Ненавистный брак (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 72

- Ты – негодная лицемерка, презренная притворщица! Я думал, что никогда не смогу простить тебе твой первый грех... но я простил, даже его простил… но этого не прощу!

- Тебе нечего прощать мне! Того греха не было! Тогда я солгала тебе... клянусь, что солгала!

- Это его сын! Ты была его любовницей до того, как стала моей женой. Поэтому он и искал тебя, потому и приехал сюда. И именно поэтому ты согласилась называть его другим именем. Ты позорила меня в моем же доме. А этот безродный щенок протянул мне руку, и я пожал ее, как руку друга...

Ненависть, ревность и тоска срывались с губ князя обидными, оскорбительными словами, которые пощечинами хлестали по бледному лицу Лизы. Карелин не давал жене и слова вставить, он давил на нее очевидными фактами, которые она не могла отрицать, и только слабо возражала в ответ, говоря о своей невиновности и любви к нему.

- Я была чиста в твоих объятиях, – тихо твердила она, заливаясь слезами.

- Не лги! Довольно! – Карелин грубо отпихнул жену и рывком распахнул дверь. – Сейчас я не стану убивать тебя, подлая дрянь... сначала я должен убить его! Но не думай, что я оставлю тебя в живых!..

Князь выскочил из комнаты и запер дверь на ключ.

- Все сюда, живо! – гаркнул он, озираясь по сторонам.

Напуганные слуги столпились у закрытой двери и молча ждали. Женщины стояли на коленях, а побледневшие дрожащие мужики жались к стенке. Лев Ильич стоял к Карелину ближе всех, не сводя с него испуганных глаз. Помолчав с минуту, Александр с яростью оглядел стоящих перед ним людей.

- Чтобы никто не смел входить в эту комнату! – приказал он. – А того, кто ослушается… ждет смерть! Доктор, возвращайтесь к себе, и до моего приказа даже носа не высовывайте из дома!.. Владимир… возьми ружье и оставайся возле двери… Убьешь любого, кто попытается открыть эту дверь… кто бы это ни был! Пусть Сашко и Тишка караулят вместе с тобой…

Не помня себя, Карелин вышел из дома, сея страх и ужас на своем пути. Он вернулся в полицейский участок и попросил изумленного исправника отправить киевским властям телеграмму о задержании под его ответственность графа Кумазина с супругой и мужчину, который едет вместе с ними.

Вдобавок он потребовал разослать по всем дорогам патрули для поимки вышеозначенных лиц. Исправник попросил князя ясно изложить его обвинения против Ивана Ежова, но тот в ответ накричал на него, повторив, что все делается под его, Карелина, личную ответственность.

- Как только их задержат, пусть, не медля, доставят в Карелинку. Да предупредите своих людей, чтобы с головы Ивана Ежова ни единой волосинки не упало, он нужен мне целехоньким, живым и здоровым. Я щедро расплачусь с людьми за эту работу, – добавил в заключение Александр.

Желая смягчить разгневанного князя, исправник доложил, что совсем недавно на дороге поймали какого-то беглого мужика. Узнав, что это был Николашка, Карелин приказал, было, всыпать ему двести плетей, но неожиданно переменил решение:

- Сначала пусть приведут его сюда, я сам поговорю с ним!..

- Прошу простить меня, князь, – решился возразить исправник, – но ему не выдержать двести плетей. Он болен и голоден. И рана на руке гноится… Он умолял моих ребят лучше убить его, но не отдавать Вам. Ваши слуги очень сильно боятся Вас, князь…

Ответом ему был презрительный взгляд Александра. Небольшая боковая дверь, ведущая в просторное помещение, зачастую служившее казармой, отворилась, и в кабинет в сопровождении двоих караульных вошел Николашка. При виде Карелина конвульсивная дрожь пробежала по всему его телу; Николашка вырвался из рук державших его охранников, бросился князю в ноги и распростерся на полу подобно груде ни к чему не пригодных отрепьев.

- Встань! – приказал слуге Карелин и подтолкнул его ногой, заставляя подняться. Через секунду звериное выражение в глазах Карелина сменилось на человеческое: так сильно изменился за это время Николашка. Он выглядел таким потерянным и жалким, что даже ожесточившееся от ярости и ревности сердце князя на секунду смягчилось от накатившей на него волны сострадания.

- Зачем ты сбежал, Николай? Зачем украл лошадь? – спросил Карелин. – Предупреждаю: у тебя нет иной возможности спастись, кроме как сию же секунду честно рассказать обо всем. Не ври и не скрывай ничего и никого.

- Барин, но тогда она сама убьет меня! – жалобно проскулил Николашка.

- Она? Кто она?

- Наташа Маслова!

Александр удивленно заморгал, но тут же поборол изумление.

- Причем здесь Наташа?..

- Барин… это ведь она сказала мне бежать, чтобы спастись... Моя вина была, что княгиня померла… Я уж опосля узнал, что все не так было…

Перемежая свое повествование мольбами и стонами, Николай рассказал все как есть, начиная с той минуты, когда Наташа послала его передать пакет почтальону… Он не упустил ни единой мелочи, ни единого имени в своем рассказе.

- Марфа не ушла отсюда, барин… под защитой Масловой она… Ты же знаешь, как я люблю нашу барыню… а они ненавидят ее.. – в отчаянии заключил он, снова упав перед князем на колени и уткнувшись лбом в носки его сапог.

В голове князя вихрем пронеслись иные мысли, и завеса спала с глаз. Тайное вдруг стало явным, с кристальной ясностью подчеркнув темные делишки. Это открытие с новой силой потрясло Александра. В душе Карелина затеплилась надежда, но воспоминание о Федоре Лаврецком разом потопило на секунду всплывший на поверхность хрупкий зáмок его надежды.

Александр глубоко вздохнул и повернулся к стоявшему поодаль и ожидающему распоряжений исправнику.

- Отпустите его, – велел князь.

Карелин быстро вышел из участка и через поля добрался до дома. Его тянуло туда, как магнитом. Александр сильно сжал пальцы в кулак, словно желая раздробить что-то, находящееся у него на ладони. “Я должен убить ее!” – подумал Карелин, отчетливо вспомнив печальные глаза жены, пылающие и молящие одновременно.

- Я убью ее! Я должен ее убить! – без устали твердил он, словно желая убедить себя в этом. Когда Александр вошел в прихожую, навстречу ему торопилась Катя.

- Батюшка, ты бы выпустил барыню на свободу, чай, она не преступница какая, – умоляла она, но сейчас даже Кате не под силу было совладать с княжеским гневом, который нарастал и крепчал с каждой секундой. Карелин оттолкнул Катю в сторону, освобождая себе путь, и вихрем взлетел по лестнице наверх. Он не сознавал, что делал, и куда шел, борясь, как в кошмарном сне, с призраком Лаврецкого, которого родственники вытащили из его рук, и призраком Лизы, перед которым он боялся выглядеть малодушным и трусливым. Князь машинально прошел по галерее и рывком распахнул закрытую дверь спальни. Нюшка с ужасом смотрела, как Карелин подходит к колыбельке, где спал малыш.

- Наследник! – зло прошипел Александр сквозь зубы и, повернувшись к Нюшке, резко приказал: – Уходи!.. Я сказал, убирайся вон! – вне себя закричал он, видя, что девушка не решается отойти от колыбели.

Нюшка попятилась к двери и, едва переступив порог, припустилась бежать со всех ног. Закаменевшими руками Александр сдернул легкую тюлевую занавеску с колыбельки и застыл, разглядывая маленькое, хрупкое тельце ребенка и чувствуя, как плавятся мысли. От ревности и гнева он был на грани безумия.

- Сын Федора Лаврецкого, а носит мое имя! Их сын, а заботиться о нем и выводить его в свет придется мне! – бормотал он себе под нос, кусая губы и словно пережевывая каждое слово.

Перед глазами князя сгустилась кроваво-красная пелена. Словно подстрекаемый нечистой силой, Карелин выхватил младенца из колыбельки, завернул в одеяло и, как одержимый ринулся вниз по лестнице с ребенком на руках.

Нюшка прибежала к Кате и сбивчиво рассказала о случившемся. Старая служанка торопливо засеменила в комнату Лизы, но нашла там лишь пустую колыбельку. Вдвоем с Нюшкой они обежали две просторных комнаты, но не нашли никаких следов ни князя, ни ребенка. Желая отогнать от себя дурные мысли, Катя поспешно поднялась наверх, а Нюшка, безутешно рыдая, плелась следом. Огорошенный Лев Ильич был в ужасе, узнав о новом деянии князя, и все же постарался, как мог, успокоить верную служанку. Тут подоспел и батюшка, срочно вызванный Катей, но в ответ на скорбные новости, поп лишь бессильно развел руками.