Мир Рэи. Рыцари (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 40

Дорожки сходятся. Гелана останавливается, с победной ухмылкой. Юлиана подходит к нам, я склоняюсь и приветствую ее с нарастающим трепетом в сердце. А она будто и не видит меня вообще.

– Ты забрала лучших из вчерашней партии! – рычит она на Гелану. – Моя была очередь, мои заказы, хочу посмотреть на тех рабов, что ты прикарманила!

– Девочка, у тебя рабов столько, что ты забываешь их кормить, – снисходительно отвечает Гелана.

Императрица делает акцент на слово «девочка». Она действительно выглядит более точено и зрело, чем Юлиана, хотя старше нее всего лишь на пять лет. Гелана это мудрая красота, а Юлиана – детская и надменная.

– Зачем кормить тех, кто мне не нравится и надоел?! – возмущается Юлиана, с выражением в голосе будто речь идет о домашних рыбках или хомячках.

Гелана смеется, а дочь императора кипит. Не знаю, что мне делать, стою на колене, как идиот, украдкой поглядываю то на нее, то на сынка Сириуса. Тот стоит с таким видом, словно это его сейчас отчитывают. Молодой Варлам слабый и ведомый во всем. Папа наказал ему, ухлестывать за Юлианой, вот он и приходит к ней, не зная, что делать и как ухаживать. Никакой инициативы от него не исходит. А та понимает, что годы идут, пора и рожать, чтобы в будущем власть оспаривать. А глупый сын влиятельного Сириуса единственная хорошая партия. Хотя у нее на уме только рабы, да зрелища.

Жестом меня поднимает Гелана. И вот теперь Юлиана впивается в мою персону своими зелеными, почерневшими от гнева глазами. Холодею, но стараюсь внешне не показывать страх, лишь покорность. Как ненавижу это состояние, когда ты на грани потери душевного равновесия...

– Пшел вон отсюда, червь! – визжит на меня она.

Кланяюсь и хочу уйти, но меня останавливает Гелана.

– Катэр провожает меня, и он останется.

– Червь уйдет.

– Катэр! Останется! – взрывается Гелана, от такого резонанса Юлиана вздрагивает. Она переводит жгучий взгляд на меня, а я на гранит. Но один миг упустил, всего на одну долю секунды наши взгляды сцепились.

Увидел, как дочь императора поджала хвост. Поздно изображать растерянность и испуг. Мои глаза успели показать ей радость, что надменная сука заткнута за пояс.

– А почему Варлам, ты не приветствуешь меня? – наращивает свой успех Гелана. – Или уже считаешь себя членом императорской семьи? Раз гуляешь с дочерью императора под ручку, наверное, этого должно быть достаточно, чтобы игнорировать порядки и этикет. Не так ли, Юлиана?

Дочь императора поворачивается к сыну Сириуса и дает ему смачный подзатыльник. Варлам высокий, ей приходится вытягиваться, чтобы попасть в цель.

– Простите, ваше величество, – бормочет тот и кланяется. – Ее величество Юлиана сказала не приветствовать вас...

Его прерывает очередной подзатыльник, но атака продолжается: удар кулачка в грудь, звучная пощечина и нервный удаляющийся стук каблучков. Варлам стоит, как нагадивший в штаны щенок. Морда с толстым носом и сдвинутыми к центру глазками выглядит сейчас более чем забавно.

– Дебил, – роняет издалека Юлиана.

Гелана немного посмеялась, а затем сказала серьезным голосом:

– Варлам, попробуй лучше с Эммой.

– Да, ваше величество, – ответил тот и поклонился худым стремительно краснеющим лицом.

Императрица дала совет, не без тени откровенного сарказма. Младшая дочь императора Эмма – это тот еще кадр!

В душе что–то грызет, пока мы идем до малого дворца. Опасения, что мстительная Юлиана еще отыграется на мне, с каждым шагом все сильнее. Малый дворец вырос на розовом горизонте. Он целиком из мрамора, лучшие архитекторы Рэи проектировали его. А корабли возили материал несколько лет подряд. Вышло что–то под восточный стиль, немного арок, немного колонн, круглые купола из прозрачного стекла (Эммануил любит розовый свет, что излучает атмосферная пена).

Мы остановились, не дойдя до широкой овальной лестницы.

– Ты когда на Рэю отбываешь? – поинтересовалась Гелана, по тому, как она стала переминаться с ноги на ногу, понял, что сейчас будет секретная просьба.

– А я уже надоел вашему величеству? – съехидствовал. – По вашему наказу, можно и сейчас!

Она улыбнулась, прогиб засчитан.

– Через неделю отбуду, – исправляюсь. – Советник раньше не отпускает.

Она протягивает мне маленькое письмо с серебристой печатью. Готов поклясться, что секунду назад его в этой очаровательной ручке не было. Прячу его в карман, ощущая вокруг себя некое поле. Гелана скрыла наше действо от посторонних глаз. Женщина – маг высокого уровня – это моя особая эротическая фантазия. Когда–нибудь у меня будет такая.

– Посети купца Бруно в Мериане, пожалуйста, – прошептала она с особой теплотой, поблескивая глазками. – И передай мое письмо. Это всего лишь пожелания по новым партиям рабов. Но, тем не менее, не желательно, чтобы об этом кто–либо узнал, ты ведь понимаешь?

– Да, ваше величество, – киваю.

Это уже не первое ее письмо. От Бруно тоже передавал ей весточки. Об их любовной переписке никто не знает кроме меня. Их любовь чистая, светлая, несбыточная и безнадежная.

Смотрю, как она уходит, как ее сильные бедра и выпуклая попа поднимаются по лестнице, эротично виляя. Полностью сформировавшаяся женская фигура на пике сексапильности. Куда молодым дурнушкам до нее... На пятой ступеньке она вдруг замирает. Вздрагиваю, ибо моя щека ловит прикосновение ее магических губ. Замечаю, как встряхнулась ее голова. Гелана пошла дальше, а я неожиданно для самого себя понимаю, что смущен.

Она уходит под арку и растворяется там. А я плетусь к кораблю. Тело зудит, внизу живота колет, ноги ватные. Неделя в космосе сказывается. Но настроение улучшается, когда за мной поднимается трап. Рабочий день закончен. Еще два продержаться, и меня оставят чувства беспокойства и уязвимости, что набрасываются обычно после Рэи.

Мое поместье далеко, как можно дальше от дворца. У меня есть своя посадочная площадка и большая территория, обособленная с трех сторон обрывом. Когда–то с балкона можно было видеть раскопки. Теперь у подножья просто большой темный кратер, гранит и песок. Смешно, почти все лорды Рэи спят и видят, как бы попасть на Шенни, на этот сплошной гранит и песок.

Выхожу. Наконец, я дома. Меня встречают слуги под покровом ночи, что стоит над моим особнячком. Все обитатели поместья собрались на каменной площадке перед кораблем, чтобы предстать перед хозяином дома. Мужчины спешат на корабль забрать припасы и Глорию, а женщины, во главе с управляющей Алией просто приветствуют, такие свеженькие, накрашенные и трепетные. Я слегка улыбаюсь. Наверняка девочки готовились к моему приезду, подбрились, подмылись и надушились. У меня не много рабов, пятнадцать девушек и четыре мужчины, последних держу, чтобы таскали тяжелое. Негоже это делать женщинам, даже если они и рабыни.

Почти все они со мной с самого начала. Есть и молодые девицы. Когда рабы надоедают хозяевам или стареют, их оправляют на раскопки в распоряжение помощников Сириуса, или на стройку. Женщин и мужчин, разницы нет, всех используют на каторгах с толком. Там они уже до конца жизни и работают.

Но я так не делаю. Все они моя семья. И если вдруг что, я их лучше на Рэю отвезу в какое–нибудь село, дам денег и найду мужей.

– Где Николь? – спрашиваю управляющую. Одной своей девушки недосчитался. Тут на Шенни есть практика: любой господин может забить до смерти чужого раба, извиниться за него перед хозяином и возместить его стоимость. За Николь я переживаю, она еще совсем юна и невинна.

– Она уехала за продуктами, утром... – отвечает Алия. В ее голосе волнение. – Скоро должна прибыть повозка. Как вы долетели, господин?

– Очень устал, – роняю и иду к дому, попутно разглядывая своих девочек.

Мое лицо не выражает, как соскучился по ним, снисхождение на них пагубно влияет. Я ведь строгий хозяин.

Дом у меня большой в три этажа из выточенных гранитных кирпичей, внутри обит деревом. Иду по ступенькам… дверной проем, холл. Девочки обгоняют, снимают с меня тугой мундир, усаживают на мягкий пуфик, начинают разувать. Позади меня стоит девушка, перекинув руки на грудь и занимаясь расстегиванием рубашки. Все у них слаженно. Каждая пара рук ловко стягивает по сапогу, следом слетают штаны, почти одновременно с этим подаются мягкие тапочки, а ловкие ручки разделываются с последней пуговицей белой рубашки. Рабыни знают, что избавить от одежды хозяина нужно как можно скорее.