Подводные камни культуры. Непереводимое в переводе - Терешина Наталия - Страница 2

Русские же всегда находили какой-то выход даже в трудное время. И при этом никто не унывал. И Терезе все это очень нравилось – все эти искренние, теплые отношения, все это сердечное общение; ее слушали, о ней заботились. И это очень ее трогало, это было то, чего ей катастрофически не хватало дома!

«Это просто удивительно, отношения русских между собой!», – говорила она. – «Я могу зайти к кому-то на пару минут и просидеть на кухне целых 4 часа! (русская кухня – часто совершенно особенное и, можно сказать, самое вожделенное «пространство» для иностранцев – здесь можно говорить о политике, экономике, искусстве, обсуждать нравственные проблемы и т.д. Потому что, все-таки, мы, русские, скорее, не просто educated– получившие профессиональное образование, мы – еще и cultured, еще и в культуре разбираемся, любим ее, – русская интеллигенция!). – «И подумать только, – продолжала Тереза, – даже дома, даже самые близкие друзья не станут меня слушать больше пяти минут! Даже если мы не видимся несколько месяцев (я часто уезжаю из Техаса, потому что наша операционная команда выезжает на плановые операции в другие штаты, у нас совсем другая специфика работы), мои друзья и близкие уже через несколько минут начинают смотреть на часы!. – «Ради Бога, извини, мы спешим…» («I can go away, spend six months in the jungle, come back and walk into the room, and people won’t ask a single question about where I’ve been or what I‘ve been doing. They’ll just say, «Lovely to see you»).Может быть это – их частное неприкосновенное право на безразличное отношение к другим (privacy of indifference) как пишет об этом Джереми Паксман?

И поэтому, если Терезу куда-то приглашали, она сразу охотно соглашалась и только спрашивала меня «Is it within walking distance?» («мы – пешком или на автобусе?»). И очень радовалась, если – пешком, (понятно, что русский автобус был для нее особенной «экзотикой», не очень ей понятной). Она похудела на несколько килограммов, так как, здесь, почти все время ходила пешком, не так как дома – только на машине.

Однажды она почувствовала, что заболевает и решила самостоятельно пойти в аптеку, потому что начала учить русский и уже пробовала сама ходить в магазины и довольно сносно объясняться.

Это была центральная аптека на улице Ленина, довольно тесное помещение, особенно в часы пик или во время эпидемии.

Когда она вернулась из аптеки, это была совсем другая Тереза – она рыдала и кричала, что немедленно уезжает из Апатитов, потому что страшно оскорблена, потому что ее игнорировали – ее толкали, ее задевали локтями (!); потому что, при этом, никто не извинялся (!), потому что никто вообще не обращал на нее никакого внимания: (!), и потому что ей вряд ли удастся когда-либо справиться с этим шоком!

И здесь во всем виновато оказалось «пространство»! Их частная неприкосновенная территория это – «крепостной ров с подъемным мостом», огороженный и защищающий», как пишет Кейт Фокс, английский антрополог. И никто не имеет право вторгаться сюда! Комфортное расстояние при общении в английской культуре – это 1 метр, 40 сантиметров. И личное пространство Терезы было нарушено, по ее мнению, самым бесцеремонным образом! Но, конечно, невозможно было рассчитывать на то, что ее будут обходить, соблюдая эту дистанцию в 1.40 см в маленькой аптеке на улице Ленина во время эпидемии гриппа! Понадобилось много времени, чтобы все объяснить ей и чтобы она успокоилась.

…И через некоторое время мы снова сидели на моей кухне и мирно пили чай с бутербродами с колбасой (питерская колбаса с кусочками сыра – любимая колбаса Терезы) и плюшками из булочной рядом с университетом.

На вокзале

Русский вокзал в маленьком городке, таком, например, как Апатиты – явление совершенно особенное для иностранцев в плане пространства эмоционального. Их эмоциональное пространство является такой же «privacy» – «частной территорией» их души, такое же пространство, защищенное «крепостным рвом с поднятым мостом», пространство «структурированное, расчлененное и перегороженное», как пишет П. Палажченко, пространство, в которое они меньше всего хотят впускать посторонних.

В этот день мы задерживались с обсуждением проектов нашей возможной совместной работы с норвежцем, который приехал с визитом в объединение «Апатит» и у нас осталось очень мало времени до поезда. Обычно билеты в таких случаях заказывались заранее, но наш гость захотел уехать раньше, чтобы вылететь из Мурманска уже утром.

Мы примчались на вокзал. Водитель внес тяжелый чемодан и усадил нашего гостя прямо напротив кассы. Там была огромная очередь, и поэтому почти не оставалось надежды купить билет.

Я подошла к кассе и обратилась к стоящим рядом с заветным окошком:

– Пожалуйста, позвольте мне купить без очереди билет для нашего гостя из Норвегии. Завтра утром он должен вылететь из Мурманска. Ему тяжело будет остаться здесь еще на один день – пожилой человек, срочные дела…

– Конечно, конечно, – приветливо закивала женщина, – вон у меня трое сидят, ждут, когда билет куплю. Не дай Бог вот так намаяться в очереди, пусть уж едет.

Надо сказать, что в то время очереди за билетами были огромными.

– В самом деле, пусть тяжело, пусть трудно, но закон гостеприимства у русских – святое дело! – к разговору подключился рядом стоящий мужчина.

И пока мне выписывали билет, все стоящие в очереди оживленно переговаривались, продолжая обсуждать все это.

В это время наш гость с величайшим изумлением наблюдал за этой сценой. Вначале я подумала, что он удивлен, что мне удалось достать билет, хотя я тут же поняла, что он и не подозревает, что билет можно «не достать!».

Он пристально посмотрел на меня и тихо спросил:

– Do you know all of them?! (Вы их всех знаете?!).

– Да нет, что вы, первый раз вижу!

Глаза у него стали еще больше.

– А-re you kid-ding?!… (Вы шу-ти-те?!…).

– Да нет же, нет!

– Then… what were you talking about?! (Тогда о чем же вы могли говорить?!).

Я повторила все, о чем мне рассказали в очереди. На его лице изобразилось немое изумление – как, общаться подобным образом с незнакомыми людьми? Но ведь это совершенно невозможно в английском социуме!

До поезда оставалось минут десять и мы медленно направились к платформе. Норвежец продолжал с любопытством оглядываться по сторонам и вдруг попросил меня остановиться:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.