Ненавистный брак (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 56

Карелин снова улыбнулся, вспомнив, что накануне говорил ему о Наташе Федор. Коварство масловских слов не возымело должного эффекта, напротив, князю показалась чудесной мысль о том, что его гость влюбился в Наташу. Окажись так на самом деле, не было бы ничего лучше. Так он смог бы избежать разных романтических сложностей, которые его ничуть не интересовали.

- По-моему, отличная мысль, – сказал Карелин. – Раз наш гость так настаивает на своем отъезде вместе с тобой, ты, Наташа, проводишь господина Ежова до Киева, оставишь его там, убедившись, что он здоров, а потом вернешься в Николаевку…

- Ты забываешь, что сейчас самая работа в полях, – с нескрываемой злостью возразила Наташа. – К тому же, господин Ежов пошутил. Это был бы первый случай, когда коммерцией пожертвовали ради учтивости. Однако, ты торопился, Александр, потому и искал нас, – закончила свои рассуждения Наташа, собираясь идти. – Я распоряжусь, чтобы для меня оседлали еще одну лошадь.

Наташа быстро направилась к дому, и князь пошел за ней. Федор повернулся к Лизе, которая неподвижно стояла и смотрела вслед уходящим, чьи силуэты терялись за деревьями аллеи.

- Сдается мне, слова здесь не нужны, дела красноречивей всяких слов, – бормотнул Федор. – Полагаю, Лиза, теперь ты все видела и поняла, что Наташе и Карелину никто не нужен…

- Я вижу, что она – интриганка, а Александр отвергает ее…

- Бедная, бедная моя Лиза, – улыбнулся Федор и шагнул к девушке. – Твоя наивность беспокоит меня едва ли не больше, чем ее злоба и твое настойчивое желание избавиться от меня, хотя я один могу защитить тебя…

Лиза взглянула на Федора, и ее слова были тверды, как кремень:

- Как еще мне сказать, что только благодаря твоему никчемному присутствию здесь, я оказываюсь в худшем положении перед этой женщиной? Неужели ты этого не видишь и не понимаешь? Ее подозрения и намеки, ее стремление отыскать что-нибудь обвиняющее нас. Давай закончим разом этот глупый спор. Ты, кажется, не понимаешь языка, на котором я говорю с тобой. Как еще мне упрашивать тебя, чтобы ты немедленно уехал?

- Хорошо, Лиза, будь по-твоему. Все будет, как ты хочешь, – Федор не стал больше спорить, и тоже ушел.

***

Александр показал Наташе вспаханные и недавно засеянные поля, а когда она собралась поехать с ним в участок или подождать его где-нибудь, он прямо ответил:

- Возвращайся-ка ты лучше к своим обязанностям. Я не знаю, сколько времени займут мои дела, и по какой дороге поеду обратно.

Карелин пришпорил коня и ускакал, сдержанно-холодный, высокомерный и совершенно неприступный для женщины, глядевшей ему вслед сверкающими от боли и гнева глазами. Наташа спешилась и пошла к раскидистым тенистым деревьям, топча посевы и не обращая на это ни малейшего внимания. За деревьями находился крутой обрыв, где внизу спокойно бежала между каменистыми берегами река. Неподалеку от себя, среди высоких, буйно разросшихся на привольном поле кустов и трав, Наташа заметила какое-то движение. Этот неприветливый, изрезанный буераками уголок вполне мог послужить убежищем для какого-нибудь зверя. Среди густых ветвей и диких трав девушка разглядела лохмотья изодранной юбки и поняла, что в зарослях пряталась женщина. Сжав покрепче хлыст, Наташа зло хлестнула им по ноге старавшейся спрятаться незнакомки.

- Эй ты, живо выходи! Кто ты там?

- Не бейте меня… Помилосердствуйте, ради Христа… не бейте!

Наташа скорее с любопытством, нежели с состраданием, разглядывала жалкую оборванку. Набухший след от грубого удара хлыста, исказившееся от боли отвратительное лицо и подсохшая на лохмотьях кровь придавали нищенке еще более грязный и жалкий вид. Наташа вмиг признала в стоявшей перед ней попрошайке Марфу. Сейчас старуха была не пьяна и крепко держалась на ногах, прислонившись своим костлявым иссохшим телом к стволу дерева. Выражение ее угрюмого лица было трагичным.

- Ты еще здесь? Что ты тут делаешь? – спросила Наташа Марфу. – Тебе велели убираться отсюда, и подальше. Ты должна слушаться барина… и барыню, – добавила она с горькой иронией.

- Я не могу далеко уйти, у меня нет хлеба. Мне нечего есть… а эта гадюка разбила мою бутылку, украла у меня самогон.

Марфа дала себе волю, осыпая Лизу грубой бранью. Наташа слушала не в меру разошедшуюся Марфу, не пытаясь ее утихомирить. Напртив, неожиданно заинтересованная происходящим, она подошла к ней.

- Ты ненавидишь барыню? – спросила она с недоброй улыбкой на губах. – Скажи, не бойся!

- Ты тоже ненавидишь ее? – переспросила в свою очередь Марфа.

С легким беспокойством Наташа огляделась вокруг, но никто не подсматривал за ними и не мог услышать их разговор. Все было тихо и спокойно на широком раздолье полей. Ничуть не церемонясь, Маслова панибратски, едва ли не по-свойски, положила свою изящную, тонкую белую руку на плечо нищенки.

- Я думаю, мы с тобой подружимся, Марфа... – пробормотала она и, вытащив из кошелечка пять рублей, протянула их бродяжке.

Глаза старухи алчно блеснули.

- Возьми деньги, – сказала Наташа и добавила. – Ступай в Орловку и купи себе самогона, сколько пожелаешь... и хлеба, если хочешь.

- Что мне сделать, чтобы отблагодарить тебя за твою доброту?

- Пока не знаю, мне нужно подумать, но я дам тебе гораздо больше, Марфа, если ты побожишься сделать все, что я велю...

- Да я даже убью, матушка, если ты велишь. Вот те крест, – нищенка истово перекрестилась, и Маслова усмехнулась. Она достала еще несколько монет и подала их Марфе.

- Вот, я хочу, чтобы ты купила мне самогона. Ступай сию же минуту в деревню, а потом возвращайся сюда. Не ищи меня, я сама тебя найду. Я приду сюда ночью, около трех. И помни – обо мне ни слова. Думай, о чем говоришь... Будет лучше, если ты прикроешь свою растрепанную голову и лицо. – Наташа быстро развязала и стянула с шеи шелковый платок, и швырнула его в руки Марфы.

Старуха быстро схватила красивую вещицу своими скрюченными, узловатыми пальцами, донельзя счастливая перепавшим ей подарком. Она смотрела, как Наташа быстро вскочила в седло, сжала поводья и с удалью лихого всадника поскакала галопом к старинному поместью. Едва Маслова скрылась из виду, Марфа неслышно, как зверь, вернулась в свое тайное логово.

А между тем Александр подскакал к Лизе, мирно разговаривающей со священником. Она как раз обещала старому батюшке после рождения наследника попросить Александра уменьшить барщину, уверенная в том, что муж ей не откажет. Батюшка довольно улыбнулся, тоже уверенный в том, что князь не будет торговаться с матерью своего ребенка. Удивленная скорым возвращением мужа, Лиза радостно поспешила ему навстречу. Супруги шли вдоль края возделанного поля и оживленно говорили о делах. Карелин заметил, что сегодня крестьяне работали лучше, чем всегда, о чем без обиняков заявил священнику и жене. Лиза с восторгом говорила о весне и об этих землях, которые являлись житницей России, и могли бы стать закромами всего мира, если бы их возделывали такие люди, как князь.

Суровое лицо Александра смягчилось и стало умиротворенно-нежным. Нежность придавала ему в глазах Лизы бóльшую силу и красоту, и делала его таким безгранично любимым. Немного погодя, Карелины распрощались со священником и вернулись домой. Когда они вошли в гостиную, купавшуюся в золотистых лучах весеннего солнца, Александр подошел к жене, стоявшей у рояля неподалеку от окна, и неожиданно прошептал:

- Лиза, я должен кое в чем тебе признаться... Я получил два письма от Павлы Петровны. Они предназначались тебе, но я распечатал их, поскольку на конвертах было написано мое имя. Павла Петровна хочет знать, как ты... Прости меня за то, что не сказал тебе раньше.

- Не думаю, чтобы я ее интересовала, для этого у меня не так уж много денег, – голос Лизы слегка дрогнул. – Но, скажи, нет ли в письме каких-нибудь вестей о Дмитрии... Мне хотелось бы узнать о нем.

- Есть... Дмитрий подался в уланы и служит в полковой разведке. Больше Павла Петровна ничего о нем не знает, да и и я тоже, хотя и велел разузнать. Полагаю, он служит под другим именем. Павла Петровна убеждена, что он пошел служить в память о вашем папá, и хочет, чтобы ты об этом знала...