в такую странную ситуацию, когда внутри бушует целый букет абсолютно противоположных чувств. Шин гладит парня по волосам, зарывается в них руками, оттягивает, а я не могу оторвать взгляд от блондина, который так умело работает ртом. Парень обсасывает член, проводит языком по всей длине, заглатывает и надрачивает. От того, как умело он это делает, я сам начал возбуждаться. Хосок зафиксировал руками голову парня и стал буквально трахать его рот. Мне от этой картины было уже невыносимо тесно в штанах. Какого хрена надо было надевать такие узкие брюки?! Я кусал губы чуть ли не до крови, чтобы сдержать себя и не запустить руку в штаны. В комнате становилось невыносимо жарко. Капли пота медленно стекали по обнаженному торсу Хосока, нежно и одновременно грубо он оттягивал волосы парня, фиксируя его голову под удобный для себя угол. Одна лишь эта картина сводила меня с ума. Шин, сделав еще пару движений, обильно кончил в рот и на лицо парню. Мне внезапно захотелось подойти и слизать с его губ белесые капли, но он и сам с этим прекрасно справился. Парень все проглотил и размазал по губам.

«Можешь идти,» — сказал Шин парню и отодвинул меня рукой, открывая ему дверь. Я прислонился к стене и не мог даже пошевелиться. Закрыв дверь, он вплотную подошел ко мне и затянул в глубокий поцелуй.

Блять, как же я по нему соскучился, и как же мне хотелось трогать его везде. Я кусал его губы, шею, больно оттягивал его за волосы, как будто пытался выместить на нем всю свою злость и эту долбанную ревность к блондину. Он отвечал тем же, сильно сжимая мои бока и задницу, до боли вжимая меня в стену. Я сам не понял, когда он успел расстегнуть мои брюки, но в следующую секунду его рука сжимала мой член, а я сам не узнавал свой стон, вырвавшийся из груди.

— Ты нахуя такой красивый, блять… — горячо шепчет он мне в ухо, размазывая смазку по головке моего члена большим пальцем.

— Я ненавижу тебя, — говорю я в ответ и больно кусаю его губу.

— Ты ревнуешь.

— Ненавижу, — шепчу ему в губы, пока его язык исследует мой рот.

Хосок соединяет наши члены в руке и начинает надрачивать их одновременно. Я царапаю его грудь, живот, шею. Делаю это осознанно, с остервенением, хочу, чтобы ему было так же больно, как и мне несколько минут назад. Колени меня не держат, все чувства и нервы оголены до предела. Шин увеличивает темп, посасывает мои губы, язык, больно кусает подбородок. Мне настолько хорошо, что я вообще не контролирую свое тело, все контролирует Хосок, а я тряпичная кукла в его руках. Когда оргазм накрывает меня, я думаю, что потеряю сознание. Он резко отпускает меня, и я сползаю по стене на пол. Хосок отходит в сторону кровати, где, взяв салфетки, вытирается и застегивает брюки.

— Кто тебе разрешил надевать такую блядскую футболку? — спрашивает он, смотря на меня и застегивая рубашку.

— Пошел ты, — отвечаю я, еле шевеля губами.

Потом он подходит, садится напротив и, смотря мне в глаза, говорит:

— Я бы разложил тебя на этой кровати и трахал бы всю ночь, но мне надо выйти к гостям. Обещаю, мы с тобой продолжим.

Я не мог ни сфокусировать взгляд, ни привести в порядок мысли. Как будто оргазм полностью опустошил меня. Хосок поднялся и вышел из комнаты, а я так и остался сидеть на полу с мини Хиросимой в голове. Спустя несколько минут я относительно привел себя в порядок и пошел в главный зал. Хосок как ни в чем ни бывало пил виски и общался с Джухоном. Чангюн тоже объявился. Я пошел напрямую к Минхеку и сказал, что хочу домой.

— Ты свою миссию выполнил, но уедем мы вместе, можешь подождать меня внизу, — прошептал он мне на ухо и снова повернулся к девушке.

Я еле сдержался, чтобы не ударить его по наглой роже.

Я спиной чувствовал, как Шин прожигает меня взглядом. Повернувшись к нему лицом, я убедился, что был прав. Он, не отрывая от меня взгляда, отпил виски, а потом легонько провел языком по нижней губе. От одного этого жеста я покрылся мурашками, и низ живота снова потянуло. Резко отвернувшись, я пошел к выходу.

Внизу, в главном зале, я выпил подряд шесть шотов текилы, но не особо помогало, наоборот, меня лишь начало тошнить. Я написал Чангюну в чат, но он даже не прочитал. Только я хотел выйти на воздух, как меня нашли парни Минхека, и я пошел к нему в машину.

Мы сидели рядом с Ли на заднем сиденье его BMW и каждый думал о своем.

 — Не скажешь мне спасибо? — вдруг обращается ко мне Минхек.

Я не выдерживаю такой наглости и бью его в челюсть. Он не медлит и сразу же отвечает. Машина останавливается, а бугай с переднего сиденья выскакивает из машины и, открыв нашу дверь, отдирает нас друг от друга, меня при этом вышвыривает из машины на асфальт.

— В лицо не бей! — кричит ему Минхек, пока мужчина пинает меня в живот. Мой организм не справляется, и его начинает выворачивать. После того, как я проблевался, меня снова заталкивают в машину.

— Еще раз выкинешь подобное, прикажу выпороть, — зло говорит сквозь зубы Минхек, стирая кровь с губ.

====== Passive Aggressive ======

Комментарий к Passive Aggressive Настоятельно рекомендую включить Placebo – Passive Aggressive.

Can you find me space inside your bleeding heart

Он любил его. Глубоко. Отчаянно. Бесповоротно. Любил просто так, без причин, без смысла. До одержимости. Ведь любовь – это, наверное, когда кто-то становится для тебя важнее, чем ты сам. Хосок стал таким для него. Хенвон так увяз в нем, что приди сейчас Шин и скажи ему «умри», то он бы умер.

Хенвон и так умирал по несколько раз в минуту: когда Хосок смотрел на него, когда он касался его, когда подходил ближе, чем на метр. Умирал и воскресал раз за разом. Одно имя Шина, произнесенное кем угодно, уже вызывало дрожь по всему телу.

Иногда для Хенвона стиралась та грань между холодной реальностью и выдуманным миром, где Шин отвечал ему взаимностью. В такие моменты хотелось лечь на асфальт и сильно прижаться к земле, чтобы она перестала уходить из-под ног. Чтобы не потеряться окончательно в выдуманном мире. Чтобы перестать путать жестокую реальность с мечтами и желаниями. Нельзя настолько растворяться в человеке. Нельзя сделать другого человека своей слабостью и своим смыслом.