Тайны боевых искусств Украины - Каляндрук Тарас - Страница 12

Но все же пластуны не были просто охотниками, они, в первую очередь, были разведчиками. То что пластуны выполняли именно разведывательную функцию подчеркивает, описывая быт запорожцев в Черномории и П. П. Короленко: «… это были особые команды, выделялись и службой, и характером из общего состава строевых частей Черноморского войска. Пластуны, которые прошли практически хорошую школу борьбы с горцами, отличались от других казаков высшим развитием военной хитрости, смелости, отваги и в критические минуты, необычной изобретательностью. Их задачей в борьбе с горцами была разведывательная служба» (83, 54). Кроме того, само слово пластать упоминается еще в древних былинах в значении «рубить, резать врага»:

В других старинных песнях употребляется слово «пласовать» — сильно бить. Поэтому слово «пластуны» могло использоваться на Запорожье в значении «рубаки», «резуны», «бойцы», что больше соответствовало характеру деятельности пластунства.

Казаки в засаде. Литография Р. Штейна. 1885 г.

Черноморцы. Нач. XIX в.

Казацкие пластуны. Литография Н. Брезе. 1858 г.

А простые запорожские охотники, как свидетельствуют исторические источники, были выделены в особый класс так называемых «лисичников», у которых был свой атаман и своя куренная организация и находились они в ведомстве Бугско-Гардовской паланки (Бугский Гард — специальная плотина-перегородка, сделанная казаками на Южном Буге для улучшения ловли рыбы). Лисичники занимались в степях охотой на лис, меха которых играли важную роль в торговле Запорожья. Кроме того, они охотились на волков, зайцев, оленей на берегах Буга (169, І, 188).

Основной же задачей пластунов была разведка и охрана границ Запорожья от неожиданных нападений врага. Особенно сложно было бороться с врагами, которые через плавни незаметно пробирались к казачьим землям: «Вот этим-то пластунами уже не до охоты и им охота выпадает уже на человека с таким же умом, как и они» (100, 68). Об этом же пишет и Прокопий Короленко, описывая подвиги пластунов на Кубани: «Черноморские пластуны день и ночь рыскали по болотам и плавнях в компании диких зверей, каждую минуту подвергая опасности свою жизнь. Не раз бесстрашные пластуны, застигнутые хищниками, применяли невероятные ухищрения, чтобы избавиться от врагов. И до сих пор сохранились предания о действительно невероятных подвигах этих оригинальных воинов и не менее невероятные приключения с ними (86, 86). Для получения необходимых сведений или проведения диверсий, пластуны нередко сами пробирались в тыл врага, делая иногда рейды по 160 км и более. В таких рейдах пластуны должны были рассчитывать исключительно на собственные силы, на собственное военное искусство, ведь помощи ждать было неоткуда, поскольку иногда даже сечевая старшина не имела представления о их походах. Причем сражаться им нужно было, как правило, против преобладающего в несколько раз числа врагов, хорошо вышколенных и подготовленных. Поэтому сама жизнь вырабатывала у пластунов чрезвычайную бдительность, наблюдательность, сообразительность, умение хорошо приспосабливаться к местности и совершенное овладение приемами скрытых, внешне никем не заметных движений. Чтобы выжить, пластун должен был постоянно думать головой, рассуждать, как найти наилучший выход из любой ситуации. Пластун не имел права на ошибку, он должен был либо опередить врага и молниеносно победить его, или погибнуть сам. Поэтому пластуны постоянно развивали и совершенствовали свою чрезвычайную мощную систему боевого искусства, которая давала им возможность эффективно побеждать любое количество врагов: „…они отличаются невероятной ловкостью, быстротой в своих движениях и действиях. Ружье и подсох (короткая пика, которую можно приспособить под ружье при стрельбе) единственное их вооружение, а мастерство в стрельбе, составляет всю их славу. Верный глаз и твердая рука пластуна всегда губительны для неприятеля“»(191, 509).

Запорожский казак в разведке. Со старинного рисунка.

Казацкий пикет. Со старинного рисунка.

Казаки в бою. Рисунок А. Базилевича.

Наиболее отличительными их чертами было военное искусство и побратимство. Побратимство было обусловлено самим образом жизни пластуна, который часто должен жить и бороться на чужой вражеской территории с превосходящей силой противника и надеяться он мог только на себя и локоть товарища, который находился рядом. Поэтому среди пластунов побратимство был чрезвычайно распространенным явлением. Как отмечал Ф. Щербина, «пластуны обменивались нательными крестами, становились будто бы братьями и везде поддерживали друг друга и стояли друг за друга горой» (216, II, 489). И недаром основным местом пребывания и деятельности пластунов были именно Днепровские плавни. Ведь именно здесь, среди лабиринта проток и островков, была надежно спрятана казацкая Войсковая Казна — множество золота, серебра, драгоценностей, добытых казаками в походах. Кроме того, здесь хранились казацкие пушки, а также чайки, необходимые для морских походов. Поэтому желающих добраться до Войсковой Казны всегда было много. Турки, татары, москали, поляки, всех их привлекали к себе запорожские сокровища. Поэтому место ее держалось в строгом секрете (его знал только кошевой, которого после снятия с должности, как правило, убивали и несколько посвященных лиц), а все подходы надежно охранялись пластунами. Боплан описывает, как казаки расстреливали из камыша даже целые турецкие галеры, которые неосмотрительно заходили в плавни. И другие пришельцы, которые совались за запорожскими сокровищами, находили себе смерть от пластунских пуль.

Эту сакральную священную функцию — охранять границы казачества — пластуны продолжали выполнять и на Кубани. Поэтому среди казачества пластуны пользовались необыкновенной уважением и авторитетом. «Вот мы тут, гляди, вареники едим и водочкой забавляемся. А там на границах самая жаркая пора: Кубань становится, то того и гляди, что черкесня двинет через нее. Брод не надо искать, везде по льду перемахнет. Здесь уже уши не вешай, берегись и день, и ночь. Ни мороз, никакая метель не остановит. И чем хуже погода, тем больше оберегаться надо. Что только несчастные пластуны претерпят в эти время в плавнях — и перемерзнут, и проголодаются так, что, наверно, и борщ из камыша медом покажется. Противно то, что и огонь развести нельзя, чтобы беду на себя не накликать. Что нам? Нам все-таки хоть какая-нибудь защита есть на постах, на границах, а вот им в такую вьюгу рыскать по плавням, и оглядываться вокруг себя, чтобы не наткнуться на какого-нибудь разбойника!.. И если придется прикорнуть как-нибудь, разве только одним глазом. Несчастный, прямо несчастный народ. А все для чего? Чтобы мы жили без опаски; за нас, для всех этих, страдают эти действительно святые люди» (81, 12). Вот какими словами почитало казачество своих хранителей, которые скромно, не кичась, несли свою чрезвычайно важную для общества службу.