Террористка - Самоваров Александр - Страница 3

Он подошел к окну и вздрогнул, вспомнив слова Насти о снайперах. Какие к черту снайперы?! Если бы им нужно было его убить, они не стали бы взрывать машину и дверь.

Неприятно было то, что главный телохранитель Дубцова Рекунков не мог объяснить, как эти удальцы умудрились подложить взрывное устройство в охраняемую машину и, тем более, как они смогли войти в охраняемый дом и взорвать дверь.

Телефонный звонок. Звонили по его личному номеру, минуя секретаршу.

Валериан Сергеевич поднял трубку.

— Привет, — сказал спокойный и даже печальный голос.

Вот оно! Наконец началось!

— И тебе большой привет, — ответил Дубцов.

— Как машина? Как дверь?

— Спасибо. И то и другое вдребезги.

Молчание. Валериан Сергеевич не бросил трубку, но и не стал кричать але-але! Он пододвинул к себе фигурку серебряного медведя и стал с ней играть. Забавный такой мишка, с очень милой мордой.

— Ты хочешь знать, что нам нужно? — наконец спросили на том конце.

— В таких случаях это не лишнее, господа, — ответил Дубцов. — Вы, чувствуется, опытные пиротехники. К чему нам салюты, господа, когда в стране полно нищих?!

— Ты прав, Дубцов, меня в пиковых ситуациях тоже всегда ирония спасала. Так вот…

Снова пауза.

— Так вот, нам нужно, чтобы ты приостановил контракт с американцами.

— Я не имею дел с американцами, господа, вы ошиблись.

— Брось, Дубцов. Ты имеешь дело с балтийской фирмой «Рига-старт», а через них с американцами.

— Хорошо, а дальше что?

— Дальше ты реализуешь никель в России. Или он у тебя просто остается лежать на складе.

— Это-то я понял. Сколько, господа, я вам должен. В какой валюте, как желаете получить?

— Нас деньги не интересуют…

— Оригинально!

— Издеваешься?

В трубку тяжело дышали и молчали. Молчал и Дубцов. Это продолжалось минуты две. Короткий хлопок. Дубцов увидел дырку в окне своего кабинета. Пуля дзинькнула и впилась в медную гравюру, висевшую на стене.

— Как, Дубцов?

— Вы о моем здоровье?

— Мы о деле.

— Я все понял, господа. Никель не уйдет из России.

Трубку положили.

Валериан Сергеевич достал надушенный платок и промокнул лоб. Теперь многое прояснилось, но не до конца. На первый взгляд, все просто. Какие-то неизвестные ему фирмы заключили с теми же американцами или западноевропейцами сделку по никелю. Конкурент, сбивающий цены, им не нужен. Но было здесь два странных момента.

С него не запросили денег. Допустим, не хотят лишних следов оставлять. Но что-то уж очень странное было в интонациях этого джентльмена удачи, когда он отказался от денег. Это не обычный рэкетир. Откуда у него точная информация о деятельности Дубцова? Кто стоит за ним?

Ладно. Сегодня был слишком напряженный день. К своей девочке он не поедет. Валериан Сергеевич бросил взгляд на пробитую пулей гравюру. Ее делал на заказ художник Снегирев, старый распутник и пьяница. Вот к нему-то он и поедет. Точнее пойдет. До Снегирева пешком минут двадцать.

За окнами уже стемнело. Кажется, пошел дождь, а у Снегирева пьянки-гулянки до утра. В то же время уютно. Каждый более или менее крупный человек искусства имеет удивительное обаяние. А Снегирев талантливый художник и бесспорно обаятельный мужик. Идет от него тепло.

— Шеф!

Дверь бесшумно открылась, и на пороге появился Рекунков. На лице его — улыбка.

— Шеф, — почему-то шепотом повторил он, — мы поймали того, кто стрелял. Он, дурак, из окна напротив пульнул. Мы перекрыли ему отходы, там подъезд-то один.

— Где он?

— Сидит в той же квартирке, дожидается.

3

Широкоплечий и мускулистый Валериан Сергеевич из-за своей массы не казался таким высоким, каким был на самом деле. Затянутый в кожаный плащ с поднятым воротником, он быстро прошел в подъезд соседнего недостроенного дома.

Рекунков, забегая вперед и заглядывая в глаза шефу, объяснял, что он с утра еще поставил наблюдателя во двор этого дома. Покушавшийся не обратил на него внимания, и наблюдатель забеспокоился только тогда, когда парень с небольшой сумкой все не выходил и не выходил из дома. Охранник сменил точку наблюдения. Дом взяли под контроль.

— Почему допустили, чтобы он выстрелил? — перебил возбужденно-веселого Рекункова Дубцов.

— У него винтарь самодельный, складывающийся. Из пистолета он до вашего окна не достал бы. Мы не знали, что у него такой винтарь.

— Винтарь — это винтовка что ли?

— А черт его знает, как эту машину назвать, — почти восхищенно отозвался Рекунков, — гениальная штука. А оптический прицел американский. Сквозь окно все как на ладони…

Рекунков замолчал под насмешливым взглядом шефа.

— Да, — после паузы уже мрачно сказал он, — быть бы вам, Валериан Сергеевич, на том свете, если бы парень того захотел.

— А почему ты мне сразу не позвонил, когда вы стрелка брали? Перестраховывался?

— Зачем лишние звонки? А если у них аппаратура? И они б перехватили разговор?

Дубцов примирительно кивнул головой.

До чего все же примитивны люди. Вова Рекунков ведь не всегда был Вовой, как его называли в окружении Дубцова. Бывший инспектор уголовного розыска Рекунков ходил бы сейчас уже в подполковниках, не перейди он пять лет назад на службу к Дубцову. Но выискивать, идти по следу, вербовать осведомителей оставалось для Вовы главным в жизни. А уж когда добыча была в руках, то он сиял, как ребенок. И на черта ему эти деньги, что платил Дубцов? Работал бы и работал в МУРе.

Рекунков был не первым и не последним человеком в России, загубившим свою карьеру ради больших денег, которые на деле оказывались не такими уж большими.

За пять лет службы сильно изменилась психология Вовы. Дубцов помнил его мрачным «ментом» со шрамом на лбу. Был он немногословен, смотрел пронизывающе на собеседника. А сейчас он выглядит холуем. Для него важно не огорчить хозяина. Всего пять лет — и такие перемены во взрослом, сформировавшемся человеке. Но Рекунков честен. Валериан Сергеевич верил ему. К тому же, обладая большим опытом работы в МВД, он действовал тонко и умно. Семь операций провел Рекунков по нейтрализации врагов Дубцова, и все блистательно. Он всегда делал так, что те до конца были уверены в непричастности Дубцова к их горьким неприятностям.

К тому же Рекунков не боялся взять самый тяжкий грех на душу, но делал это, не ставя Дубцова в известность. В своих докладах бывший капитан угрозыска эти подробности опускал.

Вот и сейчас он несколько недоумевал от того, что шеф сам пошел смотреть на пойманного стрелка.

Поднялись на второй этаж. В углу комнаты горела свеча. Стрелок сидел на корточках, руки в наручниках за спиной.

— Прыгни, сука, еще раз, прыгни, — приглушенно говорил один из охранников, осторожно трогая разбитое лицо.

— В чем дело? — так же тихо спросил Рекунков, снова превращаясь в мрачного мента. Подчиненные его боялись.

— Ногой в глаз стебанул, гад.

— Убежать хотел?

— Да куда ж я убегу? — ответил пленник и поднял голову.

— А зачем ударил человека? — вкрадчиво спросил Рекунков.

— Скучно. Сам так посиди…

— Скажи спасибо, что мы тебя мордой в дерьмо не посадили, — сказал охранник с подбитым глазом.

Покушавшийся был одет в спортивный костюм и песочного цвета дорогую куртку. Русоволосый, лохматый, лица почти не видно.

— Встань, — сказал Рекунков, заметя интерес Дубцова к стрелку.

Это был парень лет тридцати с небольшим. Быть может, они были одного возраста с Дубцовым. Но разный социальный статус делал их как бы живущими в разных мирах, что и отразилось на обоих лицах.

Валериан Сергеевич сам взял свечку и поднес к лицу стрелка. Сильный подбородок, насмешливые глаза, а в целом внешность Иванушки-дурачка, каким его показывают в детских фильмах. Очень русская рожа. Ростом невысокий, хотя фигура спортивная, шея могучая.

— Занимался классической борьбой? — спросил Дубцов.

— Так точно, Валериан Сергеевич, — ответил стрелок.