Кроваво-красный (СИ) - "Ulgar Ridt" - Страница 46

 Отчитывать ее за это снова желания не было, слишком уж несчастно она выглядела, и вместо ответа на стол, примяв пергамент, легла книга "Основ алхимии'', заботливо заложенная на страницах с ядами.

 — К какому числу выучить? — полукровка посмотрела со стоической обреченностью, обнаруживая способность при необходимости понимать требования без слов.

 — У тебя неделя.

 Терис кивнула, скользнув взглядом по заложенным страницам; в глазах отразилась безысходность — страниц не меньше сотни, и исписаны они были мелким и витиеватым почерком, не таким ужасным, как ее собственный, но, тем не менее, не слишком понятным. На мгновение стало даже жаль ее, и Спикер вытащил из сумки и протянул ей яблоко.

 — Спасибо... — полукровка яблоко взяла, но смотрела на него так, как будто бы знала, что в сумке оно соседствовало со своим ядовитым сородичем, и на долю секунды это опасение передалось и ему, заставив присмотреться. Нет, все нормально, отравленные всегда лежат в левом кармане, а в этом даже темнеет червоточина — верный признак того, что оно съедобное.

 — Отчет потом сдашь, не торопись. — было даже немного жаль, что с ней так вышло. Сначала Аркуэн, потом эта оказавшаяся неожиданно убедительной для нее сказка про орка, теперь пари с Винсентом...

 — А когда тренироваться можно? — раскосые глаза, все еще испуганные и настороженные. смотрели из-под свисающих на лоб волос — понятия о том, что можно их как-то забрать, полукровка, видимо, не имела, и Спикер, склонный к аккуратности, заправил их ей за уши.

 — Посмотрим.

 — Я…могу прийти?.. — во взгляде появилось напряжение, еще более яркое, чем обычно. Прав был Винсент, считает себя виноватой и наверняка уже придумала себе ненависть и презрение с его стороны, в которые сама же и поверила. Нет, не стоит больше так с ней, а то, чего доброго, в порыве раскаяния правда пойдет убивать минотавров или кого пострашнее.

 — Конечно. Выздоравливай и приходи. — рука сама потянулась к встрепанным волосам полукровки, и та втянула голову, по-кошачьи прижав уши — в очередной раз промелькнула мысль о наличии в ее роду хаджитов. — Скелеты очень тебя ждут.

 Полукровка улыбнулась, в ее глазах разом убавилось напряжения и чувства вины, и согласно кивнула. Приятно с ней работать — верит каждому слову, с недавних пор прониклась желанием учиться, а что до дурного характера, подаренного улицей, так это исправимо. Историей с орком в том числе, как бы ни ратовал Винсент за честность и прямоту; впрочем, следуя его наставлениям, пришлось бы рассказать ей не менее увлекательную историю о том, как она сидела у него на коленях и мурлыкала на ухо, и вряд ли она была бы рада это услышать. И не услышит. А если и услышит, то только потому, что найдется повод сказать — серьезный и значимый, и услышит она это, когда ему будет нужно: проигрывать Винсенту он не собирался.

Глава 22

 Перо жалобно скрипело, старательно выводя на бумаге кривые буквы, из которых складывались не менее кривые цепочки слов, то наползавших друг на друга, то пугливо жавшихся к краям листа.

 Терис вздохнула и размяла не привыкшие к перу пальцы, сведенные судорогой. Легче было после часа стрельбы в мишень, только сейчас о таком счастье пришлось забыть — велено сидеть, читать, и отчет был начат в качестве отдыха от зубрежки свойств паслена обыкновенного и его применения в медицине и ядах. Задумчиво закусив кончик и без того истрепанного пера, убийца окинула взглядом уже написанный текст, при этом искренне пожалев глаза Спикера, которому предстояло его читать.

 Боги не наградили Терис терпением, которое позволило бы выучиться в приюте писать как следует. Кто знает, как сложилась бы ее жизнь, если бы она с прилежанием выписывала буквы на уроках каллиграфии вместо того, чтобы лазать по деревьям и спускаться в шахты на поиски трофеев... Память услужливо подсказывала, что одного из ребят постарше за грамотность и красивый почерк отправили секретарем к кому-то из местных дворян. И кто бы знал, что умение писать ей еще пригодится, никогда бы не подумала...

 Но сейчас убийцу заботили не столько превратности судьбы, сколько само содержание отчета, с каждым новым словом превращавшееся в еще больший бред. Теперь же замешательство вызывало еще и то, что отчет — документ официальный, и слово ''шлюха'' там смотрелось бы несколько грубо, хотя и правдиво.

 — Альга... — жалобно протянула она, косясь через плечо. Данмерка уже довольно давно молча сидела в кресле, занятая куда более приятным делом — в ее руках был том бессмертного произведения Кассиуса Курио о юной аргонианке и графе, на службе у которого она состояла, а на столике рядом поблескивал вином изящный бокал.

 — Что тебе, деточка? — отозвалась та, нехотя оторвав мечтательный взгляд от книги.

 — Как лучше ''шлюху'' заменить? Куртизанка подойдет?

 Взгляд Альгмары, до этого весьма флегматичный, вспыхнул интересом, и роман, прошелестев страницами, был отложен в сторону.

 — Это ты что пишешь?

 — Отчет.

 — Интересные у тебя отчеты.

 — Задание такое получилось. — она откинулась на спинку кресла, хрустнув затекшей спиной. Все-таки не ее это дело — корпеть над бумагами, ей бы в лес, в подземелья, на худой конец — собирать скелетов. Это почти как мозаика, и рядом Лашанс, по которому она чуть ли не скучала, сидя за горами научной литературы. Нет, однозначно лучше он и его скелеты, выскакивающие из-за углов.

 — Что такое, сестра? — Корнелий вошел легкой и неожиданно окрыленной походкой и, поставив на полку книгу, оказался рядом с убийцей, — Я могу чем-то помочь?

 — Как лучше написать, — полукровка замялась, глядя в его открытое светлое лицо с чистыми глазами святого, — Шлюха как-то очень резко...

 — Блудница? — хмуря высокий лоб, предложил он, и его взгляд отразил неудовольствие от того, что приходится обсуждать подобные вещи, — Падшая женщина.

 — Скучно и претенциозно. — Альгмара пренебрежительно махнула рукой, на которой блеснул массивный перстень с рубином, — ''Охваченная неугасимым огнем похоти и жаждой наживы особа'' звучит более интригующе.

 Терис промолчала, с ужасом думая, как это написать: в слове ''шлюха'' было всего пять букв и нулевая вероятность сделать ошибку, здесь же они подстерегали на каждом слове.

 — Альга, ты снова начиталась этих греховных книг... — юный бретон с мягким укором посмотрел на оставленный на столе том.

 — Я обязательно помолюсь после того, как дочитаю. — данмерка широко улыбнулась, — И знаешь ли, это произведение, что бы ни говорили критики, имеет свою ценность. Чего стоят одни метафоры! Вот например... — она перелистнула несколько страниц, — ''Лунный свет мягкой рекой лился в окно и серебрил простыни, смятые страстным порывом двух влюбленных, бросившихся в объятия друг друга и предавшихся огненной любви. Чешуя аргонианки, зеленевшая подобно первой весенней траве, играла в свете луны изумрудными отблесками при каждом движении ее гибкого и сильного тела. Копье графа, старательно отполированное ею, стояло...''

 — Альга, умоляю, нет! Только не при мне! — Корнелий, покрасневший до корней волос, схватился за голову и стремительно вылетел в коридор, забыв о цели своего прихода.

 — ''...в углу и являло собой напоминание о его былых ратных подвигах''. — дочитала Альгмара и, отложив книгу, бросила взгляд на дверь, — Ну и кто из нас, спрашивается, полон греховных мыслей?

 Терис, прятавшая не менее красное лицо под волосами, уткнулась носом в пергамент, мучительно ища слова, после цитирования отрывка ставшими еще более далекими от стиля отчета. Женщина, идущая на зов низменных желаний... Проклятый Кассиус Курио и его книга, такое написать рука отвалится. А куртизанка звучит получше, ошибок тоже быть не должно...

 ''В той ситуации я сочла наилучшим выходом последовать совету клиента и переодеться куртизанкой, дабы избежать подозрений...''