Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

На грани одиночества (ЛП) - Саваж Шей - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

Тема:без темы.

Текст: возвращайся.

Сообщение было отправлено двадцать девять часов назад – я не проверял почту со вчерашнего утра. Роджер - вернее, Ринальдо – скорее всего, считает, что я получил сообщение и к настоящему времени уже в пути.

Я с трудом сглатываю и закрываю нетбук.

В моей голове проносятся тысячи мыслей, и у меня не получается систематизировать их всех в какое-либо подобие порядка. Я попросил ее вернуться, но когда она приедет, здесь никого не будет. Я не могу задержаться и вернуться в город – просто не могу. У меня нет ни ее номера телефона, ни какого-либо способа связаться с ней. Я даже не вспомнил об этом, а если она об этом и думала, то, видимо, не посчитала нужным сообщить мне свой номер телефона.

Объезжать мой член несколько часов подряд – это пожалуйста, но оставить свой гребаный номер…

Даже если бы она дала мне его, у меня, вообще-то, до сих пор нет телефона, чтобы позвонить. И появится не раньше, чем я вернусь в Чикаго, но я ни за что не попрошу ее приехать туда. Если захочу, то смогу ее найти – ведь не может быть слишком много Лиа Антонио, живущих с матерями в Финиксе. Конечно, я могу найти ее мать, но даже не представляю, что ей сказать.

Я пытаюсь найти оправдания. Понимаю, что делаю, и поэтому говорю себе прекратить это дерьмо. Я не вру себе. Это бессмысленно и разрушительно. Знаю, что уже все решил, потому что на самом деле другого выбора не существует. Я не собираюсь впускать эту девушку в свою жизнь. Черта с два. Сама мысль об этом нелепа, и я, вероятно, был слегка не в себе, когда просил ее вернуться. Это никогда не сможет длиться долго.

Я вытаскиваю из-под карточного стола на кухне небольшую сумку, и кладу ее на кровать. Моя одежда летит в нее без разбора – грязная и чистая. Нетбук отправляется туда же, а вместе с ним запасная пара теннисных туфель и кость О́дина. Протягиваю руку, хватаю винтовку и быстро разбираю, чтобы она поместилась в спортивную сумку. Окидываю быстрым взглядом все вокруг, чтобы убедиться, что ничего важного не забыто, так и есть.

Ее трусики, которые я чуть не разорвал прошлой ночью, затерялись в простынях на кровати. Хватаю их, расправляю их, а затем прячу глубоко в сумку.

Я должен хоть что-то ей оставить.

В какой-то краткий миг подумываю оставить ей мои боксеры, но быстро выкидываю эту мысль из головы. Ее маленькие кружевные трусики, правда, сексуальны, но боксеры – нет. На самом деле у меня нет ничего, что я мог бы ей оставить, так что в конечном итоге приходится действовать неоригинально. Покопавшись в ящике для всякой мелочи на кухне, нахожу бумагу и ручку. Сажусь на один из раскладных стульев, стоящих около стола, и смотрю на чистый лист.

Что, черт возьми, я могу сказать?

Мне нужно уехать, но спасибо за хороший трах?

Я не могу оставить ей свой адрес. У меня нет телефона.

Не могу попросить ее приехать и найти меня в Чикаго.

Трясущимися руками я пишу на бумаге одно единственное слово, а затем кладу лист в центр кровати.

ПРОСТИ.

Делаю шаг назад, и глаза замечают блеск серебра.

Рядом с подушкой лежит четвертак.

Медленно протягиваю руку, беру его и крепко-крепко сжимаю, передавая металлу тепло моей ладони. Горло сдавливает, и я проглатываю комок, прежде чем разжать пальцы и позволить монете упасть рядом с листком бумаги.

Быстро вернувшись на кухню, хватаю пару бутылок воды в дорогу и направляюсь обратно к грузовику. Некоторое время разбираю провода, прикрепленные к батарее, и сворачиваю их в плотный круглый моток. Наклоняюсь, чтобы забрать собачью миску и мешок сухого корма, бросаю их и вещи в кузов грузовика, и свищу. Из-за дома появляется О́дин, мчится ко мне, и через несколько минут мы уже катим по подъездной дороге.

Когда я направляю грузовик к шоссе, кажется, что кто-то тянется к моей спине, хватает сердце, вырывая его из моего тела, и тащит обратно в этот крошечный, горячий домик. Я продолжаю сглатывать, но это, не останавливает пожар в горле.

О́дин скулит и тычется носом в мое плечо. Я смотрю на него и гадаю, что он видит, когда смотрит на меня. Он снова утыкается носом и лижет руку, сжимающую руль.

— Спасибо, приятель, — произношу я безжизненно.

Он снова скулит.

— Я не могу этого сделать, — тихо говорю ему. — Я не могу так с ней поступить.

Вглядываясь в простирающийся передо мной горизонт, я выталкиваю из головы мысли о ней, хороня память в самых темных уголках моего мозга. Я хотел бы ей все объяснить – сказать, что это для ее же блага, но это невозможно. Все, что я бы сказал, было бы либо ложью, либо слишком опасным для нее.

Поэтому я уезжаю.

Рядом со мной О́дин.

А я, как и прежде, остаюсь один.