Лигранд. Империя рабства (СИ) - Белобородов Владимир Михайлович - Страница 39

— У вас там что, все не умеют себя в руках держать?

— Умеем, тысячник. Могу поинтересоваться, почему вы так решили?

— Во-первых, потому что к нам других не присылают, а во-вторых, у меня уже есть один сотник из вашего города. Пять лун назад прибыл. Тот хоть из-за дуэли со знакомым дочери правого плеча к нам попал и без таких блистательных рекомендаций. А вот вы....

Мы переглянулись с Ротимуром. Таких роковых совпадений просто не могло быть.

— Сотниками я вас назначить не могу, в соответствии с вашей характеристикой, да и заняты у меня все должности сотников. Пойдёте в верховой десяток, — продолжил Сиим.

— У меня младший воин, возраста десяти зим, тысячник. Я сам буду оплачивать его проживание.

— Он тоже на лошади?

— Да, тысячник.

— Этак, и остальные захотят младших воинов, — задумчиво глядя на меня, пробормотал тысячник. — Нашёл куда ребёнка брать. У меня свободна должность десятника. Десяток пеший и ... как бы объяснить, собран из таких же нарушителей, как и ты. Могу предложить, если сможешь удержаться.

— Я согласен, тысячник.

Ну а что, всё не просто воин. Не дай магический круг, отец узнает.

— Вы где обучались?

— В Эльфийской крепости, тысячник.

Сиим скривился.

— Мог бы, и догадаться, Пополот по прежнему всем знатным новикам палки выдаёт?

— Да, тысячник.

— Давайте так. Тысячник, как и сотник, добавляете только при первой фразе в разговоре, а во время боя вообще про это забыли. Считаете нужным — докладываете.

— Хорошо, тыс.... Хорошо.

— Ну, а тебя молчаливый, к твоему земляку?

— Если можно — подальше от него, — Ротимур потупил взгляд.

— Почему?

— Ну-у..., Ротимур глянул на меня. — Тот знакомый дочери плеча, с которым бился Ганот, мой друг.

Сиим уловил взгляд.

— О, как. Забавно. Что ж он за тебя не мог поговорить?

— У него гордость, тысячник.

— Понятно, — ухмыльнулся Сиим. — Надеюсь, вы понимаете, что теперь вы не лигранд и либалзон, а просто новики, и окружающие не будут лебезить перед вами?

— Да, — ответили мы чуть не в унисон.

— Можете идти. Посыльный отведёт вас к вашим сотникам.

— С-с-сука, — как только вышли из шатра, прошипел Ротимур.

— Вроде нормальный мужик.

— Да я не о нём, а о палках.

И тут до меня дошло — вызов, брошенный Ротимуром Ганоту, никто не отменял.

— Жди здесь, — я развернулся и, отодвинув полог, нырнул обратно.

Охрана шатра даже понять не успела.

Сиим стоял с бутылкой и глиняной стопкой.

— А вот входить надо только после того, как пригласят, — продолжил невозмутимо наливать в стопку настойку тысячник.

— Хотел доложить. Ротимур, до того как Ганот уехал в войска, вызвал того на дуэль.

Тысячник выпил.

— Это хорошо. Не дуэль имею ввиду, а твоё рвение.

— Это не рвение. Я не шепотник. Пытаюсь спасти жизнь вашего сотника и судьбу своего друга. Как выйду, расскажу всё ему.

— Ты так уверен в нём?

— Да.

— Ставлю империал на Ганота.

— Поддерживаю, — ошарашено ответил я.

— Тот друг, дравшийся с Ганотом это ты?

— Да.

— Действительно знакомый Исины?

— М-м-м, да.

— Сработаемся. Ротимуру скажи, что будут биться на "дереве", завтра.

Вышел я из шатра с вопросом в голове. Вот сработаемся, это относилось к тому, что я знакомый дочери плеча, или, что не воспользовался её влиянием?

— И что это было? — Хмуро смотрел на меня Ротимур.

— Завтра бьёшься на деревянных мечах с Ганотом.

Ротимур на удивление шуточки про стукачество не отпустил. Хотя лучше бы отпустил, кто его знает, что теперь у него в голове.

Сотник Рут, крепкого, скорее даже богатырского телосложения, демонстративно обошёл и оглядел меня со всех сторон без всякой иронии.

— Сколько дуэлей?

— Помню одну, сотник.

— Это как?

— Я в локотских угодьях охотился, и память при падении с лошади потерял.

— Локот в друзьях?

— Нет, мы так, без разрешения.

Сотник ухмыльнулся.

— Ну, ладно пойдём.

Шатёр моего десятка находился с краю обнесённой невысоким земляным валом территории. Не самое козырное место, как мне потом объяснили другие десятники — запахи общественного туалета, вернее, ямы, располагавшейся неподалёку и постоянная перекличка стражей ночью. Десяток произвёл на меня впечатление. Затасканые восемь воинов. Не грязные, нет, именно затасканные, ну или усталые что ли.... Никакого блатного выпячивания, какого я ожидал — всё-таки штрафбат, но и подпрыгивать при моём появлении никто не спешил. Просто восемь угрюмых людей от двадцати до сорока зим возрастом сидели, с кружками отвара в руках, на двух брёвнах, положенных под углом к друг другу. Одеты все в одинаковые серые рубахи и штаны. Только у самого молодого штаны были чёрными. На богатырей мой десяток не тянул, ну разве что на карликовых. Все, кроме одного, были однозначно ниже меня ростом. Для того чтобы определить это, даже просить их вставать не надо было.

— Ваш десятник, Элидар, — представился я, а в ответ... тишина. — Младший воин Ильнас, — представил я парня.

— Шрам, — хрипло произнёс седовласый мужик с обезображенным рубленой раной лицом.

— Дроит, Расун, Лакин, Шмель, Сар, Лакин, Анри, — представились остальные.

— Шрам и Шмель, это прозвища?

— Да, — ответил сухощавый мужичок.

— А имя?

— Шмелротикут.

— Шмель лучше. А твоё? — спросил я Шрама.

— Трут.

— А вот Лакин и Лакин, как вас называть, чтобы понятно было?

— Старший и Младший, — ответил старший Лакин — ничем особо не приметный мужик лет тридцати.

Младший, как раз был тот, что слегка выше меня.

— Поможете расставить шатёр?

Собственно данный атрибут мне ещё не выдали, но контакт налаживать надо было, да и не сам же я его, в самом деле, ставить буду. В ответ молчание. Не понятно, толи да, толи нет. Накалять с первых минут обстановку я не решился, но сама реакция мне не понравилась..

А вот с шатром заминочка вышла. Оказывается мне, как десятнику, шатёр не полагался. Десятники спали вместе со своим десятком. Ну, я же не первый день на свете, причём не на одном. Пять башок решили проблему с круглолицым складским, который сразу сменил тон и выдал с его слов самый лучший шатёр с недавней пропиткой зельем.

— А зачем пропитка?

— Зимой узнаешь. Тут вам не Дуварак.

Кроме этого, складской мне вручил кучу барахла, от щита и двух комплектов белья, до деревянной плошки и лопатки, заменяющей ложку. Это я уже потом узнал, что стоимость данных предметов обихода вычитывается из моего жалования, и половину из них я мог не брать, а на тот момент сделка казалась дельной. Шатёр оказался увесистым тюком, для транспортировки которого пришлось подогнать кобылу Ильнаса и попросить двух проходящих мимо воинов закинуть его на спину лошади. Но это полбеды. Шатёр ставился на палки, которые в комплекте данного произведения искусства не шли. А рубить их в округе было негде — стояли в поле на низеньком холме, да и вечеряло уже. Ночевали мы совместно с десятком, правда предварительно пришлось отвести лошадей в загон и набить матрас сеном, за что тоже пришлось поспорить с воинами, дежурившими в эту ночь на страже. За это время воины моего десятка произнесли максимум пять-шесть слов. В молчанку играют — как дети.

Утренняя побудка проходила под подобие горна с противным хрипящим звуком. Я решил начать день с пробежки вокруг лагеря со внутренней стороны вала разумеется. Наружу меня бы никто не выпустил. Пробежка была нужна не столько ради заботы о здоровье, сколько ради времени для приведения в порядок мыслей.

Десяток не в восторге от нового десятника, даже не так, он просто испытывает его, то есть меня, на прочность. По сути, мне сейчас упала сопля на погоны и занимаемая мною должность, это хоть и не ефрейтор, но и не выше сержанта. Задуматься было о чём. В нашей армии всё упрощается возрастом военнослужащих, а здесь.... Одно дело руководить восемнадцати — двадцатилетними пацанами, а другое мужиками под сорокет, которые крутили меч не на ристалище, а в конкретных боях. Хотя..., откуда мне знать, может вот тот со шрамом, получил увечье во время пьяной разборки....