Тайны боевых искусств Украины - Каляндрук Тарас - Страница 7

«Перед глазами стелется бескрайняя степь. И палящее солнце виснет над выцвевшей бесконечностью. А в той бесконечности — горстка запорожских казаков.

Несколько дней запорожцев преследовали крымские татары. А когда лошади да и сами преследователи крайне устали, когда не осталось ни крошки еды, татарский бей махнул рукой: пусть бегут, все равно в степи пропадут без пищи.

А казаки вовсе и не собирались так бесполезно пропадать. Потому что у каждого на шее висел амулет, который оберегал от голодной смерти: нанизанные на нить твердые, потемневшие от времени клубни. Начали запорожцы эти клубеньки искать — утолили голод, погасили жажду, медленно стали возвращаться силы… Никто не погиб. А по дороге на Сечь еще и два татарские отряда казаки разбили.

Не раз и не два становились полезными казакам чудодейственные клубеньки. Не раз и не два спасали от явной гибели. Поэтому и оберегали запорожцы тайну своих амулетов, даже на допросах не признавались, что за шарики они носят на шее.

И все же татары как-то выведали тайну, узнали, что эти твердые шарики не что иное, как высушенные клубни любки двулистной. И начали при себе такие амулеты носить. А так как в степях любка не растет, то добывали ее в лесных районах Украины. С тех пор орда грабила не только население, но и леса, вывозя с собой клубеньки чудодейственного растения»(213, 25).

Индоскифский царь из Такала. І в.

Черноморцы. Фотография 1896 г.

Черноморский характерник. XVIII в.

Я недаром рассказал эту историю, записанную Евгением Шморгуном у знаменитого фитотерапевта и знатока народной медицины, потомка казаков Ивана Михайловича Носаля. Конечно, бей, узнав, что казаки живыми-здоровыми вернулись в Сечь, иначе как шайтанами их не назовет. А дело ведь всего-навсего в их совершенном знании свойств растений и в умелом их использовании. Ведь наукой действительно доказано чрезвычайно высокую питательность клубней любки двулистной. Для утоления голода и жажды человеку достаточно одного такого клубня в день, а коню двух. Люди непосвященные могли объяснить это только связями с нечистой силой.

Настоящее военное искусство состоит из знания многих важных закономерностей и секретов и правильного их использования. Как, например, незаметно подобраться к вражескому стану, а не распугав при этом птицу или зверя, которые могут тебя выдать? Надо знать соответствующие секреты их поведения. Как спрятаться в камышах среди тучи кусачей мошкары и часами там лежать, не выдавая себя ни одним движением? Надо натереться определенными настоями растений или даже дегтем или мокрой глиной — и мошкара обходить тебя десятой дорогой, а твои враги опухнуть от ее укусов, ища тебя. Как перебраться через болото, а не утонув в опасной трясине? Как в полевых условиях лечить раны, как утолять голод и жажду, как эффективно защищаться от вражеского оружия, как правильно маскироваться? Ведь от владения этими навыками зависела не только жизнь отдельных воинов, но и судьбы целых сражений. И поэтому овладению этими навыками характерники придавали очень большое значение. А овладев ими, они в глазах современников выглядели действительно непревзойденными воинами, наделенными сверхъестественной силой. Люди верили, что характерников не брало обычное оружие, они были «заговорены от пули и сабли», «из воды они выходили сухими, из огня мокрыми».

Характерник, который не боится пуль. Рисунок казака Рыбки. 1834 г.

Московские солдаты, стреляющие в спину характерника. Фрагмент картины казака Рыбки.

Существуют реальные исторические факты, когда враги, зная, что обычные пули характерников не берут, изготавливали специальные серебряные пули и соответственно их освящали. Так, в «Истории Русов» есть рассказ об убийстве поляками наказного гетмана Богдана Хмельницкого — Ивана Золотаренко, которого современники считали характерником: «Наказной гетман Золотаренко, возвращаясь с войском по повелению Царя в середину Беларуси и проходя город Старый Быхов, мушкетным выстрелом, который сделал из засады с одной колокольни католический органист Томаш, был убит насмерть, а органист добровольно признался, что был подговорен на это преступление католическими ксендзами, которые дали ему мушкетную пулю из священной чаши, по его словам, освященную и скрепленную особыми заклинаниями; а обещано ему за это рядом с мучениками царство Небесное и воспитание детей в школах иезуитских. И действительно, при осмотре оказалась тая пуля необычной: в ней внутренность была серебряной с латинскими буквами!»(67, 176).

Так же свидетельствует и поляк Корятович, который участвовал в подавлении восстания гайдамаков, участниками которого было много характерников. Он рассказывал, что не раз солдаты видели, как гайдамаки собирали с себя пули, которые попадали им в грудь или лицо, и бросали их обратно во врага. Поэтому поляки, отправляясь на гайдамаков, освящали пули (109, 25–26).

Семен Палий. Рисунок А. Базилевича.

Характерник Иван Сирко. Харьковский исторический музей.

Тарас Трясило. Рисунок А. Базилевича.

А кроме того, и сами характерники часто использовали серебряные пули. «Говорят, что Палий был колдуном и доказывают это тем, что пули употреблял он всегда серебряные и перед битвой надевал чистое белье» (177, II, 163). Сохранились и народные изображения таких неуязвимых характерников — например, картина «Казак-бандурист», нарисованная казаком Рыбкой в 1834 году. На этой картине изображено, как московские солдаты стреляют характерники в спину, а он, словно ничего и не было, спокойно играет на кобзе.

Кстати, термин «характерничество» в качестве военных заговóров существовал не только в Украине, но и во Франции, на что обратил внимание черноморский историк Иван Попко: «Il ne fut pas tue, parcequ'il portait un caractere». — Он не был убит, поскольку он носил «характер» (149, 252). Сейчас можно только гадать, или этот термин остался им в наследство от древних галльских жрецов-друидов, или, может, пришел туда вместе с казаками Богуна и Сирка во времена Тридцатилетней войны?

Характерниками становились, как правило, люди с уникальными экстрасенсорными способностями, со склонностью к внушению, гипнозу, ясновидения, телекинеза и телепатии. Возьмем, например, описание Ивана Сирка или Семена Палия: «Сирко великий воин был. Тот знал, что думает. Вот там по ту сторону Днепра были татары… Но как задумают они были воевать, то Сирко и говорит казакам: — Собирайтесь вместе. Потому что на нас уже орда поднимается. Он сильный такой был, что его как кто саблей ударит по руке, так и не обрубить — только посинеет. Не то чтобы пулей, а саблей! Уж татары, какие меры против него не применяли, а так ничего и не сделали. Они его шайтаном так и прозвали». (160, І, 165–166). «Рассказывают, что Палий был силач, высокого роста, плечистый, „горластый“ и страшный на вид; и был он в битвах отчаянно храбр. Стоило ему только подумать победить кого-нибудь — и победа точно оставалась за ним» (177, II, 163).

Даже тенденциозно описывая отряды гайдамаков, историк А. Скальковский признает чрезвычайные способности характерников: «Между этими шайками были ватажки (от слова ватага) или атаманы, и по-ихнему еще назывались характерники, то есть такие волшебники, которых ни одно огнестрельное оружие, ни пуля, ни пушка умертвить не может. И когда, бывало, обирают ляхове[5] имущество в больших и богатых дворах, хотя в них на этот случай для безопасности существует значительное количество сторожей и вооруженных караульных, то главарь так околдует всех в доме, что никто из них не услышит и не увидит ни одного казака из его шайки, и тогда уже они берут, что хотят, и возвращаются в Сечь» (169, І, 110–111).