Серп и молот против самурайского меча - Черевко Кирилл Евгеньевич - Страница 60

С этой целью японский министр повторил свое прежнее предложение направить в Москву специального представителя Токио, что позволило бы внести вклад если не в дело мира во всем мире, то по крайней мере в дальнейшее улучшение японо-советских отношений. При этом посол Японии пояснил, что такой представитель мог бы, в частности, обсудить заключение торгового договора и решение пограничных вопросов в соответствии с декларацией о границе между СССР и Маньчжоу-го, направленной письмом Мацуока Молотову от 13 апреля 1941 г.

Советский министр ответил Сато, что официальный ответ будет направлен японской стороне после изучения сделанного предложения. Молотов отметил, что декларация Мацуока была направлена до того, как СССР и Япония вступили во Вторую мировую войну, что привело к коренному изменению обстановки, и поэтому поднятые японской стороной конкретные вопросы должны быть пересмотрены с точки зрения вновь возникших обстоятельств. Он спросил также, сделано ли предложение о мирном посредничестве по собственной инициативе Токио или по инициативе Берлина.

Сато ответил, что эта инициатива исходит от японской стороны. Он добавил, что Германия, насколько ему известно, стремится к «почетному миру», и выразил надежду, что Советский Союз, в отличие от его союзников, не стал бы настаивать на безоговорочной капитуляции Германии.

Молотов сказал, что в настоящее время он думает только о военном решении германской проблемы и 12 апреля сообщил Сато это мнение как официальную точку зрения советского правительства. Выразив формальную признательность японскому правительству, правительство СССР отклонило предложение о направлении в Москву специального представителя Японии для обсуждения поднятых вопросов, заявив, что в предложении Сигэмицу нет ничего нового по сравнению с его предложением, сделанным в сентябре 1943 г.

Повторное предложение Сато обсудить вопросы торговли и уточнения границы между Маньчжоу-го и СССР были отклонены Молотовым в связи с войной, в которой участвуют обе стороны.

4 сентября Сигэмицу, оставшийся в новом кабинете К. Койсо на своем посту после отставки 18 июля 1944 г. кабинета X. Тодзио в связи с поражениями Японии в войне на Тихом океане (потеря Марианских о-вов и др.), передал посланнику Японии в СССР Морисима, находившемуся в командировке в Токио, проект телеграммы в адрес Сато с повторением предложения о направлении в Москву специального представителя Японии для переговоров с указанием, пока без оповещения советской стороны, что, по решению Высшего совета Японии по руководству войной, доложенного императору, таковым назначен бывший премьер-министр и посол в СССР К. Хирота. После внесения Морисима с разрешения Сигэмицу поправок упомянутая телеграмма была направлена в Москву.

8 сентября во время протокольного визита в МИД Японии посла СССР Малика в связи с его командировкой на родину Сигэмицу проинформировал его об упомянутом предложении, а 16 сентября Сато его передал Молотову, подчеркнув, что это предложение является новым по характеру, так, оно предполагает, в отличие от прежнего, не визит специального представителя Японии также в другие европейские страны, а визит только в Советский Союз для обсуждения исключительно вопросов двусторонних отношений.

Молотов ответил на это, что благодаря пакту о нейтралитете между нашими странами установлены нормальные отношения и что обе стороны с удовлетворением воспринимают то обстоятельство, что, хотя ранее между ними и существовало недопонимание, в настоящее время оно кануло в прошлое и в последнее время поддерживаются дружеские отношения. Что же касается текущих вопросов, то они могут быть разрешены без направления специального представителя по обычным дипломатическим каналам, добавил Молотов, а переговоры со специальным представителем Японии могут вызвать нежелательные слухи как внутри наших стран, так и за рубежом в отношении возможного мира с Германией, даже если они и ограничились бы вопросами советско-японских отношений.

А когда японский посол предложил Молотову оставить поднятый вопрос для дальнейшего изучения, последний в шутку заметил, что, хотя известный греческий философ Гераклит сказал: «Все течет, все изменяется», его позиция изменений не претерпит.

В последней декаде сентября, после того как в Токио было получено сообщение об этом ответе Молотова, Высший совет по руководству войной стал склоняться к тому, чтобы в сложившейся обстановке, дабы не усугублять положение, отказаться на время от прежнего плана активных дипломатических акций в отношении СССР, вопреки мнению начальника генерального штаба японской армии генерала Ё. Умэдзу. Он считал, что, с точки зрения возможной конфронтации Москвы с Вашингтоном и Лондоном, она будет заинтересована в сильной Японии.

28 сентября этот совет одобрил инструкции послу Японии в СССР, в которых предлагалось прилагать усилия для выявления в дальнейшем подлинных намерений Москвы в отношении Токио и в случае капитуляции Германии или заключения советско-германского мирного договора стремиться к сохранению дружеского расположения к Японии. Иначе говоря, призывая в общей форме к активности, эти инструкции вследствие своей расплывчатости не предлагали конкретно ничего нового[452].

Тогда же, в сентябре 1944 г., Генштаб Японии формально отменил действовавший с 24 апреля 1942 г. с некоторыми изменениями на 1943—1944 гг. оперативный план нападения на СССР в случае решающих успехов Германии в войне с нашей страной под названием «Основной курс разрешения северной проблемы» и приступилк составлению оперативного плана оборонительных мероприятий на случай объявления Советским Союзом войны Японии[453].

Тогда же Сигэмицу предложил «проект предварительного плана для советско-японских переговоров» с целью получить от СССР подтверждение отказа от вступления в войну с Японией, либо в результате пролонгации пакта о нейтралитете, либо заключения нового договора, лучше всего пакта о ненападении[454].

При получении положительного результата дипломатического зондажа по этому вопросу в отношении Советского Союза Сигэмицу в качестве одной из альтернатив реализации своего плана считал целесообразным удовлетворить следующие возможные требования СССР:

«1. Разрешение на проход через пролив Цугару.

2. Пересмотр или отмена основного японо-советского договора (т. е. Портсмутского мирного договора 1905 г., подтвержденного сторонами в 1925 г. – К. Ч.).

3. Предоставление прав на рыболовство.

4. Уступка Северо-Маньчжурской железной дороги.

5. Разрешение мирной деятельности Советского Союза в Маньчжурии, Внешней Монголии, Китае и других частях Великой Восточной Азии.

6. Признание советской сферы интересов в Маньчжурии.

7. Признание советской сферы интересов во Внешней Монголии.

8. Отмена Антикоминтерновского пакта.

9. Отмена тройственного пакта и тройственного соглашения.

10. Уступка Южного Сахалина.

11. Уступка Северных Курильских островов»[455].

Об условиях, при которых Япония готова выполнить эти требования СССР, в плане говорилось следующее: «В том случае, если Германия потерпит поражение или заключит сепаратный мир и будет заключен общий мир при посредничестве Советского Союза, мы примем все требования Советского Союза»[456].

Стремясь добиться согласия Советского Союза на прямые переговоры на высоком уровне, Сигэмицу, в соответствии со своим планом, предложил Молотову через Сато не ограничивать их текушими вопросами японо-советских отношений, как это предполагалось прежде, а поднять такие проблемы, как позиция сторон по вопросу о Китае, обстановке в бассейне Тихого океана, перспективы отношений между Японией, США, СССР и Великобританией.