Рай для закалённых (СИ) - Коробкова Анастасия - Страница 5

- Что же это за ссора, обидевшая тебя так, что ты умчалась в ночь, решив разорвать все связи с родными?

- Я ничего тогда не решила, я просто обиделась... - запротестовала я. Произнесенные Ксандрией слова прозвучали настолько тяжело, словно у меня действительно, навсегда, не было уже семьи.

- Чем она тебя обидела?

Ксандрия была строгим классным руководителем, но ни разу меня не подводила. Еще года три назад я часто обращалась к ней за советом и ценила ее мнение, и сейчас вдруг подумала, что она сможет мне помочь.

- Медея сказала, что меня не должно быть в ее семье. Что я паразитка и мешаю отцу быть счастливым с его женой и сыном.

Ксандрия замерла. Ее глаза на секунду расширились и остекленели.

- А... раньше она когда-нибудь так говорила?

- Нет. У нас всегда были очень хорошие отношения. Мы обе были более близки друг с другом, чем с отцом.

Ксандрия испустила тяжелый вздох.

- То есть, так внезапно. А ты, может быть, чем-то ее зацепила?

- Не знаю. Она заявила, что я должна была прибрать на чердаке и в подвале, я ответила, что впервые об этом слышу, и что прибрала бы, если бы она мне об этом сказала, и если бы я была меньше, чем сейчас, в зачетную неделю, занята. И тут понеслось: оказалось, что я корчу из себя Золушку, и о Медее из-за меня плохо думают знакомые, что на меня уходят все папины деньги, а ей и Давиду достаются объедки и прочее... В общем, бред.

Ксандрия насторожилась.

- Но ты, я надеюсь, ничего такого не сказала? Не дала понять, что ее умственные способности намного ниже твоих?

Тяжело это - хранить тайну от целого поколения. Ох, тяжело. А еще тяжелее - следить, чтобы и другие ее хранили.

- Нет. Я помню всё, что должна, и я на самом деле, искренне, считаю, что ум - не самое главное в человеке, и уважаю старших за их нравственные качества. Они ничем не хуже нас, а разница между нами обусловлена лишь тем, что нам посчастливилось в детстве научиться управлять мыслями.

Ксандрия смотрела внимательно, анализируя мою искренность. Пусть. Тут не подкопаться.

- Конечно, - медленно подытожила она. - И надо не забывать, что тайну от них мы храним вынужденно - только чтобы о наших возможностях не узнали, и нас не испугались в других странах. Со страха люди способны на любое зло, а мы пока недостаточно сильны. Нас пока мало. Где ты провела эту ночь?

Ой, как же мне не хочется раскрывать Ксандрии свою жизнь...

- У Кастора.

- Это тот молодой человек, который сказал тебе об отключении?

- Да.

- Он тебя не обидел?

- Нет.

- А сегодня где будешь?

- У Вероники.

- Хорошо. В случае чего, обращайся ко мне. Что-нибудь придумаем.

- Спасибо.

- Можешь идти.

Чувствуя себя так, словно пробежала дистанцию, я вернулась в класс.

Вероники не было. Увидев мое окаменевшее лицо, Светлана сказала:

- Ей буквально пять минут назад позвонила мама, и она умчалась, даже ни с кем не попрощавшись - вроде, что-то с папой случилось.

Проблема. Если что-то стряслось с ее родными, я даже звонить ей не буду - не до меня там сейчас.

И папа сегодня сюда не придет - не время еще, он пока дуется на всех и жалеет себя и свой покой.

К Ксандрии обращаться точно не буду - она не домой к себе меня приведет, а начнет процедуру устройства несовершеннолетнего, оказавшегося в трудной ситуации, нет уж.

Значит, Кастор.

4. Защита

Чувствовать себя неким животным, гуляющим "само по себе", было до отчаянья неприятно. Мне никогда не приходили в голову мысли о том, что можно взять и приблудиться к кому-нибудь, и я до позднего вечера бродила по городу, делая перед собой вид, что просто гуляю. После окончания занятий в школе я около часа сидела в сквере, надеясь на папу, но он не пришел. Не пришла и Медея. Проведенное вдали от них время обезображивало все наше общее прошлое и перечеркивало будущее, нагоняя при этом такую тоску, что хотелось плакать.

Вечером я открыла дверь дома Кастора своим ключом.

В прихожей уютно и по-дружески горел свет, словно меня действительно ждали. На кухне бурчал телевизор, и я отправилась туда. Кастор, поглядывая на экран, что-то резал на разделочной доске. Увидев меня, он улыбнулся, и эта улыбка сказала очень много - она была натянутой, без радости. Я ни для чего не была ему нужна. Он просто мне помогал. Даже его объяснение о тяжести одиночества в этом доме - лишь отговорка.

- Не помешала? - спросила я.

- Конечно, нет, - ответил он. - Не срослось с подругой?

- Да, у нее что-то случилось дома.

- Я готовлю ужин. Поможешь?

Кухня Кастора вдруг стала родной. Небольшая, белая и чистая, она не прятала ни ножи, не тарелки - все, что мне понадобилось для кромсания вымытых и ожидающих своей участи овощей, лежало именно там, где это можно было бы искать. Кастор занялся обжариванием мяса, очень ловко обращаясь со сковородой и лопаткой.

- Любишь готовить? - спросила я.

У меня дома все любили, даже семилетний Давид - правда, его бутерброды из наслоений хлеба, колбасы и варенья повергали Медею в кулинарный шок, - но я слышала о существовании людей, которые даже варку макарон считают подвигом.

- Просто готовлю, - отозвался Кастор.

Понятно. В его семье вообще никогда не варили макароны, а мясо, тушеное с овощами, считалось самым незамысловатым блюдом. Придется еще потерпеть становящийся невыносимым голод.

Когда мы, наконец, приступили к ужину в конечной его стадии - стадии поглощения - Кастор сказал:

- Если нужно сменить одежду, гардероб моей мамы к твоим услугам. Все вещи в твоей спальне, в шкафу.

Я чуть не подавилась и выронила вилку.

- Т-ты хочешь, чтобы я надела одежду твоей мамы?..

Кастор приподнял бровь.

- Это было бы плохо?

Потом опустил взгляд и усмехнулся в тарелку:

- Она умела выбирать вещи. Мне жаль их выбрасывать.

Это объяснение заставило меня устыдиться, ведь я безотчетно заподозрила в Касторе психа. Продолжив жевать, я задумалась, почему. А, да, он же носит в себе беду, и это чувствуется, несмотря на его хорошо контролируемое спокойствие. Но он не пытается бороться с болью - он с ней смирился, и не стал бы обманывать себя, подменяя ушедших близких чужими людьми.

Кастор ел, сохраняя улыбку.

Точно, он очень сильный. Способный испытывать боль и гасить ее, анализировать любые обстоятельства и не усложнять их. Редкий тип людей. Гм, вот это знакомство...

Мне не захотелось разочаровывать его, поэтому сразу после ужина я занялась платяным шкафом бывшей хозяйки спальни. Мысль одеться в вещи незнакомой умершей женщины немного нервировала, и я решила не думать о том, что она умерла. Допустим, это просто вещи.

Мама Кастора была худышкой, поэтому моей "нормальной" комплекции могло подойти далеко не все. Отобрав леггинсы, водолазку и длинный ажурный жилет, действительно очень красивый, я посчитала, что сделала для выполнения просьбы Кастора все возможное.

Встретив меня утром на кухне, он одобрительно кивнул. Хотя в глазах его промелькнуло что-то вроде удивления - очевидно, он не ожидал, что одна и та же одежда на разных людях может выглядеть по-разному - он ничего не сказал.

Так я и отправилась в школу.

Вероника не пришла. "В тишине" я отправила ей вопрос: "Что стряслось?", но она не ответила сразу.

Игорь с порога класса разговорился с Чао и добрался до кресла рядом со мной только к началу сеанса.

В перерыве я попросила его посидеть со мной и, спрашивая о вчерашней тренировке, подбирала слова, чтобы рассказать о последних событиях. В итоге получилось:

- Давай сходим куда-нибудь сегодня. Я последние две ночи провела у знакомых...

- Э? - растерялся Игорь. - Это как-то связано?

Я вздохнула, собираясь начать рассказывать самому важному в жизни человеку о важных обстоятельствах, не представляя его реакцию.