Сети Культа (СИ) - Московских Наталия - Страница 63

Аэлин поджала губы.

— Он был таким же искусным кукловодом, как ты?

— Ты о прорывах сквозь красное? — пожал плечами Мальстен. — Этого он не умел. Более того, он полагал это невозможным. Хотя что-то мне подсказывает, что если бы Сезар попытался, отринув свои предубеждения, то у него бы отлично вышло. Он все делал отлично, как мне кажется. Я во многом старался быть похожим на него. Это была личность, обладавшая огромной силой и выдержкой. Не представляю, где он этому научился: он мало о себе рассказывал. Хотя, надо признать, давалось ему это не без труда: мне казалось, ему хотелось бы поделиться своей историей, но жизнь научила его быть осторожным и никому не доверять. Даже близким.

— То есть, ты до сих пор не знаешь его истории? — искренне удивилась охотница.

— И мне уже никогда не доведется, — вздохнул Мальстен. — Знаю, звучит дико, но так и есть. Он не рассказал мне о том, кем был и как жил до Хоттмара. Может, когда-нибудь я и узнал бы, если б успел. Но когда меня забрали в Военную Академию Нельна, в Хоттмар нагрянул Культ, и моих родителей и Сезара схватили. Дальше ты знаешь.

— Это он настоял на твоем обучении в Нельне?

— Да, — кивнул Мальстен. — Счел это очередным необходимым этапом обучения. И к тому же он всегда пытался донести до меня мысль, что я должен уметь жить в условиях борьбы. Это не было мне чуждо, если так разобраться. Но, пожалуй, культивировать идею о том, что между людьми и данталли идет непрерывная война, удалось во мне лишь Сезару Линьи. Он действительно был удивительным, Аэлин. Я думаю, он сумел бы изменить твое отношение к данталли даже скорее, чем я. Знаешь, если бы он захотел, я уверен, он бы мог изменить отношение к нам у очень многих, ведь он умел произносить пламенные и воодушевляющие речи не хуже Колера. Но что-то мне подсказывает, что он не хотел мира. Идея борьбы и собственной участи в ней словно бы вызывала у него странное воодушевление. Ему нравилось всегда быть наготове, всегда ждать удара от какого-то невидимого врага. Знаю, звучит странно, но в нем все, что я рассказываю, уживалось удивительно гармонично.

Аэлин тяжело вздохнула.

— Тебе удалось в итоге удивить его?

— О, да, — улыбнулся Мальстен, и на этот раз глаза его восхищенно блеснули. — Однажды удалось.

Сезар Линьи следовал за юным герцогом Ормонтом, заложив руки за спину, глядя на заговорщицкую улыбку своего подопечного с явным недовольством. Несколько минут назад Мальстен воодушевленно позвал наставника к имению, таинственно возвестив, что намеревается кое-что показать. Несмотря на все расспросы, юноша не согласился раскрыть заранее, что именно заставило его пребывать в столь приподнятом настроении, хотя он прекрасно знал, что Сезар не любил сюрпризов. Сейчас на тонком с изящными чертами лице старшего данталли отражались все перебираемые им варианты того, что ему предстояло увидеть, и Мальстен невольно отмечал для себя, что учитель явно не ждет ничего хорошего. И пусть юношу сильно задевала неуверенность Сезара в его способностях, сейчас он старался загнать обиду в далекий угол своего сознания, потому что на этот раз он был уверен в успехе и знал, что сумеет изменить отношение своего строгого наставника к себе раз и навсегда.

— Не стоит так нервничать, — нарочито мягко проговорил Мальстен, стараясь сдержать просящуюся на лицо самодовольную улыбку.

— Много ли ты понимаешь! — закатив глаза, хмыкнул Сезар. — Нервничать я и не думал. Попросту готовлюсь к очередной твоей выходке, вот и все. И молю богов о том, чтобы мой ученик не наломал дров, иначе придется докладывать твоей матушке, что все мои усилия были тщетны.

Юный герцог шумно выдохнул, решив проигнорировать пренебрежительный тон наставника.

— Тебя послушать, так я во всем бездарь, — небрежно бросил Мальстен, внутренне радуясь, что его не подвел голос, лишь недавно окончательно определившийся со своим звучанием и переродившийся из высокого детского в низкий юношеский.

— Я никогда не говорил тебе, что ты бездарь, — качнул головой Сезар, убирая с лица прядь длинных черных вьющихся волос, выбившуюся из низкого хвоста. — Но это не отменяет того, что ты заносчивый, фамильярный и временами слишком самоуверенный юнец. Боюсь, что если не выбью из тебя эти качества, они когда-нибудь выйдут тебе боком.

Мальстену осталось лишь пожать плечами в ответ. Он никак не мог понять, в чем именно его учитель видит ту самую заносчивость — со своей стороны юный герцог Ормонт считал, что никогда не ведет себя заносчиво без видимых на то причин. Что уж говорить о фамильярности, о которой наставник явно имел свои особые представления. Лишь на шестой год работы с Мальстеном он, наконец, позволил своему подопечному перейти с уважительного «вы» и «учитель» на простое «ты» и «Сезар». Впрочем, это и без того было огромным доверительным шагом, сократившим незримую дистанцию между двумя данталли, запертыми в рамки человеческой жизни Хоттмара.

— Мы на месте, — заговорщицки улыбнулся Ормонт, взглянув на своего наставника.

— Ты в своем уме? — шикнул Сезар, оглядевшись и тут же выпустив нити, завидев первую же лошадь, которая начала вести себя беспокойно при приближении двух данталли. — Что ты собрался здесь показывать? Мы в самом центре Хоттмара.

— Так и было задумано, — кивнул юный герцог, незаметно шевельнув руками, и перед придирчивым взором его безжалостного наставника вдруг предстало множество нитей, вырывающихся из ладоней подопечного. Ошеломленным взглядом Сезар проследил, как продолжавший свое неспешное шествие по улице ученик искусно берет под контроль каждого, кто попадает в его поле зрения.

Взгляд Мальстена при этом будто бы подернулся легкой пеленой дурмана, и юноша предусмотрительно опустил голову, делая вид, что рассеянно рассматривает почву под ногами. Тем временем нитей становилось все больше. Казалось, молодой данталли может вечно множить количество своих кукол, пока хоть кто-то попадается на его пути. Расплата за это должна была быть сильна, даже если сам контроль продлится совсем недолго.

Сезар поначалу всерьез заволновался, решив, что заносчивый юнец взял себе совершенно непосильную задачу. Но секунду спустя его заинтересовало другое: нитей становилось куда больше, чем людей в обозримом пространстве. Это при том, что Мальстен продолжал старательно глядеть только себе под ноги. Он ведь не видит целей! Как и за кого он цепляется?

Задать этот вопрос наставник сразу не решился. Поначалу он решил предостеречь своего ученика:

— Мальстен, — многозначительно обратился он. — Слишком много…

— Семь лет, — тихо отозвался юноша.

— Семь лет что? — нахмурился Сезар.

— Ты семь лет уже меня обучаешь. Строго контролируешь и оцениваешь каждый мой шаг. Учишь меня фехтованию, занимаешься моим образованием. Неужели за все это время я так и не доказал тебе, что мне не нужен поводок?

Слова молодого герцога прозвучали с задевающей сухой язвительностью, заставившей его наставника поморщиться — почти болезненно. Скрипнув зубами и проглотив обидный вопрос, Сезар качнул головой:

— Я не считаю, что тебе нужен… гм… поводок, Мальстен. Я говорю не о том, — он понизил голос почти до шепота. — Я о том, что ты делаешь. Ты ведь не видишь целей…

— Зато они видят, — с кривой улыбкой, заставившей глубокую ямочку показаться на левой щеке, отозвался Мальстен.

— Они?

— Люди, — почти шепотом сказал герцог. — Они видят друг друга.

Поняв, к чему клонит ученик, Сезар ошеломленно замер, глядя в спину удаляющемуся юнцу, продолжавшему свое победное шествие по Хоттмару. Люди, взятые им под контроль, при этом продолжали вести себя обыденно, будто нитей и нет вовсе. Однако женщина, неосторожно несущая корзину с яблоками, под действием дара демона-кукольника вдруг перехватила ее надежнее, а бегущий по тропинке ребенок предусмотрительно миновал камень, о который мог споткнуться. Одновременно с тем нити продолжали множиться, улетая все дальше от кукловода и, казалось, охватывали уже все герцогство.