Темный разум - Эшер Нил - Страница 44

— К черту… — Он в сердцах пнул лежащий у ног камень. То есть Трент думал, что это камень, он и откатился как камень, но потом выпустил ножки, суетливо просеменил к мутному морю и исчез в воде. — Вот хрень.

Ему казалось, что он в силах одолеть Сатоми, что, пока она сидит в кладовке, ему удастся перехватить контроль над «Заливом мурены». Но тварь доказала обратное. Однако она нуждалась в нем, как в контактном лице с человеческим миром; как в воришке, первым проникающем в дом через форточку — чтобы прихватить и вынести вещички поценнее; только ему придется тащить то, что требуется хозяйке, из внешнего мира на корабль. Узнав об этом, он решил бежать при первой возможности, разорвав все связи с бывшей Изабель и ее лоханкой. Но той приспичило завалиться в эту чертову дыру. Он бы справился, у него ведь было достаточно монет, чтобы купить себе место на другой корабль, идущий отсюда. Но нет, дрянь все предусмотрела. Он поднял руку и коснулся болезненной точки за ухом.

Она действовала быстро и четко: схватила его своими многочисленными ножонками и сомкнула на голове упавшего свой капюшон. Трент подумал, что это конец; что настал его черед присоединиться к Габриэлю. Но холодный скальпель–манипулятор аккуратно проехался по щеке и скользнул за ухо. «Форс» упал на пол; это было все равно что лишиться одного из основных органов чувств. Банковский счет он открывал при помощи кортикального оттиска, а в этом вонючем мире имелись лишь сетевой обмен да банкоматы. Без «форса» он не мог получить доступ к собственному счету, и ни в одном из местных отделений не было кортикального сканера, чтобы он мог удостоверить свою личность.

Конечно, Трент прекрасно понимал причины, по которым тварь лишила его «форса». И, теребя опустевшую мочку уха, где недавно висел фиолетовый сапфир, осознал главную причину своей злости. Потеря «форса» и все, что она повлекла за собой, — плохо, конечно, но зачем было забирать камень? Неужели чудище догадалось, что серьга значит для него, неужели прознало о Женьеве? Присвоив сапфир, взяв в заложники единственную ценную для Трента вещь, тварь застраховалась от его побега. Он опустил руку, вспоминая сестру и свой последний день в Колороне, где он настиг ее убийц и заставил их заплатить за все. Камень он забрал у последнего — драгоценность, из–за которой убили сестру, потому что сапфир был настоящим, что подтверждалось документально. Добытый в копях Титана, он принадлежал их матери. Трент даже не знал, почему они собирались его продать. Может, чтобы купить лекарства или усилители или чтобы убраться к чертям с той планеты. Уже не важно.

Трент выругался, но, поднимаясь по лестнице, удаляясь от берега, решил, что больше не позволит себе проявить гнев или разочарование. Ему действительно не хочется быть здесь или идти в Панцирь–сити, но есть ли выбор? Многие попадали в этот тупик — большинство из нынешних обитателей города. Последний раз, когда они прилетали сюда со Спиром, их засыпали тысячами просьб — забрать с собой и увезти отсюда. А у него нет денег, чтобы смыться, так что пока он только выполняет распоряжение Сатоми. Нужно заказать самые необходимые припасы, которые, естественно, Изабель оплатит, когда они будут доставлены на «Залив мурены».

Топливо для ядерного реактора, который в свою очередь, питает У-пространственный двигатель, — не проблема. Реактор не нов, но, по крайней мере, может работать на дейтерии, который здесь дешев, поскольку добывается из морской воды. А вот топливо для термоядерного двигателя и реактивных микродвигателей — проблема. Первый давно устарел, ему нужны микрокапли замороженного дейтерия в оболочке из трития. А движки и вовсе антикварные, им требуется оксид азота, изготовление которого придется заказать у распространителя.

С последней ступеньки открывался вид на город. В центре располагался Панцирь — бежевый купол, напоминающий скорее панцирь краба, чем прадора. Под ним раскинулся рынок и другие, более солидные фирмы. Туда Трент и направлялся, но, прежде чем попадешь на внутренние улицы, придется пробираться через окружающие трущобы. А там исчезали многие визитеры — обычно чтобы спустя примерно час появиться на рынке в виде набора внутренних органов. Нет, пешком туда соваться не стоит, нужен транспорт. Он посмотрел налево, в сторону космопорта. Позади здания находились автомобильный парк и стоянка такси. Можно арендовать тачку, но цены тут астрономические, а шансы быть похищенным или вляпаться еще в какое–нибудь кидалово высоки. Есть вариант получше.

Трент повернул направо и спустился по извилистой тропе, обрамленной примитивной растительностью: жилистыми кактусами и разнообразными, жмущимися к земле мхами. Один раз впереди мелькнуло нечто размером с человека, и Трент выхватил пистолет. Но, когда существо исчезло в трещине в скале, он догадался, что только что видел ракообразное с родины прадоров — создание, чем–то похожее на монстров–крабов, но стоящее ниже в пищевой цепочке.

Через несколько минут показался канал, и Трент по–настоящему обрадовался, увидев людей — «моллюсков», пару барж и причал, к которому были пришвартованы несколько водных скутеров. Подойдя ближе, он убрал оружие в кобуру, потом стянул респиратор, проверяя воздух — загрязнения здесь скапливались в основном у береговой линии. Тухлятиной воняло по–прежнему, но дышать было вроде можно, что вскоре подтвердили его часы: включилась одна из функций, которыми Трент не пользовался много лет, с тех пор как поставил «форс». Когда Трент подошел к пристани, из будки выбрался «моллюск», трансформированный меньше, чем тот, с которым встречался Спир. Он походил на солдата–оборванца с защитным шлемом, приваренным к голове. Шипастая органика превратила его руки в смертельное оружие.

— Я хочу взять напрокат скутер, — четко произнес Трент.

«Моллюск» осмотрел его с головы до пят, потом повернулся в сторону канала.

— У нас тут рыбойники, — предупредил он.

С людьми — «моллюсками» довольно легко иметь дело — пока ты не обращаешь внимания на их модификации и воздерживаешься от тупых намеков на их преклонение перед прадорами. Трент хотел было заявить, что рыбойники — прадорская пища и для тех, кто подражает прадорам, проблем наверняка не составят, но вовремя заткнулся. Рыбойники вырастали крупнее земных великанов — белых акул, обладали многочисленными острыми плавниками и языками, торчащими как нос у рыбы–пилы. И по злобе они тоже превосходили акул–людоедов. А уж если такая рыбешка нападет — исход очевиден.

— У меня пистолет, — сказал Трент, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — А рыбойники умирают, как и все остальные.

Он прекрасно осознавал, что пребывает не в самом лучшем настроении и, как всегда в этих случаях, склонен к дерзости. А ведь у него и так достаточно неприятностей…

«Моллюск» вновь повернулся к человеку:

— Один зил алмазного сланца — и девяносто восемь мюзилов получишь обратно, если вернешь скутер завтра в это же время.

Дороговато, но и близко не лежит с ценой, которую содрал бы с пассажира таксист. К тому же он сам будет целиком контролировать свой транспорт, а канал доставит его прямо к куполу.

— Два мюзила в день, — уточнил он.

«Моллюск» покачал головой:

— Ставка растущая, каждый день на один мюзил больше, если только ты не желаешь заключить долгосрочный контракт.

— Я заплачу восемь мюзилов за пять дней, — сказал Трент и улыбнулся, стиснув зубы. — Если вернусь раньше — возврата не потребую.

«Моллюск» сделал вид, что тщательно обдумывает предложение. Но у него имелось шесть скутеров, и у короткого причала не было пустых мест…

— Хорошо, — и «моллюск» нырнул в будку.

А Трент открыл висящий на поясе кошель и вытащил четыре маленьких плоских шестигранника — кристаллы алмазной слюды. «Моллюск» вернулся с идентификационным ключом скутера, и они поменялись: ключ на кристалл. Трент сжал двумя пальцами ушко, давая считать свои отпечатки пальцев и ДНК — никто больше не воспользуется этим ключом в ближайшие пять дней. Ключи можно перепрограммировать, скутер — угнать, но небольшая предосторожность убережет от случайного вора. К тому же подонки предпочитают не воровать у людей — «моллюсков». Их сообщество спаяно тесно — переступившему черту чужаку не поздоровится.