Пыль поднимается в небо (СИ) - "Tin-Ifsan" - Страница 22

- Не понимаю, что заставило вас поверить в эту ложь, - Эмхир с сомнением посмотрел сперва на Гицура, затем на Фьёрлейв. - Здесь обвиняют меня, Орма и Сванлауг. Других имен отчего-то нет. Каким образом можно вернуть то, что отняла Гьяфлауг - неясно. Где Рух - не указано. Написано только, что мы хотим здесь власти, а потом выведено, что собираемся на Север.

- Более чем логично, - Орм увидел, как Фьёрлейв гордо вскинула голову.

Эмхир, тем временем, повертел свиток в руках, и пригляделся к срезу.

- Власть здесь или все же Север? - спросил Эмхир, опуская пергамент. - Власть над всей Триадой? Заманчиво, но не настолько. Если верить этому письму, мы уже получили обратно, что хотели. Так что вы опоздали.

Фьёрлейв отступила на шаг.

- Так это правда? - Гицур нахмурился.

Эмхир на несколько мгновений закрыл глаза и затем произнес:

- Посмотрите, вы же чувствуете, знаете, умеете видеть душу, умеете видеть, заперта ли птица. У нас не отняли способность Видеть, наш Дар все еще с нами - или вы утратили его? Если нет, то смотрите, я перед вами.

- Я не верю тебе, - сказала Фьёрлейв. - Если вы еще не вернули Птичью Суть, то это не значит, что не знаете, как это сделать.

Эмхир покачал головой.

- Пусть Орм и Сванлауг придут, - сказал Гицур.

- Ну, - с губ Фьёрлейв слетел сухой смешок, - Орм за дверью. А вот где наша славная Сванлауг?..

Орму показалось, будто его облили ледяной водой: все это время Маги знали, что он за ними наблюдает. Он наивно надеялся, что ему, Бессмертному Ворону, отточившему свои навыки за долгие годы, удастся остаться незамеченным. В который раз в голове промелькнули мысли о том, сколь бесполезно его бессмертие, которое принесло ему куда больше горя, чем радости... Не таясь более, он вошел в Зал.

- Как хорошо, что ты здесь! - воскликнула Фьёрлейв. Губы ее кривились в хищной улыбке.

Гицур холодно кивнул Орму. Тот встал рядом с Эмхиром, который тут же передал ему письмо.

- Нет смысла пытаться выпустить птицу из клетки, - сказал Эмхир. - Она крепко заперта. Даже если бы можно было это сделать, только мы, Бессмертные, да и некоторые чистокровные могли бы вернуть утраченное. Зачем нам это? Мы теперь равны своему народу. А насчет Севера... Мы столько отдали Триаде, что несправедливо будет бросать наши города и возвращаться туда, где нас не ждут.

- Я понимаю, - сказал Гицур. - Даже если и так, быть может, если вы нашли способ, то просто им не воспользовались? Быть может, стоит нам коснуться Рух, как все вернется?

Орм, тем временем, дочитал письмо. Написано оно было красивой и разборчивой афлетанской вязью, которой учили в писарских школах. На срезе пергамента, у самого угла, он заметил совсем небольшое бурое пятнышко. И все стало ему понятно, кроме того, кто захотел очернить гафастанских Гарванов.

- Искать Рух в пустыне - долго. Вряд ли она там, - произнес Эмхир.

- Нет, мы должны увидеть Рух! - воскликнула Фьёрлейв. - Я должна к ней прикоснуться! Седлайте коней, собирайте наших всадников, сейчас!

- Иди, собирай, Фьёрлейв, - сказал Гицур.

Фьёрлейв сверкнула глазами и выскочила из Зала.

- Мы знаем, где Рух, - спокойно сказал Гицур. - Найдите Сванлауг. Можете взять с собой еще доверенных людей, поедете с нами.

Он вышел вслед за Фьёрлейв.

Эмхир опустил голову.

- Не понимаю, что это, зачем это сделано, кем? - сказал он.

- Писал наш убитый писарь. Вот и пятно. Это, может быть и грязь, конечно, но больше некому. Неудивительно, что его убили.

- Да, я слышал твои мысли, - Эмхир вздохнул. - Не знаю, слышали ли Гицур и Фьёрлейв. Я сомневаюсь, что Фьёрлейв вообще что-то видит, слышит и понимает, кроме собственных желаний. А вот на Гицура еще есть надежда.

***

При Этксе седлали коней. Три десятка Гарванов из Гафастана и Нидвы шумно переговаривались, конюхи и атгибан сновали между воинами, аргамаки били копытами и вскидывали благородные головы. Фьёрлейв, ведя в поводу свою караковую кобылу, отыскала среди Гарванов Сванлауг. Та стояла одна, потупив взор.

- Ну, славная Сванлауг, что ты мне скажешь? - Фьёрлейв хищно улыбалась. - Хочу видеть, как ты обратишься. У вас же получилось вернуть...

- Это ложь, - негромко отозвалась Сванлауг.

- А я вижу, ты о чем-то таком думаешь, думаешь ведь?

- О птице Рух, - холодно бросила она.

- Хорошо вы придумали, а? - сказала Фьёрлейв. - Я все думаю, зачем ты сидишь под крылом Эмхира? Что же он тебе еще не нашел четвертого города?

Сванлауг удивленно посмотрела на Фьёрлейв.

- Зачем тебе вообще быть в Четверке? Ты прекрасно бы устроилась и так. Эмхир тебя всегда выгораживает, что же? Как тебе удалось, какими чарами ты его околдовала?.. Или...

- Это в твоем городе царит порок, - Сванлауг отпрянула в негодовании, - и ты все видишь в его цветах.

Конюх подвел к Сванлауг ее тонконого аргамака.

- Уйди, Фьёрлейв. Нам с тобой не по пути. Возвращайся в Афлетан. Жаль мне твой город.

Далеко, у края площади, Гицур поднялся в седло. Послышалась команда строиться.

- А мне тебя... жаль, - ядовито усмехнулась Фьёрлейв, но Сванлауг уже не смотрела на нее.

Хорошо запомнилась Сванлауг долгая скачка по пустыне. Впереди всех ехал Гицур и проводник из тэмээнов, в воздух поднимались песок и пыль, пламя солнца постепенно загустевало, скользя по небу. Когда Гарваны были уже недалеко от места, где обреталась Рух (Сванлауг не узнавала его), проводник что-то сказал Гицуру, и затем последовала новая команда: всадники перешли на шаг и растянули ряды, так что теперь ехали одной тонкой цепью. А потом они увидели бьющую крыльями Рух и каких-то людей около нее. Несколько конников беспрестанно скакали вокруг птицы, пытаясь ее отвлечь, пешие воины кидали в нее копья, стараясь попасть Рух в глаз, поскольку по-другому причинить ей вред не получалось. Рух била крыльями, но взлететь отчего-то не могла.

Гарваны замерли на вершине бархана, наблюдая. Гицур молчал, а тэмээн-проводник ему что-то быстро объяснял, указывая куда-то в сторону. Сванлауг беспокойным взглядом окинула всадников, которые были подле нее: Орм и Эмхир, очевидно, находились в центре ряда, а ей же случилось оказаться на фланге, далеко от них. Нойрин почувствовала себя покинутой, но не это волновало ее: что-то не так был с птицей Рух. Приглядевшись, Сванлауг разглядела, что Рух запуталась в огромной сети, которую никак не могла порвать. И, чем больше она сопротивлялась, чем сильнее била темно-коричневыми крыльями, тем сильнее запутывалась. Клюв ее, тем не менее, все еще оставался опасным оружием: Рух чуть было не выбила из седла слишком близко подъехавшего всадника. Конь его шарахнулся в сторону и повалился на песок, придавив седока.

На копье одного из воинов Сванлауг заметила красное знамя Западного Царства. Руки ее задрожали от негодования, промедление Гицура и остальных казалось невыносимым. Рух издала протяжный вопль и еще раз сильно дернулась. На песок полилась кровь. Кто-то из Гарванов поднял коня на дыбы, но Гицур дал знак стоять.

Сванлауг не могла больше смотреть на происходящее: сердце болезненно сжималось, дрожь прекратилась, осев напряжением в мышцах. Люди шаха отнимали у нойров последнюю надежду, покушаясь на их Духа-Покровителя. Нойрин понимала, что, если им не удастся его спасти, духи Севера, приславшие Рух, отвернутся от них навсегда. Исполненная решимости, она высоко подняла руку с шамширом, рукав соскользнул к локтю, и знаки Четверки, обозначенные на наруче, ярко вспыхнули на солнце. Сванлауг послала коня вниз, под уклон, и за ней, преодолевая сомнения, потянулись и другие воины. Гицур ничего не мог сделать.

Как Гарваны расправлялись с людьми шаха, Сванлауг помнила смутно: мелькание конников, темные одежды Гарванов, облака пыли из-под крыльев Рух...

- Пощадите! Пощадите! - умолял раненный воин.

Его мольбы прервал короткий взмах окровавленного шамшира Фьёрлейв.

- Незачем, - бросила она.

Песок возле Рух был потемнел от крови. Птица не шевелилась. Сванлауг подошла ближе и опустилась на колени, уронив шамшир. Она протянула дрожащую руку и коснулась клюва Рух. Больше не было надежды: птица погибла, кровь ее была выпита песком, душа вернулась к духам, ее приславшим.