Оккупация (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович - Страница 30

Тут Тантиэль отцепилась от моей руки и пошла, чуть шатаясь, вперед к броневику, пройдя мимо офицеров и что-то весьма неласково им сказав. Оба офицера повернулись к стоящему возле солдат человеку, в котором я узнал того самого водителя, привезшего Гордану, и как-то нехорошо на него посмотрели. Затем один махнул бойцам жестом «пошли отсюда», а второй, который немного говорил по-кортански, обернулся ко мне.

— Малопонимание, — буркнул он, — пришел весть, что здесь есть в кра'гга… в заложники свартальв. Глупый сн'тос совсем не понимай кортанский.

Да ты его не сильно-то опередил, хотел было сказать я, но промолчал.

Все-таки я, как единственный японец, самый вежливый человек на свете.

И только когда вся эта компашка убралась, меня осенило, что во всем этом необычного: свартальвы всегда очень корректны с вышестоящими, и алкоголь влияет только на точность их движений, но не на язык.

А Тантиэль, по идее, находящаяся в самом низу их социальной лестницы, позволила себе отпустить в адрес офицеров, по идее, стоящих выше нее, крайне грубо звучащую фразу.

Мы с Горданой славно поужинали салатом из овощей и красной рыбы, горячими рисовыми тефтелями в соусе и бастурмой. Мясо я оставил в холодильнике до лучших времен, из-за вторжения Тантиэль и всего последующего до него как-то руки не дошли.

— Ну и каков он из себя, госпиталь свартальвов? — спросил я, вернувшись из кухни с тарелочкой печенья и обычным чаем в двух чашках.

— Да госпиталь как госпиталь. Я там и свартальвов-то не видела, только двое на пропускном пункте, а тот блок, куда меня привезли — там сплошные люди, и персонал, и охрана, и раненые. И знаешь что, Реджи? Как-то очень у них там все оживленно.

— В смысле?

— Бегают туда-сюда, деловитые такие и озабоченные, охрана и врачи на медиков-пленных покрикивают, тележки с пациентами ездят, в операционную, из операционной, на рентген, с рентгена… И все это быстро, торопливо. Я бывала в военных госпиталях еще в Аквилонии, во время своего обучения, в порядке ознакомления, так сказать. Так вот, там тогда было все иначе. Спокойно и малолюдно. Неторопливые врачи, улыбающиеся медсестры, беззаботные больные. Ну а правда, в мирное время военный госпиталь — самое сонное место в армии. А тут все иначе. Понимаешь, что это может означать?

— Что где-то продолжаются боевые действия, о которых мы не знаем?

— Вот-вот, Редж. Мы, скорее всего, в информационной изоляции, а где-то все еще идут бои… или уже идут бои.

Я наклонился к ее уху.

— Мы не скорее всего в информационной изоляции, мы точно в ней. Я пару недель назад встретился с аквилонским шпионом, и он сказал мне именно это. И, на самом деле, в тот момент Реданские горы находились под контролем отступивших туда кортанских войск… И если в госпиталь попадают все новые раненные — значит, бои еще идут…

А вслух я не сказал самого плохого: если где-то идут бои — они могут дойти и сюда.

И мне явно стоит предпринять какие-то меры на этот случай. Идеальным решением было бы вывезти Гордану из Кортании…

Вот только как это сделать?

Чай мы выпили весь, потому я пошел на кухню за новой порцией. Когда я миновал комнату, служившую нам с Горди кабинетом, то заметил, что на экране компьютера, который я оставил включенным, мигает что-то беленькое в углу… Пиктограмма, изображающая конверт? Странно, ведь сеть оккупанты отрубили в первый же день.

Мы допили и вторую порцию чая — с печеньем он пошел нам весьма бодро — а затем Гордана устроилась у телевизора, хотя обычно этот прибор включался у нас редко, узнать прогноз погоды и сверить точное время.

— По тому, что и как говорится в новостях, можно делать некоторые выводы о настроениях среди оккупантов, — пояснила Гордана, — к тому же, вдруг они «накрыли» не все каналы…

— В смысле?

— В смысле, что малые коммерческие каналы могут быть пока еще не под их контролем. Или отдельные ведущие могут на что-то намекнуть… Или гости передач… Хотя, думается мне, тот инспектор, чей сын у тебя учится, должен знать новости получше… особенно если работает на свартальвов.

— Он на них не работает. Но насчет новостей — я к нему порой захожу… Другое дело, что ничего действительно важного он мне не скажет.

— Из-за твоих «ученичков»?

— Именно. С его стороны будет неразумно посвящать в свои секреты кого-то, кто тесно общается со свартальвами.

Я пошел к компьютеру и щелкнул по конвертику. Так и есть, письмо от одного из моих учеников, Горана. Стандартные фразы: как я поживаю, все ли хорошо и продолжаю ли тренировать людей.

Я ответил — все отлично, да, тренирую всех, кто не уехал. Горан оказался на том конце прямо сейчас, потому что новое сообщение пришло незамедлительно.

«Как вам наши новые хозяева?»

Хм. Я пододвинул клавиатуру поближе. Кажется, он не просто так спросил.

«Хозяева ли? Это еще далеко не свершившийся факт».

«Точно. И есть люди, готовые популярно разъяснить ушастым всю глубину их заблуждения. Это вопрос времени, притом ближайшего».

«Ты уверен?»

«Знаю».

«Рискуешь. Сеть, скорее всего, контролируется ими, хотя я был уверен, что ее вообще вырубили».

Следующее сообщение меня весьма удивило.

«Ее и вырубили».

«Тогда как ты мне пишешь?»

«Сижу в серверном центре, в компании свартальвовских жополизов, и пишу. Вокруг меня одни идиоты. В буквальном смысле».

«Хм… Что ты там делаешь?»

«Вроде как работаю на них. Помогаю восстанавливать инфосеть. Но на практике мы с ребятами — другими системными инженерами — делаем тут что хотим. Они не могут нас проконтролировать, их «спецы» совершенно ничего не смыслят в компьютерных инфосетях. Вы знали, что среднее образование в захваченных ушастыми провинциях — шесть классов?»

«Нет».

«Теперь знаете. Главный спец, самый образованный из жополизов-чернокамзольников — шесть классов и еще два года в военном техникуме. Он не отличает сервис от сервера. Я и представить себе не мог, что у свартальвов, строящих лучшие корабли и танки, все так плохо со слугами. Ладно, рад был с вами поговорить — есть тут кое-какие дела. Надо передавать сведения от людей к людям — нынче инфосеть самый безопасный способ, всякие явки и пароли отдыхают».

Я почесал макушку, чувствуя, как во мне просыпается Реджинальд, куда более подкованный в техническом аспекте.

«Горан, они могут поймать тебя по логам. Не забывай их удалять».

«Они понятия не имеют, что это такое. А вообще я пользуюсь программой, которая не пишет логов. А вот вы переписку удалите, на всякий случай».

«Ладно, сейчас удалю. Береги себя».

«И вы, учитель».

Я откинулся на спинку стула. Надо же… Я-то думал, что Горан, бездарная единичка в Доме средних магов, работает в конторе семейного предприятия менеджером или директором… А он, оказывается, спец по сетям.

Я потянулся к клавиатуре и принялся удалять переписку.

Дело интересный оборот принимает: подполье обосновалось под самым носом свартальвов.

7

Прошло еще недели две без каких-либо существенных изменений. По городу ходили слухи один другого нереальней, в том числе о готовящемся вторжении Аквилонии, не подтвержденном, прочем, какими-либо признаками. При этом мнения сильно разнились: одни считали, что Аквилония освободит Кортанию, другие опасались, что не только освободит, но сразу же сама и захватит. Кроме того, пошли слухи, что император лично командует войсками, удерживающими Реданское плато, причем оккупанты уже даже не пытались опровергать или скрывать, что захватили не всю Кортанию.

Насчет императора я не верил, так как точно знал, что свартальвы схватили его в самом начале оккупации: они откуда-то раздобыли информацию о пути отступления императорского кортежа. В итоге император, сидя в камере на линкоре, отрекся от трона.

— Я это знаю абсолютно точно, — сообщила мне Гордана, — бывший император сидел в камере через две от меня. Я не видела его глазами, но слышала голос, когда к нему приходили допрашивать.