Мазергала (СИ) - Рогожин Григорий - Страница 43

Альберт вошёл. Перед ним тотчас же возник человечек средних лет, невысокого роста со сморщенным, словно вялое яблоко, лицом. Нос его, блестящий, ярко-красный, как Санта-Клауса, свидетельствовал о том, что этот человек уже давно пристрастился к ежедневному употреблению "весёлки". Одет он был в чёрный бархатный костюм, который был безупречно чист и выглажен. Из-под куртки торчал стоячий воротничок белой рубашки.

— Здравствуйте, — поприветствовал Альберта человечек. — Если вы хотите заказать что-нибудь, заходите завтра утром. Я сейчас ухожу. Неотложные дела, знаете ли...

— Я вас надолго не задержу, — возразил Альберт. — Нет ли у вас готового костюма моего размера? Мне некогда ждать, пока вы сошьёте новый. Мне, возможно, завтра придётся немедленно уехать.

Увидев, что портной в нерешительности замялся, Альберт тут же добавил:

— Я хорошо заплачу.

Эти слова быстро развеяли сомнения портного.

— Что ж, если вы так спешите, господин... э-э-э, — Альберт подсказал своё имя, — господин Альберт, я отложу своё важное дело. Только ради вас!

"Знаю я такие неотложные дела, — усмехнулся про себя Альберт. — К вечеру ты уже будешь лежать под каким-нибудь столбом!".

Портной услужливо пододвинул Альберту стул, и коротко бросив: "Располагайтесь. Я сейчас", скрылся за небольшой дверью, где, видимо, находилось что-то вроде склада.

Альберт присел на стул и огляделся. Комната, в которой он находился, служила портному и мастерской и спальней. Альберт заметил за приоткрытой ширмой в углу комнаты спинку кровати. Тихо потрескивала, источая приятное тепло, маленькая печка; в середине комнаты стоял большой стол, на краю которого лежали куски материи. Несмотря на видимое невооруженным взглядом пристрастие хозяина к алкоголю, в комнате было чисто, а кухонная утварь, аккуратно сложенная на двух полках рядом с печью, "говорила" о том, что хозяин этого дома, несмотря на свою пагубную привычку всё же любит и поддерживает порядок.

Портной вскоре вышел из каморки. Он нес перед собой аккуратно сложенный костюм зелёного цвета, как у старосты Зирдена.

— Ну, вот, — сказал Линган. — По-моему, точь в точь, ваш размер. Господин, который заказал его, вдруг неожиданно умер. Я два дня назад пришёл к нему, а мне говорят: "Он умер. Утонул в море"; ну и пришлось мне положить этот прекрасный костюм на полку. Примерьте его.

Альберт скинул свои куртку и брюки, и надел предложенные ему вещи. Портной не обманул его. Мазергалийский костюм "сидел" на нём прекрасно. Новая куртка изнутри была "подбита" мехом и, по-видимому, оказалась даже теплее, чем его собственная. Просторные брюки по длине тоже оказались в самый раз. Портной протянул Альберту широкий ремень и шляпу с загнутыми вверх полями. Альберт надел ремень, за тем шляпу и Линган подал ему небольшое зеркало, представлявшее собой отполированный бронзовый поднос. Альберт критически оглядел себя и, не выдержав, рассмеялся.

— Мне понятен ваш смех, господин Альберт, — серьёзно сказал портной. — Сразу видно, что вы — чужеземец. Ваш предыдущий костюм очень хорошо сшит, но здесь, в Мазергале, он выглядит более чем нелепо. Вы в нём — как "белая ворона". А в моём наряде все будут принимать вас за богатого Торговца! Или я не прав?

— Да, вы абсолютно правы, господин Линган. Каждой стране — своя одежда, — ответил Альберт. — Сколько я вам должен?

— Десять каблов, — не моргнув, ответил портной, однако Альберт заподозрил, что это очень большая цена даже за хороший костюм и возразил:

— Пять! И больше он не стоит, господин Линган! Тем более что человек, для которого вы его сшили — умер. Может, этот костюм приносит несчастье своему хозяину? А?

— Побойтесь Рума, господин Альберт! — взмолился портной. — Пять каблов за такой прекрасный костюм! Это же грабёж! Вы, наверное, не знаете, что один кабл с прибыли от продажи этого костюма я буду обязан отдать Грингору, ведь это он направил вас ко мне, я знаю! Нет, меньше чем за восемь, я ни в коем случае не отдам вам этот изумительный костюм!

Альберт понял, что неплохо "сыграл" на том факте, что одежда предназначалась человеку, который внезапно умер. "А жители Мазергалы — суеверны", — с удовольствием отметил он и твёрдо сказал:

— Я отдаю вам семь каблов и костюм мой. Иначе мне придётся искать другого портного, и, поверьте, я его найду. Не в Зирдене, так в ином месте!

— Хорошо, — тяжело вздохнув, согласился портной. — Берите за семь! Грабьте бедного человека!

Альберт отсчитал семь золотых монет и отдал их Лингану. Тот поспешно спрятал деньги и сказал:

— Я мог бы купить у вас вашу старую одежду, если она вам, конечно не нужна. Мне интересен её покрой.

— Нет, господин Линган, скоро я вернусь домой и она мне понадобиться в моей стране, чтобы не выглядеть идиотом в вашем зирденском костюме. Прощайте!

Альберт свернул свою куртку и брюки, сунул их подмышку, и отправился обратно в таверну. В новой куртке ему понравилось то, что в её подкладку был вшит большой внутренний карман, в который Альберт, ещё в доме у портного положил две самые ценные для него вещи: фляжку с "Градиентом-Z", на которую портной покосился с вожделением, полагая, что это — его любимая "весёлка" и сопроводительное письмо доктора Кристиса.

Альберт уже подходил к площади, когда из-за угла дома выскочил человек и, поминутно спотыкаясь и путаясь в полах бело-зелёного балахона, бросился бежать навстречу Альберту.

Это был тот самый сумасшедший Маг, остановивший недавно фургон Слогуна — Проклум. Альберт посторонился для того, чтобы освободить ему дорогу, но Проклум и не думал пробегать мимо. Он остановился в двух шагах от Альберта и закричал, показывая на него пальцем:

— Это "второй"! Второй! Он здесь! Я снова встретил его! Жители Зирдена, знайте, что "второй" — герой! Он — смерть Дастиана! Он — смерть Дастиана!

Альберт, оглянувшись по сторонам, заметил, что некоторые обитатели посёлка, привлечённые криками, прильнули к окнам своих домов, а люди, проходящие через площадь, замедлили шаги, пытаясь расслышать слова сумасшедшего.

— Заткнись урод и дай мне пройти! — угрожающе прорычал Альберт, сжав кулаки и наступая на Проклума.

Тот сразу же замолчал. Он повернулся к Альберту боком, и, косясь на него бешено выпученными глазами, заговорил низким голосом:

— Я не урод, я Проклум — прорицатель. Сегодня ночью сон я видел, он важен для тебя, мне ж всё равно. И если хочешь знать, где друг твой, загадку отгадай, её во сне увидел я, но смысл её мне недоступен.

"Надо же, стихами заговорил, — подумал Альберт. — "Хочешь знать, где друг твой...". А что, может и правда этот псих знает, где Жора?".

Альберт сделал шаг вперёд, не разжимая кулаков, готовый к любому повороту событий.

— Говори, — разрешил он.

— Слушай загадку, "второй", — Проклум продолжал стоять, не поворачивая головы. Он застыл на месте, словно статуя и затараторил:

— Первый пришёл — ноги нашёл.

Второй пришёл — в Бруксу вошёл.

Третий пришёл второго искать,

да в снега попал — своё вино потерял.

Второй — третьего ищет-рыщет,

туда-сюда скачет, а по третьему жена плачет.

Второй ищет, да не там.

А если найдёт, то только не тут!

Но в нашем Ваахе Грозник сидит,

второму — про третьего — правду говорит!

Здесь Проклум умолк и сделал шаг в сторону, видимо, собираясь уйти.

— Что это за бред?! Ничего не понимаю! Кто такой — "первый"?! Кто — "второй"?! — воскликнул Альберт, а Проклум повернулся к нему лицом и закричал:

— Ты — "второй"!!! Ты — смерть Дастиана! — и добавил уже тише, как бы обращаясь к самому себе. — "Второй" — умён, он догадается. А мне — Проклуму, камень с души, лети и пой, как птица в глуши!

Сумасшедший бросился бежать вдоль по улице, прочь от Альберта, оставив того в полном замешательстве.