Волчий берег (СИ) - Шолох Юлия - Страница 17

Что за покупатели странные? И покупатели ли вообще?

- Ну? – Не сдержалась я. – Чего надо?

- Ты смотри-ка. И правда, дикая, злая, темпераментная р… - заговорил второй, тот, что дальше стоял.

- А ну тихо! – Его толкнул ещё один парень, зашедший с улицы. Что-то его лицо какое-то…

- Здравствуй, Ожега.

- Всеволод?!

Бритый и стриженый. Ну точно он! Да уж, если бы не голос, я бы ни за что не узнала – совсем другое лицо. Был мужчина в летах – стал молодой симпатичный парень. На такого глянешь и понятно становится, с чего сестра в него влюбляться вздумала.

- Да, я. А это друзья мои – Ярый и Гордей.

Гордей, значит. Глаза невольно вернулись к первому. Почему он как идиот улыбается? Почему почти не дышит? Больной, может?

- Далеко вы, девчонки, забрались. – Всеволод отодвинул Ярого и прошёл вперёд, оглядывая магазинчик. В деревянном помещении все стены были увешаны полками, на которых лежит разная всячина.

- А что, нельзя?

- Да не ругайся ты, просто сказал. Я думал, вы в Осинах осесть собирались.

- Может, и собирались, да передумали. А что?

- Да ничего.

- И чего вы тут делаете?

Подозрительно как-то. Откуда тут Всеволод? Хотя с другой стороны, старые люди говорят, совпадения и похлеще бывают, жизнь, говорят, так складывается, что подобного никакой сказочник не выдумает. Да и преследовать нас… зачем ему? В Осинах бросил себе да пошёл по своим делам, и даже на Малинку не оглянулся.

С мыслей меня сбили слова:

- Разве тут не сдаются комнаты? На заборе объявление. Мы хотим снять жильё.

Голос у Гордея… какой-то необычный. Будто я его слышала раньше, и не раз. И рвётся из памяти… впустую, потому что не было этого голоса прежде! Не могла я его слышать!

Но что-то большее в нём. Вопрос или даже… просьба.

Соберись, Ожега! Что ты пугаешься, будто людей впервые увидала? Что тебе мерещится? Голос как голос!

- Я… сейчас хозяйку позову.

- Стой!

Теперь Гордей не попросил, а приказал, да не на ту напали! Я ничего не слышу, ну, вот ни слова не слыхала!

Я уже со всех ног бежала во двор, позабыв, что нельзя при покупателях оставлять магазин – вдруг украдут чего и сбегут. С другой стороны - заселением Глаша всегда лично занимается, должна же я ей сообщить о новых постояльцах, которые ждут. Пусть сама с ними разбирается. Только, выходит, они будут тут жить?

Аж передёрнуло от озноба. Будут тут жить, завтракать и обедать, ходить вокруг… и что? Откуда столько внимания обычным постояльцам? Не первый раз у нас останавливаются молодые красивые парни. Не первый раз они мне улыбаются. Ну, поживут немного да уедут, хватит паниковать! Это только оттого, что меня в таком виде несуразном застали, прямо во время уборки. Но кто же знал?

Фадей, оказывается, до места дошёл, однако половик поднимать не спешил, присел на скамейку отдохнуть.

Глаша, стоило ей услышать про постояльцев, как подобрела и бегом в магазин бросилась. Дела после появления оборотня-людоеда шли не очень, так что её даже не смутило, что приехало трое молодых одиноких парней, хотя в обычное время она предпочитала постояльцев взрослых и семейных.

А может, кстати, и эти семейные, кто знает?

Я тряхнула головой. Дурь какая-то в мыслях. Семейные, нет, какое мне дело?

И да, я же Малинке не сказала!

- Среди постояльцев Всеволод, - прошептала ей на ухо, чтобы Фадей не слышал.

Потемневшие глаза распахнулись широко-широко, в них задрожали облака.

- Да? Почему сразу не сказала?!

Толку было шептать, если она так орёт?

- Не кричи. Не стоит хозяйке об этом знать.

Малинка сникла, но спорить не стала. Глаша очень ревностно следила за репутацией своей гостиницы, пойдут о нас дурные слухи – мигом на улице окажемся. А знакомство со странным чужаком приятной наружности сразу перевернут во что-то неприличное.

Мы вдвоём заволокли половик на перекладину, пока Фадей стонал, пялясь на бегающих вокруг кур, и пошли за водой. Вскоре вернулась довольная хозяйка, значит, сговорилась с постояльцами.

- Давайте, этот половик домываем, на просушку его, и хватит на сегодня. На днях продолжим. Ты, милый, иди, отдыхай, нечего больную ногу тревожить, а вечером вкусненького тебе приготовлю.

Она улыбнулась Фадею и чуть-чуть покраснела.

Что тут скажешь? Стоило его заставлять что-то делать, если тут же сама передумала и от своего слова отказалась? Кажется, Глаша себе такого мужа и воспитала ленивого! Пусть теперь не жалуется!

Мы с Малинкой доскребли и добили половик, залили его водой, повесили на солнце и пошли умываться. Как раз обедать время пришло, а после обеда Глаша мне велела в магазин идти, а Малинке на кухню.

Хорошо, вход в хозяйские комнаты, одну из которых нам отдали, не там расположен, где постояльцы живут. У них отдельная парадная лестница с половиками и светильниками на стенах, у нас – простая деревянная, зато на посторонних каждый день не натыкаешься.

И вот после обеда сижу я в магазине, скучаю. Народу нет, конечно, я же говорила, по такой жаре никто не придёт, кому охота в душной пыли тащиться за покупками? Вот вечером, по прохладе…

Дверь скрипнула, словно всем моим мыслям назло.

Этот… Гордей который.

Смазливый. Улыбка светится, разворот широких плеч уверенный, поза – словно он король. Ну один в один Огний, когда заявлялся себя показать. Тот разве что не улыбался так, словно последние мозги по дороге растерял.

- Привет.

Ну, я теперь тоже не на пугало похожа, стыдиться нечего.

- И тебе не хворать. За каким товаром пришёл?

После секундной заминки – чёрные глаза недоумённо таращатся - он смеётся.

- Надо же… За каким, спрашиваешь, товаром? А у вас самих себя сватают?

- Чего?

Не поняла я ничего.

- Так, навеяло… вспомнилось, как у вас принято. Когда за невестой сватов посылают, те как раз говорят «за товаром пришёл».

- И что?

Он улыбается ещё шире, хотя кажется, куда уж? Опускает ресницы, они у него длинные, чёрные.

- Да так, в голову пришло.

- Ты будешь покупать или нет?

Судя по лицу, он некоторое время сдерживается, но всё же снова смеётся.

- Буду.

- Что?

- Может, невесту. Как думаешь, стоит?

- Да что ты несёшь?!

Солнце, что ли, голову напекло?

Но он молчит, медленно подходит ближе. Половицы тихо скрипят. Даже не переоделся, кожей пропах. Волосы цвета вороного крыла закрывают ему лоб, сходятся позади в хвосте. Я никогда такой густой черноты не видела…

А потом он… опирается рукой на прилавок, перепрыгивает через него и оказывается напротив. Приходится задирать голову – оказывается, он выше. Не знаю, от чего я опешила больше – от прыжка, как будто на это никаких усилий не нужно, или от наглости – без спросу за прилавок лезет!

И главное – стоит в проходе. А как только путь тебе перегораживают, известное дело, сразу хочется уйти. Пойду, позову Глашу, пусть сама со своими подозрительными постояльцами разбирается.

Я влево – и он туда же, я вправо – он уже тут дорогу перекрывает. Пришлось остановиться и перейти к словам.

- Думаешь, поймаешь?

- Думаю, да. – Уверенно отвечает он. - Думаешь, сбежишь?

- Думаю, да.

Однако не удалось – стоило сделать шаг в сторону, как он тут же перегораживал и без того узкий проход. Вроде почти не шевелился, но так быстро перемещался из стороны в сторону, что жутковато становилось. Ведь если он решит не просто путь преграждать, а к примеру, руки приложить, куда не следует, я наверное, и не замечу, пока поздно не станет.

- Чего ты пристал?! – Возмутилась я.

- Как чего? Может, я хочу с тобой познакомиться.

- Познакомились мы уже! Всеволод нас познакомил.

- Значит, я хочу с тобой поговорить.

- А я не хочу!

- Почему?

Я так рассердилась, что слов не нашла.

- Я тебе не нравлюсь? – спокойно улыбаясь, спрашивает он.

Ну, конечно! Стоит весь такой ладный да красивый, зубами белыми сверкает, плечами широкими поводит, думает, ему никто не откажет. Как Огний, черти его дери!