Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Балканский тигр - Черкасов Дмитрий - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Во время работы в университете Иван написал на эту тему десятки статей и брошюр, пытался донести до читателя всю глубину назревающей проблемы, делал прогнозы, которые непременно оправдывались через год-два. Без толку.

Его будто не слышали.

Или не хотели услышать. Занимались мелкими, но денежными делами.

Единственные, кто обратил внимание на его выступления в прессе, были американцы. Они добились увольнения Вознесенского с работы, скупили и уничтожили тираж его второй книги, несколько раз нанимали журналистов, обливавших Ивана грязью со страниц прозападных газетенок. Даже пытались инициировать медицинское освидетельствование, чтобы объявить его ненормальным. Последняя акция сорвалась случайно — «купленный» психиатр из районного диспансера, должный дать нужное заключение, попался на взятке, и тщательно спланированная операция не состоялась. Иван явился в диспансер именно в тот момент, когда доктора выводили из кабинета оперативники УБЭПа, сразу все понял и отправился в регистратуру. Вызывали-то его по телефону «для уточнения», поскольку якобы потерялся журнал с данными о выданных справках на оружие и водительские права. Журнал, естественно, оказался на месте…

Вознесенский прислонился к стволу дерева и еще раз осмотрел толпу. Все как на прошлых митингах. Часа через два демонстрация закончится.

Видеокамера, расположенная на уровне второго этажа консульства, повернулась вправо на тридцать градусов, и ее объектив нацелился на одинокую фигуру, стоящую чуть в стороне от основной массы митингующих.

Мэри Смит Джонс, начальник службы безопасности консульства, кивнула на монитор, и оператор увеличил лицо мужчины.

— Этот, — Мэри постучала по экрану пальцем. — Вы знаете, что делать.

Ее заместитель, худощавый русский парень, работающий в консульстве по контракту, утвердительно наклонил голову. Пожелания начальницы следовало выполнять быстро. Даже если они противоречили закону. Но на российские законы можно наплевать — не родился еще страж порядка, которому американцы сдадут своего верного слугу. Тем более — в России. Спустя три минуты из незаметной двери соседнего дома вышел юноша в длинной кожаной куртке и направился к группе скучающих молодых людей позади толпы.

— НАТО — параша! Клинтон — козел! — скандировала толпа, подзадориваемая кучкой плечистых «лимоновцев».

— Руки прочь от Вьетнама! — визгливо вклинивался старичок, размахивая своим плакатом.

В стены консульства полетели банки краснодарского соуса, яйца и презервативы, предусмотрительно наполненные мочой. Митингующие задохнулись от восторга, когда в незакрытую по чьему то недосмотру форточку на третьем этаже с чавканьем впился пакет с собачьим калом. Бурая жижа заструилась между стеклами. Довольный метким броском «лимоновец» быстро отступил в толпу; люди тут же сомкнулись, не давая бросившимся на перехват милиционерам скрутить руки доморощенному «снайперу».

Стены консульского здания за минуту превратились в гигантскую дурнопахнущую палитру.

Иван нахмурился. Разрешенная властями города демонстрация опять превращалась в фарс, который будут смаковать западные телекомпании, не упуская возможности помногу раз прокрутить своим зрителям особенно отвратительные моменты. Видеокамер вокруг консульства предостаточно. Вознесенский сунул руки в карманы пальто и подумал, что пора уходить.

Когда он двинулся в сторону станции метро «Чернышевская», к нему метнулись двое неприметных молодых людей и крепко схватили за руки.

Иван дернулся и закрутил головой, не понимая, что происходит.

— Спокойно, — стоящий слева коротко, без замаха ткнул Вознесенского в печень.

Судя по вспышке боли в правом боку, нападавший был вооружен кастетом. Иван осел, и молодые люди сноровисто подтащили его к арке проходного подъезда. Там ему еще раз от души врезали по спине и буквально бросили в маленький глухой дворик.

Экзекуция на этом не завершилась.

Из-за железной дверцы в грязно желтой стене вывалились четверо в форме охранников консульства и принялись ногами избивать Ивана. Били методично, с протяжным хеканьем, целя тупыми концами форменных ботинок в голову. Вознесенский перекатился в угол дворика, попытался вскочить, но его опередил один из охранников, приложив дубинкой в переносицу.

Иван потерял сознание.

С полминуты попинав бесчувственное тело, охранники все так же молча скрылись за дверцей. Окровавленный Вознесенский остался лежать на асфальте. Парни в кожаных куртках, наблюдавшие за избиением из-под арки, закурили и прогулочным шагом отправились на улицу. На выходе они столкнулись с омоновцем и помахали у него перед носом удостоверениями сотрудников уголовного розыска.

— Что там? — омоновец заглянул под арку.

— А-а, — один из парней небрежно пожал плечами, — алкаш… Бузить пытался, мы его и угомонили.

Автоматчик ответом удовольствовался и отошел. Услышанный им шум драки оказался общепринятыми «мерами успокоения» какого-то бухарика, видимо, нагрубившего его, омоновца, коллегам. Ну отлупили и отлупили, кому какое дело!

Меньше выступать надо.

Парни повернули в противоположную сторону и не спеша двинулись по аллее. На углу один из них воровато оглянулся и сунул другому сто долларов — треть суммы, полученной от консульского работника. Довольно хмыкнув, они пожали друг другу руки и молча разошлись. Один отправился в Следственное Управление на Захарьевской, второй — в отделение милиции на соседней улице. А по пути можно и валюту поменять, благо обменные пункты в этом районе торчат на каждом шагу.

* * *

Владислав присел у нависающего над пропастью обломка скалы и осторожно глянул вниз. Почти отвесная стена, испещренная выбоинами и меловыми потеками, спускалась на добрых триста метров. На дне пропасти громоздились светло серые валуны.

— Самое узкое место, — Срджан вытащил сигареты. — До того края сто двадцать метров.

— Пойдет, — Рокотов примостился рядом. — И уступчики удобные. Тросы можно почти до вершины дотянуть. Перекроем, как паутиной…

— А ты уверен, что они именно здесь полетят?

— Обязательно. Подниматься выше горы им не имеет смысла. Да и опасно слишком. — Влад с удовольствием втянул в себя ароматный дым. — Их тогда локатор враз обнаружит и наведет истребители. А вертуха супротив «МиГа» — ничто. Они постараются выйти в долину незаметно на сверхмалой высоте… А приманку мы разместим недалеко от выхода из ущелья.

— Ее еще получить нужно, — рассудительно заметил Драгутин.

— Получим, не боись, — Рокотов достал бинокль. — Отсюда до огневых позиций километр. Если по прямой. Штурмовики проходят точно вон над той лысой вершинкой. Плюс-минус сто метров. Ударим вовремя — и приманка сама к нам в руки ляжет, за два часа обнаружим. А здесь гранатометчиков посадим, с обеих сторон. Эти обычно парами ходят, так что у стрелков работа будет. Главное — осветительные ракеты не забудьте. Как первый запутается, сразу выпускайте «фонарь».

Срджан пометил что-то в блокноте и снова уставился на Влада.

— Ладно, — Рокотов затушил окурок, — ближе к делу. Зови остальных, нужно тросы принести и начать подготовку. Времени на самом деле в обрез. А перед ночной вам всем еще поспать надо…

* * *

Нахального итальяшку с серьгой в ухе пилот первого класса германских ВВС Герхардт Хенкель невзлюбил с первого дня, едва эскадрилья «Торнадо» приземлилась на базе Авиана. Серджио, наземный техник, не питал никакого уважения к летному составу, откровенно подтрунивал над всегда серьезными летчиками-истребителями и, ко всему прочему, был гомосексуалистом. А педерастов Герхардт презирал, считая их балластом нации. Суровое воспитание, коим он был обязан деду эсэсовцу, отсидевшему десять лет в сибирских лагерях, заставляло его презирать не только гомосексуалистов, но и славян, цыган, евреев, коммунистов, лесбиянок и вообще всех, кто не принадлежал к элите немецкого общества. В особенности тех, кого Хенкель не понимал.