Охота на скребера (СИ) - "Катэр Вэй" - Страница 47

— Всё, всё, понял я, — закивал косматой головой Леший и посмотрел на Прапора, до которого до сих пор так и не дошло. — Резкое перенасыщение рынка, и на этом фоне упадок цены…

Лицо прапора просветлело, и, перебив Лешего, он продолжил начатую мысль:

— А постепенная продажа нас не устраивает, потому что денег надо много и сейчас. Так?

— Во-о-от! — медленно кивнул Манчестер со снисходительной улыбочкой. — Братец нашего Кира не так-то уж и прост. Тут многоходовая комбинация, вот только я не могу понять, чего он хочет этим добиться.

— Как чего?! Он пускает пыль в глаза. — Кир вернулся в своё кресло злой, как чёрт. — Вроде как и хороший, и платит щедро, чтобы мы активнее шевелились, жизней не жалея, добыли ему вожделенный объект для исследования, а на деле получается, что подосрал капитально. Он ведь прекрасно понимает, что одним скопом мы по любому продать их не сможем, и даже в одном регионе по разным стабам, даже в других регионах… Слух пойдёт, что у них много и им надо продать, поэтому реальную цену нам никто и не даст. Гильдия торговая ваша, — Кир посмотрел на Манчестера, — как сеть инфо… Слухи быстро разлетаются.

— Отложить? Продавать по штуке в полгода? В год? И когда мы, в таком случае, получим задуманное? В итоге, мы, практически, ничего не получим, а вот он… Ein Scheissdreck werde ich tun! (Ни хуя я не сделаю! Хуй тебе! — нем.).

— Вы точно от одной матери? — спросил Прапор, посмотрев на Кира с недобрым прищуром. — Вот, ты — человек как человек, а твой братец, извини, говна кусок.

Кир опустил глаза в пол и тяжко вздохнул.

— Мда-а-а… — протянул Седой, подпирая щёку одной рукой, а второй барабаня пальцами по столешнице. — А какие планы были. — Вздохнул. — Вот же ш…, - сокрушённо покачал головой. — Слышь, Хомяк, а, может, можно как-то вывернуть это дело? Ты же хитрован ещё тот, придумаешь чего, а?

— Нечего тут пока думать. — Манчестер сложил руки на своём шаровидном пузе, сцепив пальцы в замок. — Остров, конечно, хорошая база, и потерять её обидно, да и мутантам где жить, не в городе же. Тем более они к воле, природе привыкли. Воспитать армию? Тоже идея хорошая, только следить за этим делом крепко надо. — Многозначительно глянул на Седого. — Ну, а с вооружением и финансовыми вложениями, тут уж только на свои силы рассчитывать. Говоришь, он за дохлого одну белую обещал? — хитро посмотрел на поникшего Кира и расплылся в улыбке услужливого швейцара. — А скреббер, он же, как лотерея, может и одну жемчужину дать, а может и джек-пот в виде шести высыпать.

— Вроде, большой мальчик, а веришь в эти сказки, — усмехнулся Прапор, — я больше четырёх ещё ни у кого не видел и не слышал. Хм, шесть. Ну, ты, Хомяк, и размечтался. — Прапор улыбнулся своим любимым оскалом. — Дал бы четыре и за труп — одну, уже пять…

— Ну, а почему не взять все десять, если есть такая возможность? Пусть лежат себе. Карман не тянут, — перебил его Манчестер.

— Ну, ты, брат, определись! — Возмутился Прапор. — То не надо брать, то надо! Тебя, хрен, поймёшь!

— Я вам объяснил, что ваши планы, задуманные с получением десяти, нет, девяти жемчужин, летят к коту под хвост. А вот брать или не брать — это уже вопрос совершенно другой, и решать его надо по мере событий. Медведь ещё в лесу малину жрёт, а вы уже шкуру его делите! Не находите ли вы это неправильным?

— Да-да, курочка в гнезде, яичко… — Леший усмехнулся, — а мы, как дети малые.

— Кстати, насчёт детей, — нахмурился Манчестер. — Что-то Арман с Доком и Умником задерживаются…

— Ты думаешь — он жив? — Зацепился Седой.

— Уверен. Иначе, просто быть не может. — Заявил Манчестер.

— Мне бы твой оптимизм, — Седой с сарказмом.

Леший тяжело вздохнул, уставившись в никуда.

— Ну, чего приуныл? Поднимайся, нужно идти. Время поджимает. — Рыжий пытался вытянуть Дока из прострации.

Док реально завис у водопада, глядя на это природное или явно рукотворное безумие.

То, что эта планета — искусственна, теперь сомнений не осталось. Техника ломается и не всегда подлежит восстановлению. Сколько ещё таких вот поломанных кластеров? Интересно, а где сидят эти самые создатели и наблюдатели? В недрах планеты, или в космосе болтаются? — Мысли всё лезли и лезли в голову, и конца им просто не было. — Но, да, идти, действительно, нужно. Увижу ли я ещё когда-нибудь такое?

Док вздохнул и мотнул головой, сбрасывая оцепенение.

— Ну, что, Гаврики, по коням? — Посмотрел он на уже притихших детей, сидящих рядом на траве и жующих галеты.

— Где кони? Мы на конях поедем? — Алёна крутила головой, высматривая «транспорт». — А они с крыльями, или обычные? Дяденька, а тут кони бывают с крыльями?

— Алёнка, умолкни! — Оборвал болтовню девчонки Взрывник. — Ногами мы топать будем, а кони твои, с крыльями, вон там пусть летают, — кивнул в сторону парящих островов и улыбнулся. — Не будь занудой, пожа-а-а-а-луйста, — сделал бровки домиком и посмотрел на девочку.

Алёнка по-взрослому вздохнула и сказала:

— Ну, ладно, не буду, не буду. Только не смотри на меня так. Дяденька, — перевела она своё внимание вновь на Дока, — а нам далеко идти?

— Далеко, Алёнушка, но если ты совсем устанешь, я немного побуду конём. Правда, крыльев у меня нет. Ты согласна на такой транспорт?

— Согласна, — девочка заулыбалась и активно закивала растрёпанной головкой.

Причёска у неё была — «Я УПАЛА С СЕНОВАЛА». Волосы выбились из двух косичек, торчали в разные стороны, делая эти косички похожими на ёршики, а из головы, то тут, то там, виднелась запутавшаяся в волосах солома из подстилки в лабазе.

— Ты, Взрывник, будешь ведущим. Только внимательно слушай мои команды. Алёна пойдёт замыкающей, а я в середине связки, — объяснял я детям, обвязывая их и себя верёвкой.

— Почему так? Разве не должны в середине идти самые слабые, а ведущими — самые сильные?

— Обычно да, но не на болотах. Если провалишься ты, я тебя легко вытащу. И это значит, что я со своим весом там точно не пройду. А где мох выдержит меня, Алёнку и подавно. Понял, Матроскин? — легонько щёлкнул пацана по носу.

— Дяденька, Артёмка не Матроскин. Он — Взрывник, — поправила меня Алёна, строго посмотрела и деловито проверила на прочность узел, затянутой на поясе верёвки.

Мы с пареньком улыбнулись.

— Вот это, — протянул я Взрывнику длинную палку, — называется слега. Работаешь ею вот так, — показал на собственном примере, тыкая слегой перед собой, прощупывая путь на прочность. — Наступать нужно вот так, и только потом переносить вперёд весь вес тела, завершая шаг.

Взрывник внимательно слушал и потом повторял всё в точности.

Поначалу шли мы очень медленно, но вскоре мальчик приноровился, и движение пошло гораздо быстрее.

Два раза садились, чтобы отдохнуть и перекусить. Дело шло к третьему привалу, когда я неожиданно ухнул с головой в чёрную жижу.

На такой случай я выдал Взрывнику нож и строго настрого приказал резать верёвки, чтобы ненароком не нырнули вместе со мной в пучину. Погибнуть самому — это одно, а быть виновником в смерти других людей — совсем другое.

Дрыгаться в вязкой субстанции, похожей на сметану, не было никакой возможности, и хоть успел набрать полные лёгкие воздуха, но поплавок из меня получился хреновый. Я, всё равно, медленно, но уверенно погружался вниз. Лёгкие резало болью, в висках стучали молотки, уже слышал своё сердце, когда вдруг почувствовал на поясе рывок верёвки. Ещё и ещё. Моё тело пошло вверх. В лёгких кислорода не осталось, и выдох вырвался сам собой, образуя здоровые пузыри.

— Тяни! Тяни, Артёмка! Дяденька! — услышал я писклявый, почти плачущий голос Алёнки.

Моя голова, наконец, показалась над поверхностью ковра. Первый длинный вдох буквально разорвал лёгкие болью, наполняя тело жизнью. Я закашлялся, отплёвываясь, и ухватился за край.

Двое детей вцепились в верёвку и, упираясь ногами в «живую почву», тянули изо всех сил короткими рывками. Во взгляде Взрывника, полном решимости, я увидел не мальчика — мужчину!