Эхо былой вражды - Шитов Владимир Кузьмич - Страница 35

«По-видимому, главари банды находятся где-то в другом месте, но бегать за ними я не буду, а лучше подожду здесь», — решил он.

Два с половиной часа томительного ожидания наконец увенчались успехом. На черном «мерседесе» к кафе подъехали Фокс и Шаман. Выйдя из машины, они остановились, чтобы закурить, чувствуя себя в своем логове в полной безопасности.

Такие мишени можно видеть только в тире, а потому Соловей решил их не упускать. Тщательно прицелившись, он выстрелил сначала в голову Фоксу, а потом в грудь Шаману. Увидев, что последний только ранен, тщательно прицелился ему в голову, избавив Шамана от дальнейших мучений.

Свинтив с винтовки глушитель, Соловей разобрал ее, положил в «дипломат» и покинул свое убежище. Зайдя в туалет средней школы, он снял с себя грим и перевоплощенным, помолодевшим продолжил свое движение по заранее разработанному маршруту. К счастью Соловья, в школе шли занятия и там на него никто не обратил внимания.

Известие о гибели Фокса и Шамана Бугор получил от Крота спустя два час. Он находился в офисе своего «Ультимо».

— Я доволен, что нашлась добрая душа, которая отомстила за смерть Наждака, — с пафосом произнес он — Но полностью я не удовлетворен, так как третий грешник — Блин — еще лежит поперек моего горла и не дает дышать. На сегодня ты и Шпак можете быть свободны, — отпуская Крота, разрешил Бугор.

«Если у парней Блина в отношении нас нет никаких результатов, то наши налицо, и мы может отметить начало успеха», — довольно подумал Бугор.

Глава 39

В том, что Бугор приступил к физическому уничтожению его банды. Блину сомневаться не приходилось. У него не было никаких надежд на милицию и прокуратуру, он не ждал, что те схватят убийцу, а тот, в свою очередь, выдаст им Бугра, оплатившего «работу». Безусловно, в этом случае справедливость восторжествовала бы, но рассчитывать на такой исход ему не приходилось. Он должен был надеяться и опираться только на собственные силы.

Обдумав в голове план контрмер, Блин перебирал в голове кандидатуры, которые могли бы претворить его в жизнь. Выбор остановился на Шпале и Носатом — отпетых головорезах, в надежности которых он не сомневался. Пригласив их к себе в кабинет, Блин сказал:

— Идите сейчас домой, отдохните и подготовьтесь: вечером вместе мотанем домой к Бугру делать ему кровопускание. Я из него, глиста, все вены повытаскиваю, прежде чем дам ему, негодяю, умереть.

— Конечно, чего с ним миндальничать? Поступим с ним так же круто, как он поступил с нашими. Если его не остановить, он нас по одному всех перехлопает, — поддержал Шпала.

— Ты правильно меня понял, но пока мы это дело не провернем — чтобы о нем никто ничего не знал, иначе оно наверняка может не получиться.

Договорившись о времени и месте встречи вечером. Блин отпустил бандитов.

Носатый, выйдя из кабинета хозяина, недовольно заявил Шпале:

— Не думал, что ты такой преданный пес.

— Ты что этим хочешь сказать? — уязвленно ощетинился Шпала.

— Двумя словами мне на твой вопрос не ответить, глубокомысленно изрек Носатый. — Давай лучше где-нибудь приземлимся, опрокинем по наперсточку под воротничок и покалякаем по секрету.

— Давай! — не очень-то любезно согласился с ним Шпала, не понимая намерений Носатого.

Они решили остановиться в одном из многочисленных частных кафе. Оно прельстило их тем, что льющаяся из кабины здания музыка не смогла завлечь под зонтики столов ни одной серьезной пары. Лишь семеро юнцов кайфовали за столиком, распивая пиво, слишком оживленно разговаривая и ни на кого не обращая внимания. Опустившись за самый отдаленный от юнцов столик, они сделали заказ парню, немедленно бросившемуся их обслуживать.

— Бутылку водки, хорошей, не домашнего розлива, и к ней что-нибудь горячее, типа бифштекса или шашлыка. Понравится угощение — повторим заказ.

Только приступая ко второй бутылке, Носатый решился на откровенный разговор СО Шпалой;

— Я, Шпала, сейчас тебе кое-что скажу, только ты не пыли, не возникай, а думай над моими словами и поступай так, как считаешь нужным, но не спеша. Тебя такие условия устраивают?

— Допустим!

— Нет, так не пойдет. Если ты мое условие не примешь, то откровенного разговора между нами не получится. Он должен умереть туг, за столом.

— Пойдет! Давай! Вали! — согласился заинтригованный Шпала.

— Как ты нам поведал, Подкова на деле откинул копыта. Его коньки мы так и не нашли, а за ним его участь разделили Фокс и Шаман. Между тем жизнь идет и никому из нас сейчас нет дела до жмуриков.

— А что, разве мы виноваты в той беде, которая накрыла нас? — недовольно поинтересовался Шпала.

— В случившемся нет ни твоей, ни моей вины. Я это сказал к тому, что человек так создан, что в первую очередь думает о своей шкуре, а уж потом о других. Ты мое мнение разделяешь? Кого бы ты хотел, чтобы убил снайпер в первую очередь — тебя или меня?

— Конечно, тебя, — впервые улыбнувшись, но вполне серьезно ответил Шпала.

— Я бы тоже принял такое же решение.

— Эту истину я давно усвоил, чего ты мне ее снова толкуешь?

— Вот сейчас я как раз и подошел к главной теме нашего разговора. Ты заметил, как грамотно парни Бугра дают нам обрат? Валят наших авторитетов, как президентов на Западе — глухо и с концами. У него работа поставлена очень тонко и выполняется грамотно, а наш Блин предлагает нам ликвидировать Бугра нахрапом, надеясь на случайный успех; а не будет его, то нам с тобой будет железная хана.

— Ты что этим хочешь сказать?

— Не верю я в его затею. Нам ее не провернуть. Она для нас последняя лебединая песня.

— Как мне твою толковщину понимать?

— Ты видел особняк-крепость бугра?

— Нет.

— А я видел. В ней его нахрапом не удастся взять всей нашей кодлой, а уж втроем там и делать нечего. Ты хочешь подохнуть по-дурному?

— Не хочу, — подавив амбиции, выдавил из себя Шпала.

— Я тоже не хочу.

— Чего же ты предлагаешь?

— Сегодня ночью мы с тобой постараемся помочь Блину шлепнуть Бугра. Но если ты увидишь и убедишься, что затея Блина провалилась и он тебя разочаровал, то подашь мне сигнал, что тебе с Блином уже не по пути.

— Какой сигнал?

— Ну, скажем, постучишь меня рукой три раза по плечу, и тогда мы с тобой ликвидируем его, чтобы он не гробил наших парней в драке с Бугром. Когда не станет его, то и драка сама по себе прекратится.

Шпала угрюмо посмотрел на Носатого, потом с удивлением заметил:

— Не думал, что ты такой смелый мужик. А с другой стороны — почему я должен тебе верить? Вдруг эта беседа между нами — ловушка для меня, а ты послан ко мне Блином, чтобы перед операцией проверить мою надежность?

— Я тебе предлагаю заговор, и вся инициатива исходит от меня, поэтому я рискую больше.

— Вообще-то да, — согласился с Носатым Шпала, обдумав его слова.

— Если дело дойдет до того, что мы решим пустить его в распыл, ты намерен осуществить мой план?

— Ты глушишь его кулаком по кумполу, а я потом пристреливаю, то есть мы оба его убьем, а потому нам обоим придется держать язык за зубами.

Показав заговорщику кулак, который скорее был похож на пудовую гирю, Шпала сказал:

— Если я его трахну своей колотушкой по чердаку, то тебе уже не понадобится в него стрелять.

Довод Шпалы был более чем убедительным. Согласившись с ним, Носатый предложил другой вариант расправы с Блином.

— Тогда давай я его трахну «дурой» по кумполу, а ты для надежности его пристрелишь.

— Будем считать, что договорились. Но учти: без моего сигнала руки на Блина не поднимай, сразу же завалю тебя, — угрюмо предупредил Шпала.

Видя, что сговор состоялся, Носатый поинтересовался:

— Почему ты принял мое предложение?

— Эта драка нашему брату не нужна. Уже десятка два парней из обеих кодл пойманы ментами со стволами и загудели к «хозяину». А сколько, уже нюхают корни одуванчиков в земле и скольких нас еще ожидает такая участь — невозможно предугадать, пока жив Блин. Я с тобой согласен, что ему с Бугром не справиться, но мы ему дадим последний шанс. Если Блину сегодня пофартит, то пофартит и нам. Если нет, то пускай не обижается на нас и простит нашу измену. Почему мы должны из-за дурного пахана не дорожить своими головами?