Волчий берег (СИ) - Шолох Юлия - Страница 10

Гордей кивком позвал друзей и вышел из дома. Остановился во дворе, закинул голову к тёмному небу. Всеволод тут же встал у него за спиной.

- Старые маразматики. – Выругался Ярый, останавливаясь рядом и тряся своими лохмами. Он не любил их в хвост собирать и стричь отказывался, так и ходил с метлой на голове.

- Не смей. – Негромко сказал Гордей.

- Чего не смей? Бьют по самому больному и не видят, как тебя корёжит? Хочешь сказать они не видят, что тебе сидеть и слушать с невозмутимым видом – всё равно что в печи жариться? Будто кто в здравом уме подумает, что ничего не стоит жениться на незнакомой девке, которая всю жизнь будет нос задирать, потому как княжеских кровей, а тебя ставить ниже дворового пса, потому что ты самый натуральный зверь? По ихнему – собака, без рода без племени?

- Да замолчи ты! – Возмутился Всеволод. – Чего взбесился-то?

- Я не за себя взбесился, а за него! Он же не может.

- Ну всё, остынь. Это мой долг, - Гордей на секунду закрыл глаза и выдохнул. – Пойдёмте, погуляем лучше.

- Погуляем? – Скептически хмыкнул Ярый.

- Да. Просто по улицам пройдёмся. Молча. Ни к кому не цепляясь. Это ты сможешь?

- Веди.

В Осинах стояла ночь. Свет во многих окнах уже не горел, люди спали. По дороге и заросшей высокой травой обочине то и дело шныряли коты и припозднившиеся с прогулки куры. Долгое время слышался только шум шагов, да зудение комаров.

- Твоя невеста, какая она? – Нарушил молчание Всеволод. Наверняка, думал он, только я и не знаю. Ярый злится, значит, ничего хорошего, но хотелось бы услышать от Вожака.

- Обычная наследница. – Ответил тот. – Ей двадцать четыре года, по словам, внешне вполне приятная, немного полная разве что.

- Ага, и много истеричка. – Добавил Ярый, дёргая плечом.

Всеволод остановился:

- Она ещё и старше тебя на несколько лет? Отчего? Раньше, выходит, никому не нужна была, раз до сих пор в девках?

- Всеволод, чего ты добиваешься? – В голосе Гордея впервые за вечер прозвучала усталость. – И ты?

- Хватит гулять, - влез Ярый, сунув руки в карманы и сутулясь. – Забрели на окраину. В лес, что ли, тянет? Чего там делать? Лучше бы в кабак пошли. Есть тут? А, можешь не отвечать, откуда тут кабак? Куда ты нас хоть привёл, знаешь?

- Нет. – Гордей остановился, оглядываясь. – Я не знаю этих мест. Новые дома?

- А я узнаю. Я тут утром был. – Всеволод показал на двухэтажный толстобокий дом. – Это таверна.

- Чего ты тут делал?

- Девчонок привёл от Шуха. Тот в лесу нашёл двух сестёр, просил устроить. Говорит, по петле они прошли с людских земель.

- Чего? – Ярый сунулся вперёд. – Совсем свихнулся там в глуши волчара дряхлый? Умом тронулся? Девки по петле?

- За что купил, за то и продаю.

Гордей вдруг вскинул руку, с силой потёр себе лоб, глаза, щёки.

- Ладно, пошли спать. На рассвете подъём.

Ещё до первых петухов писарь принёс грамоту, разукрашенную цветными узорами, с нижайшей просьбой осчастливить Вожака, будущего князя Тамракских земель, рукой прекрасной дочери Великого Князя. Подарки в карете с охраной отправили следом.

Молодой княжич с друзьями поехал вперёд.

Глава 3

про пустые короба и про полные

Вишнянки оказались чудо как хороши, всю славу свою с лихвой окупили! Многолюдный городок, разлёгшийся на трёх холмах неподалёку от торгового пути. А с другой стороны – широкая спокойная река. Все улицы в цветущих вишнях. Не город, а картинка. От отчима так далеко, что он и не подумает нас искать в этих местах.

Мы с Малинкой устроились в местной таверне и занялись поиском работы. Это непросто. Вот, к примеру, что мы умеем? В поломойки идти всегда успеем, как и на ферму за животными ходить, но это очень тяжкий труд, не каждый выдюжит. Да и мы к нему не приучены. Конечно, по дому приходилось много чего делать, отчим не любил на лишних служанок тратиться, но потому я и знаю – в поломойки идти последнее дело. Там не только платят мало, а ещё и всякий встречный-поперечный норовит обидеть.

Если денег не останется, сама работать пойду, а Малинку всё равно не пущу.

Можно, конечно, кому-нибудь в ученики податься, но тут тоже сложности имеются. Шить да кружева плести – глаза за несколько лет испортишь. В лекари – хоть малейший дар нужен, иначе никто к тебе не пойдёт, подобным даром ни я, ни Малинка похвастаться не можем. В повара… желающих больно много на хлебные-то места, никто незнакомок с улицы не возьмёт.

Так и ходили мы по Вишнянкам, думали.

А потом нам будто само небо помогло!

Брели по улице за тощим пожилым мужчиной, который толкал доверху гружёную тележку с рынка и неудачно зацепил её колесом за камень. Тележка, ясное дело, на бок, все продукты по дороге рассыпались. Картошку с луковицами мы с Малинкой из кустов выбирали, а вот молоко разлилось, не вернёшь.

- Жена убьёт. – Покачал головой мужчина, осматривая белые лужи в пыли. Потом посмотрел на нас. – Местные?

- Нет, - тут же воскликнула Малинка, хотя я миллион раз просила её незнакомцам про нас не болтать!

- Работу ищете? – Что-то прикинув, спросил мужчина. С чего он взял, интересно? Только глянул разок – и сразу понял? Неужели у нас на лбу написано, что мы работу ищем? Сейчас, поди и предложит… поработать. Мне уже не раз за последние дни предлагали, благо, Малинка не слышала!

- А ну, пошли за мной.

Горестно взглянув на тележку, он потолкал её дальше, причитая:

- Надо было Прутьку слать. Вздумалось же ему заболеть так не вовремя! Прикидывается, поди, засранец! Нет, Глашка точно меня заест, за молоко и сметану. Хоть масло не покупал. Ах, бесы попутали, масла-то я не купил!

Мужик в сердцах бросил тележку и полез в карман. Достал деньги, протянул мне.

- На. Купи два больших куска масла. Котомку на, не руках же нести, потает. – Он выкопал среди овощей сумку. – Рынок вот там, за углом. Масло принесёте туда, - Он ткнул пальцем в другой конец улицы. – Дом с белеными стенами, вывеска «У Глаши». Идите.

Схватив тележку, мужик бодро потрусил дальше по улице, а я с недоумением посмотрела в ладонь, где лежали монеты. Потом развернулась и отправилась на рынок.

Так мы и нашли работу, да ещё и с проживанием! Дом «У Глаши» оказался нечто вроде домашней гостиницы для нежелающих жить в шумных трактирах. Тут были семейные комнаты, домашняя еда и покой. Спиртного не подавали, зато была детская площадка с присмотром. Заправляли домом Глаша и её муж, Фадей, который и нанял нас на работу. Начали они своё дело давно, были молодые и успевали всё сами, а теперь годы уже не те и помощь будет кстати. Фадей так нас хвалил, и так на здоровье жаловался, что его жена быстро согласилась – да, помощь не помешает. Правда, мне показалось, работодателю нашему просто лень работать. Но какое нам дело? Раз Глаша не против, то мы ж себе не враги, чтобы отказываться.

Так мы и устроились!

Малинка сидела с детьми, я помогала со всем подряд – и убирала, и готовила, еду в столовой подавала, в свободное время за магазином следила. Был там небольшой магазинчик мелочей, куда через отдельный вход с улицы местные захаживали.

Работы было много, уставала я сильно, особенно вначале, пока мы не приспособились. Зато в остальном жаловаться было не на что – удобная комната, хорошие хозяева и место, где опасаться нечего. Приезжал сюда в основном горный народ по своим торговым делам. Из местных захаживали дети да женщины. Правда, потом и парни появились. Вначале по одному, после по двое, а там уже и по нескольку человек. То спички просят, то соли. Был среди них один – косая сажень в плечах, волос буйный, кудрявый, да голос сладкий, словно змея в душу пробирается. Звали его Огний. Он приходил каждый день, улыбался такой свойской улыбочкой и, наклонившись ближе, шептал:

- Ну, здравствуй, красавица.

К щекам невольно приливала кровь. Одет Огний был добротно и дорого, щегольски даже, я бы сказала. Рубаха навыпуск у него была, без пояса, словно он лишний раз хотел показать, что от всех свободен. Любил себя показать. А чего не любить показать, если посмотреть приятно?