Привязывая душу (ЛП) - Аннетт Мари - Страница 19

Раум подтолкнул ее вперед. Пайпер прошла к стулу, ждущему ее у стола, и опустилась. Дракониан встал за ней.

Самаэл отклонился в кресле. Поражающая сила его взгляда не дрогнула, ее невозможно было игнорировать, но и смотреть в глаза было невозможно.

— Я слышал о тебе немного, Пайпер, — сказал он.

Она старалась дышать, хотя его голос гремел в ее костях, насыщенный властью. Уверенностью. Силой.

— Я тоже о вас слышала, — ответила она, едва скрывая трепет. — Но ожидала не этого.

— Да? — его губы скривились, но в улыбке не было веселья. — Ты знаешь, зачем ты здесь, Пайпер?

Она открыла рот, чтобы отрицать, но это было бы глупо. Она уже сказала Рауму, что знала, почему была здесь, а она не сомневалась в его верности. Все, что она ему сказала, он точно повторит слово в слово.

Она сжала пальцами края стула.

— Сахар.

Он кивнул, ожидая.

— Д-думаю… я как-то использовала его.

— Ты не уверена?

— Нет, — она нахмурилась, плечи были напряжены. — Я н-не знаю даже, что сделала. Я пыталась… ударить гарпию. Сахар был у меня в кулаке. А потом Камень засиял и вспыхнул силой… Это их убило. Я ничего не делала.

Он обдумывал ее слова. Она сжалась сильнее, стараясь скрыть дрожь. Пайпер не собиралась рассказывать все, но взгляд пронзал ее, голос требовал ответ, и слова вылетели сами.

— У меня нет магии, — добавила она шепотом. — Я не умею применять заклинания и использовать камни энергии.

— Простая магия подчиняется инстинктам, — пробормотал он, постукивая задумчиво пальцем по столу. — Даже если атака была инстинктом, как ты связалась с камнем, который не использовали веками?

— Не знаю.

— Как ты обошла синаптическую связь, чтобы использовать его?

— Не знаю.

— Как ты включила камень без врожденных магических способностей?

— Не знаю. Простите. Я честно ничего не знаю.

Он медленно кивнул.

— Ясно. Скажи, что именно произошло, когда ты использовала Сахар? Подробно. Начни с прибытия гарпий.

Запинаясь, она обрисовала все произошедшее от засады гарпий до попадания в воздух, их допроса и ее неожиданного использования Камня. Пока она говорила, частичка разума спрашивала, что она делает. Она пыталась вспомнить все мелочи, как и просил Самаэл. Но почему? Почему она сотрудничала? Почему не сопротивлялась? Почему не сидела, изображая немую дурочку?

Когда она закончила, Самаэл нахмурился.

— Определенно, загадка, — он посмотрел на открытую папку на столе. Он взмахнул пальцами. — Уведи ее.

— Да, сэр.

Рука Раума сомкнулась на ее руке, грубо поднимая со стула. Пайпер попыталась отпрянуть.

— Что? Это все? — резко спросила она у Самаэла, борясь с паникой. — Я думала, вы хотели понять, что с Сахаром, — если ее будут допрашивать, она хотела с этим покончить.

Самаэл перевернул страницу, не поднимая головы.

— Да, мы продолжим завтра.

— Почему не сейчас? — осведомилась она.

Раум в предупреждении сжал ее руку.

Самаэл медленно поднял взгляд. Красновато-черные глаза пронзали ледяными ножами. Он взглянул на Раума. Дракониан без усилий потащил ее от стола. Пайпер стиснула зубы, подавляя оскорбления. Раум толкнул ее за дверь. Лидер семьи Аида даже не поднял голову, прямо как ее отец.

В коридоре она снова вырвала руку. Раум отпустил ее. Она повернулась к нему.

— Что это было? — рявкнула она. — Я делала, как ты и сказал. Все ему рассказала.

Он пожал плечами, схватил ее за руку и повел по длинному коридору.

— Идем.

Она боролась.

— Куда ты меня тащишь?

— В крепость.

Страх забурлил в ней.

— Куда именно?

Он посмотрел ей в глаза.

— В подземелье.

* * *

Порой разум сам себя пытал ужаснее всего.

Сжавшись в углу камеры, Пайпер крепко обвивала руками колени. Каждый пару секунд она сильно содрогалась. Зубы болели от стука. Голова болела от нехватки сна. Глаза горели от бесцельного созерцания стены тьмы в надежде различить силуэт.

Подземелье было не традиционным. Оно было современной тюрьмой. Ее камера была три на шесть футов, была сделана из литой стали, прерывалась лишь стальной дверью и узкой полоской решетки на полу у дальней стены. Под решеткой шумно бурлила вода.

Она знала, какого размера ее камера, потому что измеряла ее на ощупь, чтобы чем-нибудь заняться. Она сосчитала прутья решетки. Она вслепую искала бреши в стенах и на полу, обводила каждый дюйм.

Но это занимало мало времени.

Звук воды сводил ее с ума. Ей давали мало воды и еды. Жажда отвлекала, но вода мешала этому. Она знала, зачем в полу брешь, но без выпитой воды не использовала ее. Впрочем, это ей еще могло понадобиться.

Радовало, что шум воды заглушал другие звуки подземелья. Стены были толстыми, но не достаточно. Где-то неподалеку кто-то хрипло кричал, звук истерзанного горла был нечеловеческим. Еще один голос бормотал в отчаянии, повторяя три молитвы.

Чуть вдали регулярно раздавались крики.

Она старалась не слушать, но это было сложно. Несколько раз Пайпер ловила себя на том, что шепчет слова вместе с молящимся узником. Она начинала расхаживать. Камера была слишком узкой, расхаживая, она доводила себя до головокружения, но не унималась.

Время в темноте не имело значения. Она не знала, как давно тут, но прошло, наверное, всего несколько часов. Она сжималась, дрожа, старалась не думать. Она уже думала слишком много.

С возвращением крыс отвлекаться стало проще.

Она не знала, что манило их в ее камеру, но пару часов назад они пробрались в решетку. Она слышала их писк в темноте. Она ощущала их гнилой запах от грязной воды. Не меньше пяти. Может, десять. Она надеялась, что их было не больше двенадцати.

Она старалась игнорировать их. Пусть живут, да? Какое-то время крысы шуршали в другом углу. Но они становились смелее. Они пищали все ближе. И ближе.

Крысы, как оказалось, хотели плоть.

Если она долго не будет шевелиться, они заберутся и начнут кусать ее. Пальцы ног, лодыжки, пальцы рук. Она будет кричать и отбиваться в темноте, отгонять их в другой конец камеры. Она пару раз прогоняла их к решетке. Но они возвращались. И подбирались ближе. И пытались снова укусить ее.

Если бы не крысы, она попыталась бы поспать. Помимо крыс, вони, кошмарных звуков и голода с жаждой, она замерзала. Сильно. Под землей стальные стены источали холод и сырость земли. Металл был ледяным. Она не могла ничего поделать. Ее тело едва согревало его. Она дрожала часами. И никак не могла согреться.

У нее забрали вещи. Кулон Лилит. Даже шпильки из волос. Бесформенные штаны и рубаха с длинными рукавами были оранжевыми, как в тюрьмах. Она не понимала, пока не надела эту одежду. Это было ужасно и унизительно. Они клеймили ее как узницу. Ничто не давало ей цепляться за жизнь. Ей было нечем успокоиться.

Самаэл захочет видеть ее снова, чтобы понять Сахар. Она так хотела покинуть камеру, что с радостью пообещала бы ему все. Теперь она знала, зачем он отправил ее сюда.

Она могла лишь думать. Думать о неудобстве, о крысах, об ужасных звуках, что издавали другие пленники, о том, что с ней могут сделать.

Был ли Эш где-то здесь? Она хотела спросить Самаэла, но удержалась. Это показало бы, что она переживает за Эша, и Самаэл точно использовал бы это против нее. Но мысли об Эше сводили ее с ума. Ей было плохо от мыслей, что он не по своей воле жил здесь. Она не знала, сколько ночей он провел в такой камере. Может, даже в ее камере. Может, это его кулак оставил вмятину под маленьким окошком с решеткой.

Может, она слышала его крики.

Она старалась не думать о нем. Она никак не могла помочь ему. Ей нужно было сначала понять, как не дать Самаэлу убить ее. Ей нужно было оставаться полезной ему, так что ему нужны были проблемы в разгадке Сахара. Но она не знала ответы, и скрывать информацию от него не вышло бы.

Она обняла колени и пыталась придумать план, потому что иначе она могла ложиться и ждать конца. Никто не спасет ее. Ее отец и дядя не могли попасть в Подземный мир. Майсис не попробует, если Ра ступят на землю Аида, это будет равносильно зайцу в логове волка. Лир не смог попасть сюда, когда искал Эша, это вряд ли изменилось.