В ту же реку. Начало пути - Дронт Николай - Страница 13

– Как хочешь! Представляешь, девятиклассники в клешах пронесли четыре бутылки!

– Уметь надо! Наши только две мицне заначили.

– Дык! Ладно, я к Нельке.

Опять ансамбль заиграл медленный танец. Светомузыки нет, но свет «забыли» включить.

– Ты зачем меня приглашаешь? Приглашал бы свою Соньку.

– Ты же сама велела! И почему она моя?

– Я не велела! Танцуй с кем хочешь, мне какое дело!

Мордочка недовольная, Ирка реально сердится и не идет со мной танцевать. Вместо нее подает руку Лиана. Кружусь с ней. Она прижимается ближе, чем Ира и Соня. Это потому, что темнее? Танец быстро закончился, а у меня голова идет кругом. Гормоны, блин!

Пацан из десятого вернул после танца Кимбу. Она чуть постояла с девчонками, потом неожиданно залилась слезами и бросилась к выходу из зала. Что случилось? Парень вроде нормальный. Хотя помню. Она родит ребеночка и не пойдет в девятый класс.

– Слышь? Дай рубль.

Это Быстров Саня из девятого. Трояк я ребятам подарил. Сам. Мог бы и не давать ничего. А вот это уже наезд. Раз дашь, потом кто ни попадя тянуть будет.

– Иди на паперть. Говорят, Бог нищим там подает.

– Тебе жалко, что ли? Дай, говорю, рубль.

– Твоя морда похожа на плевательницу. Прошу, избавь от соблазна.

– Да ты знаешь, кто я?!

– Бич поганый?

За такими словами обычно следует предложение выйти, но лучше раз получить по морде, чем из тебя всё время деньгу тянуть будут. Неожиданно моего противника кто-то вежливо хлопает по плечу. Тот оборачивается. К нам подошел Дима Молоток из десятого. Крюк здоровый, и его боятся. Зуб-Пушкин деловой, и с ним не связываются. Молоток по жизни безбашенный, от него народ бежит сразу.

– Тебе сказали в церковь, на паперть? Быстро пошел! Наберешь трояк, заноси, поговорим.

– Да…

Сильный удар в живот, и Санек заходится в кашле.

– Пошли на улицу. Надо ж тебе объяснить, кто нормальный пацан, а кто бич подзаборный.

Крюк и еще пара парней подтягиваются, и компания покидает зал. Через два танца возвращаются без Санька.

– Лёх, мы объяснили политику партии. Если что, зови.

– Спасибо, ребят. Сам бы справился. Вы знаете, почему говорят «положа руку на сердце»?

– Не… – народ ждет от меня прикола.

– Это потому, что у вас нет груза на сердце. А у меня он есть.

Отдергиваю левую полу пиджака. Во внутреннем кармане плоская фляжка 0,33 поганого коньяка от художника.

– У! – взвыл народ. – Конкретный пацан!

Тут на всех только по глоточку, но тогда, когда уже у народа всё закончилось. И не дурная бормота, а «благородный» напиток. Меня чуть не начали качать.

Сокол обиженно протянул:

– Да! А своих друзей не угостил!

– А мои друзья за меня вписались?

– Так я это… далеко был.

– Вот и я не дотянулся.

Отпущенные три часа движутся к завершению. Поселковая традиция – белый танец почти в самом конце вечера. Главное правило – отказывать нельзя. Иначе девчата будут делать «Фи!», а пацаны могут вписаться за обиженную девочку. И, скорее всего, впишутся, что может быть лучше легкого мордобоя после танцев?

Смотрю на Ирку. Жду. Сейчас лучшее время для примирения. Хм… Ирка подходит к Лисе, Ли Сане из девятого класса. Обидно, досадно, но ладно!

– Разрешите пригласить?!

Девочка из седьмого класса. Как зовут, не помню. Кланяюсь, беру руку и кружусь в вальсе.

– Меня Катя зовут.

– Очень приятно познакомиться. Я Лёша.

– Знаю. Ты из восьмого класса.

– Точно.

Ловлю бешеный взгляд Ирки и ехидный Сони. Они думают, я попал? Может, и попал, но прогибаться под Ириску не буду. Девочка журчит, я ей отвечаю. Затем довожу до места и благодарю за чудесный танец. Она расцветает. Подружки недовольны. Сами, небось, подначили.

Подходит Зуб с парнями из девятого. С ними Крюк, Молоток и еще пара из десятого.

– Лёш, мы ничего такого, – извиняется Пушкин, – Саня сам по себе. Мы ему подскажем правильную линию.

Ну да, Василий же из девятиклассников.

– Без проблем. Ты ж понимаешь, подошел бы, спросил по-пацански, мол, нет ли чего с собой? А то прет буром, рубль ему дай. У меня тяжесть на душе после первой получки, думаю, с пацанами смою, а он… Ребята, снимите тяжесть с моей души? – Распахиваю правую полу пиджака. В кармане близняшка левой фляжки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Народ в восторге:

– Ну, ты ваще атас! Клёво! Козырный пацан! Ща хрюкнем! Да мы такую тяжесть враз!

Делу конец. Школьные авторитеты замирились, махаться из-за меня не будут. Может, другой повод найдут, но осадка от наезда на Санька не останется, дело уже порешали.

Танцы закончились. Отцы ласкают взглядом конфискат и ждут. Мамы обороняют второй этаж и режут закуски. Уничтожить конфискованное же надо, а выпивка без закуски называется пьянкой. Вылить? А в морду за такие шутки не хочешь? Скажут же такое на ночь, до утра кошмары сниться будут.

Мимо продефилировала на выход Ириска с подружками. Попытка привлечь ее внимание была проигнорирована. Сонька с мамой идут следом. Подмигивает и сочувственно качает головой. Не понимаю я женщин. Ладно, тогда мне тоже пора.

Часть пацанов тянет на подвиги, они собираются в клуб, там тоже сегодня танцы. Часть думает, где бы взять еще… Им не светит, магазины уже закрыты. Прорваться на танцы, в принципе, тоже шансов маловато. Это здесь пацаны круты, там есть кто и покруче.

Однако третью фляжку я сэкономил. Хороший пиджак, под ним многое скрыть можно.

30.04.72

Воскресенье. Впереди три дня отдыха и куча планов. Сегодня в 15.30 идем в кино. Или не идем? Ирка как хочет, я точно иду. Это раз.

Засветился перед Анькой Ли, надо отработать прикрытие. Вчера взял в книжном сарае древний учебник китайского. Надо его переплести, он станет отмазкой. Это два.

И три, самое интересное, хорошо бы посмотреть на захоронку с автоматами. Если они там лежат, буду думать дальше. К тайнику с оружием и деньгами пока не пройдешь, летние цеха рыбозавода завалены снегом, надо подождать неделю или две.

О! Мои проснулись! Все-таки повезло с отчимом: добрый, хороший, понимающий. Ко мне в душу не лезет. Хозяйственный к тому же. Чего мать с ним разводиться будет? Пойду, сварю кофе болезным, плохо им после вчерашнего застолья. И коньячку налью. На закусь сделаю лимон с молотым кофе, рецепт из будущего. Родителям должно понравиться.

– Бать, накройтесь! Кофе вам несу!

Поднос, на нем две чашки кофе с пенкой, две рюмочки с коньяком и блюдце с кружками лимона, посыпанными кофейной смесью.

Обалдевшие глаза родителей. Не от подноса, такое бывает, от «бати». Они два года пытались сделать что-нибудь, чтобы я называл его отцом, потом бросили. В прошлой жизни он так и остался дядей Володей, а сейчас мне легко удалось перестроиться.

– Вам кофе в постель? Или лучше оставить в чашках?

– Лёш, ты чего такой? Вчера что-то случилось? – дядя Володя волнуется о моем душевном здоровье.

– Да нет, дела нормуль.

– Тебе деньги нужны? – мама пытается понять источник моего преображения.

– Мам, я не меркантилен. Лучше не думайте, а пейте кофе. На всякий случай поясняю – лимоном надо закусывать коньяк.

После завтрака родители шушукаются, и мама роется в шкафу.

Для переплета разобрал учебник китайского на тетрадки, переложил страницы газетами и положил на решётку около батареи сушиться.

Кстати, увидел во дворе Ванюху с приятелем. Выскочил на улицу и зову:

– Лётчик, планируй сюда. В кино хочешь?

– Да!

– Держи два рубля, бегом в кассу, покупаешь четыре самых козырных билета. Мне, себе, Ириске и Соколу. Сеанс 15.30. Они стоят по 45 копеек, оставшийся двугривенный тебе на пропой души.

– Сделаю в лучшем виде.

В комнату заглянула мама.

– Лёш, зайди к нам.

Иду, раз зовут. На столе две коробочки. Часы. Отчим смущенно начинает:

– Мы тут на шестнадцать лет тебе приготовили. Но ты уже совсем взрослый стал, работать пошел. Без часов тебе ходить неудобно. Вот, выбери себе.