Рубикон (СИ) - Широков Алексей - Страница 3

Немецкий Император, который в это время что-то там вещал Инне, поперхнулся и быстренько отпустил моё плечо.

– Что он говорит? – мысленно повторяя раз за разом успокаивающую мантру, спросил я.

– Если кратко, – прошептала зайка, – то Его Величество извиняется за этот инцидент, который произошёл исключительно по его приказу, потому как он внимательно следил за жутким инцидентом, произошедшим в Либерократии, а потому просил своего личного «Аватара», оценить силу своего нового подданного.

– Передайте Его Величеству, что… – начал, было, я,‍ ​но тут​ же почув​​ствовал как остренькие ноготки старшей Цесаревны ‍впились в мою ладонь и, вспомнив предупреждение, сказал совсем не то, что хотел. – Что я принимаю его извинения.

Нина быстро затараторила мой ответ по немецки, хотя Максимилиан уже слышал перевод моего ответа, и на лице его вновь расцвела «благодушная» улыбка. Парень вновь начал разоряться на родном языке, ещё раз похлопал меня по плечу и вдруг, под дружный благоговейный вздох журналистов, снял своё пальто с белым меховым воротником и протянул его мне.

– Чего? – данного жеста я совершенно не понял.

– Его Величество Император Земель Немецкой Нации Максимилиан III Каролинг очень рад тому, что у него появился такой могущественный и благородный подданный, – перевела мне Нина, ехидно улыбаясь. – Ведь «Благородство и Честь», так мало значат в нынешнем неспокойном мире. А потому, в знак своего искреннего расположения, Его Величество изволит жаловать Космосу Гогенцоллерну пальто с собственного плеча и звание Паладина Рейхскроне – короны Священной Римской Империи! Чего смотришь, как баран на новые ворота? Бери, раз дают!

– Тебе наш герб напомнить?

– А… да. Блин!

Когда я принимал сей сомнительный подарок под вновь бешено защёлкавшими камерами журналистской братии, в памяти всплыл целый ворох сюжетов из фэнтези и исторических романов, где «Король» жаловал особо отличившемуся дворянину ношеный плащ с собственного плеча. Собственно для многих это была единственная награда за какой-либо особо безумный подвиг, с которой они носились потом всю жизнь как дурак с писанной торбой, и, под конец жизн‍и​, поми​рая в нищ​​ете, с гордостью рассказывали босоногим внукам: «‍Вот помню как сейчас, подходит ко мне Король Йагупоп сто сорок первый «Косомордый», хлопает по плечу и говорит! Сер Жуй Жульен! Ты - лучший из моих рыцарей! Прими с королевского плеча! Вот как оно всё было-то. Да… Были короли в наше время, не то, что сейчас.»

Максимилиан разорялся перед камерами ещё минут пять, периодически хлопая меня по плечу. Ну а затем соизволил откланяться, оставив нас стоять в терминале и смотреть ему вслед, в то время как он сам гордо зашагал куда-то по длинному коридору в окружении беспрестанно насилующих фотокамеры журналистов.

– Что он под конец мне сказал? – переспросил я, посмотрев в след Императору, и опустил глаза на пальто, которое всё это время держал.

– Пригласил в свою резиденцию, город Ахен, которую упорно именует Столицей Священной Римской Империи, – ответила мне Инна, прикрывая глаза ладошкой. – А ещё сообщил журналистам о твоей официальной помолвке со своей сестрой, Брунгильдой Каролинг, после чего сравнил тебя с Зигфридом и по-быстрому свалил, покуда ты опять не взбесился. Так что поздравляю муженёк, тебя опять женили.

– Да он совсем еб… – начал было я, делая первый шаг вслед быстро удаляющейся процессии, но сёстры тут же повисли у меня на руках.

– Спокойно, Кузя… – прошипела Нинка. – Глазки потушили… у нас всё хорошо! Повторяй за мной: «У-нас-всё-хорошо!»

– Да я его… – прорычал я, но рваться в след венценосной особе не стал, и даже подавил желание скомкать и шваркнуть на землю пальто августейшего. – Брунгильда мать его, через Одина, да Лок‍и​ попер​ёк хребта​​. Кайзер хренов!

– Тихо, тихо… – прошептала мне на‍ ухо Инна. – Максик всего лишь решает свои политические вопросы. И вообще, я тебя предупреждала, что он со странностями.

– Ну, а что мне с этим делать? – раздражённо потряс я новым предметом своего гардероба. – Носить я это точно не буду!

– Приедем «домой» – повесим в рамочке на стену, – фыркнула Нинка, наконец, отпуская меня и беря Аську за ручку. – Твои новые подданные будут в восторге.

– Какие ещё подданные? – нахмурился я. – Ты про Ольгу с Валькой?

– Не совсем, – уклончиво ответила девушка. – Пойдём уже, товарищ Ефимов-Гогенцоллерн, у нас хоть и зелёный коридор и дип-неприкосновенность, но всё равно надо оформить въездные документы.

– Нин, ты, я так понимаю, уже связалась с Канцелярией? – задала вопрос Инна. – И про «подданных» было сказано не для красного словца?

– Угу, – буркнула зайка, покосившись на удаляющуюся процессию, сопровождавшую Императора. – Ты охренеешь когда узнаешь, что именно бабулька подарила внучку!

Я покосился на свою невесту, однако вникать в вопрос не стал. Мне как-то уже хватило подарочка Максимилиана, чтобы вообще пожалеть о том, что я решил посетить это государство.

Таможню мы прошли быстро. Да и остальные вопросы решались сами собой. Фактически, при нашем появлении все дружно вытягивались во фрунт и хором приветствовали, желая приятного пребывания… на родине. Хорошо ещё, что не тянули руку в древнеримском «Приветствии Солнцу», как чуть было не вошло опять у них в моду во время Третьей Мировой на волне всеобщего подъёма от обретения, казалось бы, давно‍ ​сгинув​шей в век​​ах династии Каролингов и распространения в очеред‍ной раз идей типа: «Deutschland Uber Alles!»

Закончив с бумагами, мы в сопровождении немецкого офицера, спустились на минус десятый уровень аэро-космопорта, где нас уже ждал монорельсовый минипоезд. Мужчина явно чувствовал себя не в своей тарелке и постоянно косился на неотступно следующих за нами особистов. Понять его, в общем-то, было можно. Выглядели боевые латы откровенно жутковато, а артефактные винтовки, которые бойцы КГБ не выпускали из рук, также не добавляли ему оптимизма.

При этом, наш эскорт официально проходил как личная гвардия Цесаревны Нины Святославовны. Вот только надпись «КГБ РИ» на наплечных пластинах никто даже не подумал замазать или заклеить чем-нибудь. Так что все встречные немцы просто делали вид, что в упор не видят этой знаменитой на весь мир аббревиатуры.

Поезд летел на огромной скорости и остановился минут через десять, высадив нас на совершенно неприметном подземном полустанке, откуда через небольшой коридор наша группа попала в небольшую комнату с одной единственной дверью, перед которой статуями застыли осназовцы в полной выкладке и с дополнительно укрепленными боевыми латами. Напротив них, охраняя проход, из которого мы вышли, словно братья-близнецы возвышались ещё два «предмета мебели», на сей раз чисто германского производства.

Ещё шесть точно таких же истуканов при нашем появлении бодренько выстроились вдоль боковой стены с равнением на нас, после чего все, в том числе и русские гэбисты, отдали честь. Правда, если наши взяли под козырёк, то нем‍ц​ы друж​но хлопну​​ли себя по нагруднику.

– Отряд спецопераций Штази ‍в утяжелённой броне штурмовой пехоты Рейхсхеера, – отчеканил на ломанном русском наш сопровождающий, видя с каким интересом я рассматриваю необычные доспехи немного угловатой формы белого цвета, довольно сильно контрастирующие с зализанными русскими образцами. – Согласно приказу Великого Канцлера, данный отряд выделен вам в качестве личных гвардейцев!

– Угу, – только и ответил я, а потом усмехнулся. – А Великий Канцлер случаем не озаботился передать мне картридж с дойче-лингвой? А то я только на «Великом и Могучем» шпрехаю. Сами понимаете, во время перелёта это ПО не скачаешь, а зона дьюти-фри аэро-космопорта благополучно пролетела мимо нас.

Словно бы дожидаясь этого вопроса, один из немецких громил с сержантскими знаками различия, нанесёнными на броню, сделал два шага вперёд, протянув стандартную коробочку языкового пакета. Впрочем, для начала, он попал в руки одного из наших осназовцев, который просветил его каким-то приборчиком, и только после этой процедуры он занял место в слоте переводчика, а искин сообщил о начале загрузки новой лингвы.