Мазергала (СИ) - Рогожин Григорий - Страница 72

"Пусть бы даже они и остановились бы, — думал Георгий о часах. — Всё равно можно было бы приблизительно выставить на них время и кое-как ориентироваться. Альберт-то оказался поумнее меня...", — мысленно посетовал Георгий, вспомнив, как его друг взглянул на циферблат своих наручных часов, перед тем, как сделал глоток из зеленоватой армейской фляжки.

"Хорошо ему, — размышлял Георгий. — Спит сейчас себе на диване в доме у этого Грозника, и ни о чём не думает. А тут — сидишь в снежной яме, посреди страшных лесов, где тебя каждую минуту подстерегает какая-нибудь гадость. Эх, вот бы сейчас сюда хотя бы диван!"

— Жора, Жора, проснись!

Крик Ниры заставил Георгия разлепить отяжелевшие веки. Он тряхнул головой, прогоняя незаметно одолевший его сон, и пробормотал:

— Вот чёрт! Неужели я заснул?

Нира отпустила его плечи (она, только что энергично трясла своего спутника) и, посуровев, сказала:

— Снежная дрёма одолела тебя, Жора! Спать сейчас нельзя, кто знает, когда вернётся Грозник?! Может он задержится? Может он прилетит за нами ночью?! Если мы оба уснём, нас занесёт снегом, и он будет долго искать нас, и тогда мы можем замёрзнуть! Чтобы не заснуть, нам с тобой надо разговаривать и иногда подниматься на ноги! Встань сейчас и повернись лицом к ветру! — приказала Нира. — Это тебя отрезвит.

Георгий нехотя встал на ноги, переборов желание сохранить приятное ощущение расслабления, которое всегда возникает у только-только заснувшего человека.

Он подставил лицо сильному ветру, и у него на секунду перехватило дыхание, но, набрав полные лёгкие холодного воздуха, Георгий почувствовал, как коварная сонливость покинула его.

— Спасибо, Нира, — поблагодарил он девушку, усаживаясь обратно в яму. — Действительно, нам надо разговаривать. Спрашивай меня о чём-нибудь, а я буду отвечать, а то, конечно, так можно и замёрзнуть.

Нира, со свойственным всем женщинам любопытством, не заставила себя просить дважды, и хотя, за время совместного проживания и долгого путешествия она выведала у Георгия очень много фактов о его жизни в России, у девушки, как выяснилось, осталось ещё множество вопросов, на которые Георгий был в состоянии ответить.

"Стоит только разжечь в сердце женщины костёр любопытства, — думал он, мучительно подыскивая очередное слово для описания автомобиля, — и пиши-пропало! Потребуется очень много словесной воды для того, чтобы его залить!".

Странная это была картина: в одном из самых затерянных мест Мазергалы, посреди белой холодной реки-дороги, по которой мог двигаться легко только вольный ветер, сидели в яме два человека, один из которых рассказывал истории, которым в Мазергале могли не удивляться разве что серые утёсы, возвышавшиеся неровными стенами по обеим сторонам уснувшей реки.

***

Грозник появился так же неожиданно, как и в первый раз. На Гиблые Леса надвигались сумерки, а снегопад был таким сильным, что заставлял то Георгия, то Ниру время от времени подниматься для того, чтобы сбросить со своих одежд белоснежное пушистое одеяло, которым упорно пыталась накрыть их мазергалийская зима.

— Заждались?! — весело спросил волшебник, возникнув, словно привидение у самых ног сидевших в яме людей. К его балахону не липнул гонимый ветром снег, Белый Маг был словно огражден от него, невидимым глазу, покровом и Георгий даже ни миг усомнился в том, что перед ними сейчас возник сам волшебник, а не его созданный уставшим мозгом образ.

— Как там наши собаки? Вы пристроили их? — встревожено спросила Нира, вставая и отряхиваясь.

— Не беспокойтесь, госпожа Нира, они в надёжных руках, — отвечал Грозник. — Я опасался, что вы заснете, поэтому очень спешил, но, как я вижу, мои опасения были напрасны. Вы — сильные люди.

— Эта вьюга убаюкает, кого угодно, — возразил Георгий, встав рядом с Нирой. — Спасибо Нире, она, своими вопросами, не давала мне заснуть.

— Ну, у вас будет великолепная возможность выспаться, — заверил его Грозник, сделав рукой успокаивающий жест. — До Вааха нам лететь два дня, и я сделаю так, что во время полёта вы будете чувствовать себя лучше, чем на самой мягкой перине на свете. Собрались? — спросил он, заметив, что Нира, очистив арбалет от снега, в ожидании смотрит на Мага. — Оружие можете взять с собой, я понимаю, вы привыкли к нему, а вот лыжи оставьте, они вам больше не понадобятся. В Ваахе уже нет снега. Встаньте рядом, ближе друг к другу, — приказал волшебник. — Ага, вот так, правильно. Не шевелитесь.

Маг взлетел вверх и Георгий с усмешкой подумал, что именно так говорят фотографы на его родине, а вслед за этим почувствовал, как его ноги отрываются от земли, а ветер, к непрестанным порывам которого он уже привык, куда-то исчез, уступив место невероятной тишине, мягкой и тёплой, обволакивающей всё тело, забивающейся под куртку и казалось, становящейся одной из составляющих его бренного человеческого тела.

Георгий повернул голову для того, чтобы сказать Нире о том, что так хорошо, как сейчас ему ещё никогда не было, но с удивлением заметил, что девушка куда-то исчезла, а вместе с нею исчезли и снег, и небо, и скалы, уступив место ровному, неописуемо-мягкому бежевому свечению, которое заменило собою весь мир вокруг.

Странно, но никакого беспокойства по поводу того, что его глаза вдруг перестали видеть чёткую, реальную картину мира, Георгий не испытывал.

"Наверное, то же самое чувствует младенец, когда ещё находится в утробе матери", — подумал Георгий, закрыл глаза и провалился в приятное беззаботное беспамятство, где властвовало всесильное "ничто", где не было ни снов, ни самого "я" Георгия...

Глава 29

— Очнитесь! Мы на месте! — раздался голос Грозника прямо под ухом у Георгия, и этот голос был для него внезапному удару грома.

Георгий снова почувствовал под ногами земную твердь и, открыв глаза, невольно покачнулся от резкого перехода к нормальному восприятию мира.

Он увидел перед собой тот самый уютный дворик, куда несколько дней назад, на шаткой повозке въехал его друг Альберт. Георгий спросил у, стоящей рядом с ним, Ниры:

— Ну, как ты?

Та, удивлённая не меньше Георгия своими ощущениями, немного помедлила, всё ещё приходя в себя, а затем тихо промолвила:

— Всё это так неожиданно и прекрасно... Я чувствовала, что меня нет вообще, и никогда не было. Неужели я проспала два дня?

— Да, да, — раздался голос Грозника откуда-то сбоку и вслед за этим Георгий и Нира увидели и самого Белого Мага, который мягко опустился перед ними сверху на коротко подстриженную зелёную траву. — Хотя, это можно назвать сном лишь с большой натяжкой. Я позаботился о том, чтобы вы, как следует, отдохнули и душевно, и физически. А теперь, добро пожаловать в моё скромное жилище!

Грозник улыбнулся и сделал руками размашистый изящный жест, показывая в сторону своего дома в глубине двора, где перед распахнутыми дверьми, спустившись на две ступеньки вниз, стоял, в ожидании гостей и хозяина слуга-великан Кронгрус.

Грозник направился к своему дому и Георгий, ступая вслед за ним, видел, что на этот раз волшебник идёт по земле, как все нормальные люди, оставляя следы на траве.

"Он тоже человек, — подумал Георгий. — Наверное, эти постоянные полёты надоедают ему. А что может быть лучше прогулки по траве!".

Вслед за Грозником Георгий и Нира вошли внутрь дома, с удивлением посмотрев на застывшего у дверей, словно памятник, Кронгруса. Великан басом доложил своему хозяину о том, что во время его отсутствия ничего не произошло, гости отдыхают, а посетители с просьбами приходят каждый день.

Войдя в просторный холл, Грозник сказал, обращаясь к Георгию и Нире:

— Лукана мы будить не будем. Он ещё не совсем здоров, но сегодня вечером уже должен быть в полном порядке. Мы пройдём сейчас к господину Альберту и обрадуем его.

Кронгрус, закрыв входную дверь, быстрыми шагами обогнал Георгия, Ниру и Белого Мага и поспешил к двери комнаты, в которой находился Альберт.