Рубикон (СИ) - Широков Алексей - Страница 24

А ещё патрулировать в лесу было очень скучно. Небольшая узкая тропинка змеёй вилась между стволами деревьев, и не было никакой возможности пустить ламу вскачь и ощутить свежий ветер бьющий в лицо. Так что в голову так и лезли неприятные мысли. Например, о том, насколько же удачлив Ицтли, ведь голову раба, за которого он не пожалел влезть в долги, забросили в кольцо аж пятнадцать раз, преж‍д​е чем ​она оказа​​лась во рву. Ну и конечно же о том, обиделся ли К‍етцалькоатль на нерешительность Кисикохтенкатля, и не стоит ли ему по возвращении в город разориться на ту пленную белоухую, которую жрецы вчера выставили на торги, чтобы обсидиановый нож на жертвеннике, на самой вершине пирамиды пролил кровь именно от его имени, порадовав тем самым Великое Божество.

«Да! – решил для себя рыцарь. – Так я и поступлю! И плевать на деньги! Главное сразу поставить такую сумму, которую по завтрашнему окончанию аукциона никто не сможет перебить! Тогда именно моё имя окажется вырезанным в самом верху жертвенного столба, а остальные, заплатившие за жертву, будут ниже! Быть может тогда, ко мне вернётся удача и даже изменит своё решение сам Солнцеозарённый Хуицилихуитл Уеман, да высекут рабы…»

Из размышлений, в которые он погрузился с головой, Кисикохтенкатля вырвала резкая, обрывистая команда Ицтли, остановившего свою ламу и поднявшего вверх левую руку с разведёнными в сторону пальцами. Рыцарь тут же подобрался внутренне обрадовавшись. Ведь это был сигнал тревоги, а чутьё на опасность его друга и Великого Воина, такого же, как и он сам, ни разу не подводило.

– Птицы и обезьяны на востоке встревожены, – произнёс Ицтли, когда Кисикохтенкатл подъехал к нему сбоку и, приподняв забрало с клювом орла, вопросительно посмотрел на приятеля.

– Думаешь… контрабандисты? – спросил его рыцарь, медленно повернув голову в указанную сторону.

– Ну а кто же ещё, – фыркнул старшина патруля. – Они, родимые. Мойлехуани!

– Что прикажете, Солнцевидевший? – тут же подскочил к всад‍н​икам о​дин из мл​​адших воинов неотступно пешими следующих за отряд‍ом.

– Ты слышал?

– Так есть, Солнцевидевший!

– Проверь, – повелительно махнул Ицтли и, когда боец, повторив «Так есть!», бесшумной тенью растворился в зарослях, повернувшись к Кисикохтенкатлю сказал. – Сейчас повеселимся и смоем в глазах Кетцалькоатля твою неудачу мой друг.

После чего, порывшись в седельной сумке, достал золочёную круглую каменную плитку походного Воинского Жертвенного Алтаря с ликом божества и жреческим знаками, протянув её приятелю.

Рыцарь только благодарно и довольно кивнул. Он даже и не думал, что и его друга, которому он последние дни так завидовал, тяготит его неудача на Празднике Солнца.

«Всё-таки Ицтли – Великий Воин! – подумал Кисикохтенкатль. – Скорее всего, он скоро получит право подняться на ещё одну, а то и две ступеньки пирамиды выше их всех!»

– А главное, наконец-то напоим свои мечи кровью врагов Империи Науа, во славу Солнцеозарённых и самого Кетцалькоатля!

– Так есть! – согласился приятель.

Любопытного аборигена, видимо почитающего себя за невероятно крутого Чингачгука, я заметил практически сразу же после того, как он занял свой наблюдательный пункт среди разлапистых папоротников и кустов, чем-то отдалённо напоминающего акацию. И дело даже не в «Третьем глазе» или в том, что, на мой взгляд, передвигался он отнюдь не бесшумно, а веточки нет-нет, да и подрагивали, довольно сильно демаскируя укрывшегося за ними человека.

Дело было в его обращённом на меня взгляде, полном неприкрытой ненависти, жажды крови и какой-то… жадности что ль, который букв‍а​льно н​ожом реза​​нул меня сразу же, как только я попался на глаза ‍этому непонятному наблюдателю. Признаться, для меня это было довольно новое ощущение, и не потому, что я ранее не мог чувствовать, когда на меня кто-то смотрит. Мог, все воины выше второго ранга и многие маги наделены подобной относительно бесполезной и даже раздражающей в обычных условиях способностью. Причём обычно её целенаправленно притупляют и заглушают, потому как в наших условиях жизни в городах-мегаполисах можно свихнуться если постоянно ловить на себе и распознавать сотни, а то и тысячи чужих взглядов в минуту, наполненных всем спектром эмоций, от безразличия до откровенной агрессии.

Да и вообще, подобные пассивные возможности одарённого человека – всего лишь механизм выработанный годами эволюции, по большому счёту являющийся своеобразной «Защитой от дурака». Всё равно от профессионального убийцы подобное «чутьё» ещё никого не спасало.

Современные ассасины и прочие «американские ниндзя» обычно обучены тщательно скрывать свой интерес к будущей жертве, ну а если уж у подобного специалиста не получается обуздать собственный темперамент, то на помощь ему всегда могут прийти довольно распространённые технические средства. Например, солнечные очки, те же авиаторы или хамелеоны, а также куча других приблуд, вроде тактических масок или цветных линз. В общем, всё что угодно, лишь бы была хоть какая-то лишь частично прозрачная преграда между глазом и целью. Работало это, конечно, не идеально, и всегда оставалась вероятность проколоться, но никто и никогда не пялился так на свою‍ ​цель, ​как делал​​ это мой новый «приятель».

Ну да. Я для себя уже р‍ешил, что мы обязательно «подружимся» и непременно пообщаемся накоротке. Пусть даже этот душевный порыв и будет односторонним с моей стороны, и скорее всего очень не понравится туземцу. Ну а что поделаешь, надо же мне в конце концов выяснить где я, и «parlez-vous français» здесь, или может быть шпрехают на порядком утомившем меня «Дойче». Просто я фактически нижней полусферой чувствовал, что в тех еб… далёких-далях, куда я каким-то образом попал, о Великом и Могучем даже не слышали. Зато наши европейские, как говорит Император, «партнёры» в своё время очень любили колонизировать такие вот райские кущи, огнём и мечом насаждая среди туземцев разумное, доброе, вечное.

В предстоящем же знакомстве, как я надеялся, мне должен был помочь обнаруженный в сидоре мой же собственный лингва-модуль, с которым я летал в Либерократию, и блок памяти которого оказался буквально под завязку забит языковыми пакетами. Так что, скорее всего, мы найдём общий язык, ну а если нет, то всё равно что-нибудь да придумаем.

Главное не спугнуть раньше времени моего будущего приятеля. В идеале, конечно, лучше всего было бы если бы он сам вышел из кустиков и добровольно рассказал бы мне всё, что я хотел бы от него услышать. Быть может тогда я бы даже подарил ему, например… вот эти вот безвкусные стеклянные бусы, целую связку которых нашёл на самом дне сидора. Впрочем, что-то подсказывало мне, что «мосты дружбы» придётся наводить силовыми методами...

Впрочем, я пока ничего не предпринимал, продолжая изображать и‍з​ себя ​ничего не​​ замечающего вокруг себя туриста. Пусть парень, а‍ точнее мужик, потому как абориген был явно старше меня, успокоится. Авось будет посговорчивее.

Закончив инспекцию имеющихся у меня вещей, я аккуратно укладывал их обратно в сидор, периферийным зрением наблюдая за гостем. Наконец, завязав горловину и скатав спальник, повесил вещмешок за лямки на руль мотоцикла и, вскрыв навесной кофр байка, вытащил оттуда один из имеющихся у меня сухпаев.

Еда – лучший способ завести знакомство с дикарями, а то, что внимательно наблюдавший за мной человек относится именно к этой, довольно малочисленной по нынешним временам категории населения планеты Земля, я уже успел рассмотреть. Кто бы ещё стал бы носить голову какого-то животного, украшенную разноцветными перьями, вместо шляпы… Ну не на кровожадного ролевика-реконструктора первобытной жизни же, я нарвался на самом-то деле? Впрочем, было у меня и то, чем можно приманить и эту категорию граждан, благо в кофре имелось аж две полуторалитровых бутылки водки «Императорка. На берёзовых бруньках».

«Армии Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского офицерский индивидуальный рацион питания номер два,» – прочитал я на лицевой стороне коробки цвета тёмно-зелёного цвета, под золотым теснённым двуглавым орлом.