Мазергала (СИ) - Рогожин Григорий - Страница 13

Он повернулся спиной к Георгию и снова заснул, а гостю, однако стоило больших усилий заставить себя успокоиться. "Легко ему говорить...", — вздохнул Георгий, засыпая...

Когда утром Георгий спросил Лукана, почему тот был так спокоен, Лукан ответил ему:

— Если бы волки подошли слишком близко, мои собаки подняли бы такой шум, от которого даже мёртвый бы проснулся! А раз они молчали, то и нам волноваться было не о чем! Привыкай, Жора!

Георгий пожал плечами и произнёс:

— Постараюсь.

Позавтракав, все трое вышли во двор. Лукан с Нирой стали запрягать собак в сани. Георгию же (который ничего не понимал в этом деле) ничего не оставалось делать, как просто-напросто наблюдать за этим процессом, попыхивая трубкой, подаренной Луканом. Нира с Криволицым вполголоса переговаривались, время от времени поглядывая на Георгия. После недолгой паузы Нира что-то сказала Лукану, и тот, кивнув в ответ, отошёл от собак и направился к гостю. Подойдя, он сказал, пристально глядя Георгию прямо в глаза:

— Мне Нира сказала, что ты не в меру горяч. Ты хотел даже застрелить Горца. Так вот, предупреждаю тебя, сынок, никогда не хватайся за оружие без причины. В дороге это может нам сильно навредить. Только если увидишь, что Нира или я собираемся принять бой, тогда конечно можно... Даже нужно! Мы, Свободные Охотники, никогда не нападаем первыми, мы не разбойники какие-нибудь. Запомни это, сынок.

Георгия разозлили и возмутили слова Лукана, но вида он не подал. Он лишь подумал: "Нигде нет покоя от этих стариков! Учат и учат!". Вслух же он промолвил:

— Хорошо, я так и сделаю.

— Вот и ладно, сынок. Вот и ладно.

Глава 7

Наконец, все три упряжки были готовы к походу, и маленький обоз выехал из двора. Лукан, закрыв за собой ворота, рукой описал в воздухе круг и произнёс:

— Помоги нам Рум добраться до Вааха целыми и невредимыми! И собак тоже сохрани. Ну, поехали! Гок! Гок!

Путешественники выехали на середину Склянки и бодро пошли вниз по реке, оставляя позади себя шлейф из кружащихся в воздухе снежинок. Лукан шёл первым, Георгий — вторым, Нира же замыкала это шествие. Помня её наставления, которые она давала ему ещё во время первого перехода, Георгий был начеку, готовый в любой момент достойно встретить опасность.

Глядя на идущего впереди Лукана, он думал: "Лукан уже почти старик, а сильнее меня раза в два будет". В его присутствии Георгий чувствовал себя намного спокойнее, чем вдвоём с Нирой. По крайней мере, их теперь было трое, да шесть собак, а это, в Гиблых Лесах, кое-что, да значило...

***

И вновь скрип снега под полозьями лыж, массивные деревья справа и слева, нескончаемая дорога-река, да шумное дыхание собак окружали Георгия, не давая ни на секунду усомниться в реальности происходящего.

Через два дня показались скалы, на которых Георгий впервые увидел Горцев. Собакам, да и людям тоже, не нравилось это место, слишком уж близко скалы подступали к ним. Вечером этого же дня они выехали на Баснаму. Держась середины реки, собаки, с похвальным усердием тянули нагруженные сани. Быстро темнело, но Лукан и не думал останавливаться. Георгий догнал его и спросил:

— Мы что, всю ночь будем идти? По-моему, надо отдохнуть.

Лукан, взмахом руки, указал ему на берег.

— Покуда не пройдём скалы, останавливаться на ночлег нельзя! Опасно. Не суетись, сынок, скоро начнётся лес, тогда и остановимся!

Георгий вернулся на своё место. Что и говорить, Лукан, лучше его знал эти места, потому Георгий не обиделся, а лишь тихо сказал:

— Что ж, придётся поднапрячься...

Однако, прежде чем показались первые деревья, прошла, наверное, добрая половина ночи. Измождённые путешественники разожгли костёр, быстро поели и вскоре заснули, как убитые.

Утро следующего дня началось как обычно. Первым проснулся Лукан и растолкал Георгия с Нирой, приговаривая:

— Просыпайтесь же, сони! Время не ждёт!

Георгий с трудом разомкнул веки, потянулся, выкарабкался из-под толщи тёплых шкур, сел у костра и, набив свою трубку табаком, закурил. Лукан поворачивал укреплённый над костром вертел с насаженным на него аппетитным куском мяса. Криволицый снял со своего пояса фляжку и протянул её Георгию.

— На-ка, хлебни. Это тебя взбодрит.

Георгий сделал несколько глотков "весёлки" и вернул фляжку Лукану.

— Спасибо. Весьма кстати, — поблагодарил Георгий и почувствовал, как быстро "разгорается" аппетит.

Когда жаркое было готово, Лукан, разделив мясо на три части, протянул Георгию и Нире по большому куску. Мясо на вкус оказалось восхитительным, хотя и было немного жестковатым.

— Придётся нам, ребята, идти быстрее, — сказал Лукан, вытирая жирные пальцы прямо о куртку. — Не знаю, как твои, Нира, а мои собаки ещё вчера почуяли впереди людей. Наверняка, это Свободные Охотники. Если сегодня они остановятся на ночлег пораньше, то мы уже этой ночью будем сидеть вместе с ними у костра.

Нира кивнула.

— Я знаю об этом, Лукан.

Он удивлённо спросил:

— А почему же ты не сказала об этом вчера?

— Я думала, что ты заставишь нас идти всю ночь! А я и так очень устала. Не забывай, Лукан, я же всё-таки девушка! И в силе мне с тобой не сравниться! — ответила Нира, укоризненно посмотрев на Криволицего.

— Да нет же, Нира! Разве я заставил бы вас идти всю ночь?! Никогда! — воскликнул он, оправдываясь, и немного помолчав, добавил:

— А ты хорошо уже научилась слушать своих псов. Я рад за тебя. Из тебя вышел отличный Свободный Охотник... Вернее, Свободная Охотница.

С этими словами Лукан встал и принялся запрягать в сани собак, которые уже расправились с вяленой рыбой и, сытые, устроили между собою беспорядочную возню.

Георгий проверил, крепко ли держится поклажа на санях, в частности небольшой мешок со своей "земной" одеждой и записями Забредягина (их он более всего боялся потерять) и, укрепив свой арбалет, как следует, поверх тюков, сказал:

— Я готов!

Нира с Луканом уже уложили все вещи, которые доставали для привала, и Лукан произнёс:

— Ну что ж, если готов, сынок, то и поехали, Рум нас храни! Гок!

Не отдохнувшие как следует собаки, на этот раз нехотя сдвинули сани, и пошли шагом.

— Ну, давайте, ребятки, напрягитесь! Будет вам отдых, будет! — взмолился Лукан.

Нира в свою очередь тоже что-то сказала своим псам на непонятном Георгию языке. Ему показалось даже, что собаки тяжело вздохнули, но, тем не менее, пошли быстрее. Георгий и сам чувствовал, что ещё часа три-четыре поспать совсем не мешало бы, но он не имел привычки ныть, тем более что был шанс присоединиться к идущей впереди группе людей. Эта весть обрадовала его, потому что при таком долгом переходе ни один человек не бывает лишним. В этом Георгий уже убедился на собственном опыте.

Они отошли от места своей последней стоянки совсем немного, когда Георгий заметил, что собаки вдруг забеспокоились и стали часто оглядываться назад, жалобно поскуливая. При этом они почти перешли на бег.

— Жора, Нира, беда! Собаки почуяли Полосу Дождя! — закричал Лукан. — Быстрее, ребята, быстрее! О, Рум, спаси нас от этой напасти! Гок! Гок! Гок!

Георгий не понял, в чём заключалась причина беспокойства Криволицего, но, чтобы не сбить дыхания, не стал задавать вопросов. Если собаки так боятся этой "полосы дождя" и бегут от неё, следовательно, и ему она тоже ничего хорошего не принесёт. Вместе с тем Георгию сделалось чрезвычайно любопытно. В словосочетании "полоса дождя" он не находил ничего страшного. О, если бы он знал тогда, что это такое, то бежал бы гораздо быстрее!

Георгий оглянулся и посмотрел на Ниру. Она бежала следом за ним, тяжело дыша. По выражению её лица он понял, что "полоса дождя" — это серьёзная проблема.

Путешественники двигались в сумасшедшем темпе около часа, а потом Георгий почувствовал, что силы постепенно покидают его. Ноги болели, дыхание сбилось, пот ручьями стекал по спине и по лицу. Георгий хотел крикнуть Лукану, чтобы тот бежал помедленнее, но, на его счастье Лукан вдруг сам, неожиданно, перешёл на шаг. Несколько сот метров они шли не спеша, а потом возобновили бег. Георгию показалось, что так будет продолжаться до бесконечности, или вернее до тех пор, пока он не потеряет сознание, но тут, неожиданно произошло нечто такое, что заставило путешественников остановиться.