Азовское осадное сидение 1641 года
(Оборона донскими казаками крепости Азов) - Куц Олег Юрьевич - Страница 12

Согласно Эвлии, получала подкрепление не только турецкая сторона. Так, турецкий автор сообщает, что однажды осажденные «принялись так палить из ружей, что крепость Азов запылала» огнем. Казаки наполнили крепость криками «Иисус! Иисус!», разукрасив крестами крепостные стены и башни. Оказывается, продолжает Эвлия, к осажденным «в ту мрачную ночь по реке Дон прибыло на помощь десять тысяч кяфиров (неверных, т. е. казаков. — О. К.)», Похоже, здесь мы встречаемся с упоминанием о так называемом донском ясаке[123] — боевом кличе донских казаков, а кресты, скорее всего, имеются в виду те, что были изображены на полотнищах казачьих знамен. В ходе казачьей стрельбы из ружей и пушек, которая продолжалась и утром, было убито 600 турецких воинов. Не исключено, что здесь идет речь о казачьей вылазке.

Наконец, после того как «подобное морю» турецкое войско окончательно обложило крепость, заняв предназначенные для каждого отряда окопы, между противниками началась, как говорит Эвлия, битва «по всем правилам военного искусства»: «От грохота пушечной стрельбы с обеих сторон сотрясались земля и небо». Далее идет описание приступа турецкой стороны: «Начавшись чуть свет, в течение семи часов шла такая драка и свалка, что битвы, подобной этой, еще не видело, вероятно, око судьбы». Турецкая сторона несла потери в сотни и сотни убитых[124].

Из рассказа о начале осады турками Азова видно, насколько отрывочно описание Эвлией первых боев. В частности, здесь и в дальнейшем полностью опущены такие события, как сооружение турками земляного вала и подрыв его казаками, возведение турецкой стороной нового земляного вала. Яркое отражение получает у Эвлии лишь ожесточенность боевых действий; начало осады затянуто во времени (похоже, впрочем, что так и было в действительности) — турецкие войска то роют окопы, то получают подкрепление. Очень скупо у турецкого автора дано описание некоего приступа к Азову турецкой стороны. По своим характеристикам он очень похож на первый приступ турок, каким мы знаем его по Поэтической повести, однако тот факт, что, согласно Эвлии, уже до него между казаками и турками шли днем и ночью «бои и сражения», включая длительную пушечную стрельбу, вроде бы не позволяет так думать. Не исключено, впрочем, что последовательность событий начала осады у Эвлии может быть нарушена.

Об ожесточенном характере боевых действий под Азовом сразу же после подхода осаждающих к крепости известно и по отписке в Москву из г. Сучавы Б. Лыкова и А. Букалова. Так, отъезжая из этого города 1 июля, русские гонцы писали в Москву следующее. Слышали они «от чернцов (православных монахов. — О. К.) в Сучаве, что под Азовом казаки волошан пятьсот человек побили и турков многих пошкотили»[125] — то есть осажденные перебили 500 воинов из Молдавии в составе турецкой армии, а также многих собственно турецких воинов. Число убитых «волохов», по-видимому, преувеличено. Учитывая, что данные сведения были получены русскими гонцами не позднее 1 июля, а дойти до Сучавы эти вести вряд ли могли за несколько дней, получается, что здесь мы видим результат боев казаков с осаждающими от 24 или по крайней мере не позднее 25 июня. Впрочем, в данном сообщении русских гонцов надо видеть скорее слух, в то время как, согласно их же словам, никаких «подлинных» (то есть достоверных) известий из-под Азова к властям Сучавы еще не поступало[126].

Обратимся к ходу дальнейшей борьбы за крепость. Согласно Поэтической повести (а также ряду документальных свидетельств), последующие события были связаны с повторным возведением турецкой стороной земляного вала. Новый турецкий вал был намного больше прежнего. Автор Поэтической повести говорит, что эта «гора» была «в длину… лучных стрелбища в три[127], а в вышину многим выше Азова города, а широта ей — как бросить на нее дважды каменем». После возведения данного сооружения (а скорее всего, и параллельно ему) последовал артиллерийский обстрел города, длившийся без перерыва, согласно Повестям, шестнадцать суток — «шеснатцать дней и шеснатцать нощей»[128]. «В те дни и ночи» были, согласно Повести, разбиты («распалися») азовские укрепления («крепости») — «все» стены и башни, церковь Иоанна Предтечи, а также каменные строения («палаты») до самого основания («по подошву»). О длительном обстреле крепости в начале осады (после 29 июня) сообщали в Москве и служилые люди С. Пригаринов и С. Князев, побывавшие в это время на Дону. Из другого источника (док. № 9; сведения на конец августа 1641 г.), впрочем, узнаем, что обстрелы крепости перемежались с неоднократными («по многие дни») приступами к ней, не принесшими туркам желаемых результатов[129]. (Возможно, правда, что эти штурмы произошли уже после данного шестнадцатидневного обстрела крепости.)

Окрестности Азова. Валы. Современный вид. Фото П. А. Авакова.

После довольно краткого сообщения о более чем двухнедельных обстрелах Азова последовательность описания событий в Поэтической повести отчасти теряется. Рассказ далее ведется непоследовательно, в общих чертах, что, впрочем, создает картину суровых будней обороны, заполненных постоянными боями. В частности, автор говорит о потере казаками артиллерии в ходе обстрелов турками крепости («а… наряд наш пушечной переломали весь»). Сами казаки сидели в это время «в ямах» (подземных укрытиях), из которых им не давали и выглянуть[130].

О сильном обстреле Азова после рассказа о приступе турок к городу сообщает и Э. Челеби: «А утром (после приступа. — О. К.), — говорит он, — снова был открыт огонь из пушек. Ворота и стены крепости были разбиты и разрушены, а дома в ней разнесены в щепы». Выстояли лишь укрепления, построенные генуэзцами[131]. Казаки, однако, и при столь неравном соотношении сил не прекращали борьбы. Далее Эвлия Челеби говорит фразу, дающую высокую оценку энергии казаков. Итак, в следующую ночь после обстрела казаки «совершенно неожиданно наставили кабаньих капканов, щитов, заостренных кольев, окопались, и (с утра. — О. К.) бой начался с новой силой»[132].

Далее, согласно Эвлии, обстрелы крепости продолжались, неся ей все новые и новые разрушения. Вероятно, что, как уже отмечалось, обстрелы Азова сменялись попытками приступов. В таких случаях бои шли, надо полагать, в проломах и на развалинах стен, причем уцелевшие части укреплений становились, похоже, очагами сопротивления. Об одном из подобных столкновений и рассказывает турецкий автор. Он пишет, что в один из моментов осады некоторое число турецких воинов («газиев»), бросившись в довольно широкие бреши, пробитые пушками в стенах крепости, водрузило там свои знамена (то есть закрепилось). Однако «хитрые» казаки, воспользовавшись тем, что не все турецкие воины подошли вплотную к проломам, ударили по туркам перекрестным огнем, так что «сразу же сотни их испили чашу смерти». Три дня и три ночи оставшиеся в живых вели бой с казаками на азовских укреплениях, то беря верх, то терпя неудачу и выстаивая против натиска «пьяных кяфиров». В конце концов турки были вынуждены отойти с боями назад, оставив на крепостных сооружениях множество знамен и убитых[133]. Надо полагать, это было наиболее яркое из столкновений такого рода, потому его и отметил автор.

Мы рассмотрели, как отображаются в Поэтической и отчасти в Документальной повестях, а также в записках Э. Челеби боевые действия под Азовом в июле 1641 г. (датировка наша). Документальный материал дает возможность несколько дополнить известия, изложенные в нарративных источниках. Итак, начало новому этапу борьбы за Азов положило возведение турецкой стороной второго земляного вала. На настоящий момент нельзя точно определить, когда осаждающими была начата упомянутая работа. Можно лишь сказать, что это произошло, по-видимому, в первой половине июля. Одним из главных направлений противоборства сторон в это время была, насколько можно судить, борьба за Топраков город. Из одного позднейшего документа узнаем, что все стены и здания Топракова города были разрушены, это свидетельствует о длительном обстреле его турками[134]. Со стороны казаков в данное время, возможно, продолжались вылазки из крепости, как об этом показывал позднее И. Новокрещен. Наконец, 2 августа посредством земляного вала туркам удается захватить Топраков, о чем достаточно подробно рассказывается в расспросных речах от 29 августа 1641 г. приехавших в этот день на Валуйки с Дона из казачьего городка Каргалы белгородцев Е. Еремеева и Г. Герасимова.