Мое израненное сердце (СИ) - Титова К. "Кэт Рин" - Страница 77

врезать ему по его смазливой мордашке. Да не хочу, только из-за того, что этот упырь

видится с котенком, и она обязательно спросит, что случилось. Минус в мою копилку.

- Самый лучший в мире подарок! - смотрю на него в упор. Ключом от машины стучит два

раза по поверхности стойки, привлекая внимание бармена.

- Повтори, - требует, - мне двойной, ему воды, - поворачивается, сверкая надменной

улыбочкой, - тебе не стоит этого делать. Раз не хватило мозгов сложить два плюс два...

Как ты вообще собираешься ее возвращать? - удивляется, разводя руками. Над этим

вопросом ломаю голову и без него не первый день.

- Не знаю, - обреченным голосом даю честный ответ. Смотрю на него и вижу, что ему есть

что сказать. - Весь во внимании...

Я был прав. Мозги у него работают на полную катушку не только в бизнесе. Его план

оказался отличным дополнением к моей мысли, что я собирался воплотить в жизнь, до

неожиданного отъезда в Германию. В тот самый день когда я пришёл к Ярославе и она

требовала от меня признания любви перед общественностью, готов был на все, даже

упасть на колени, если бы потребовала. Только тогда я не знал, что обстоятельства

выкинут меня из жизни котёнка на мучительно долгих два месяца. Все это время от

безысходности метался как загнанный в капкан зверь. Тогда на первом месте было

благополучие и здоровье женщины, что подарила мне жизнь.

- Ты знаешь, я ею восхищаюсь и завидую тебе, придурку, что заслужил любовь такой

женщины как Ярослава.

- Польщен твоими словами, - с сарказмом.

В груди затеплился маленький огонек надежды, что все получится и я заслужу прощение

любимой женщины. Все гнетущие мысли уходят на задний план, продумывая ходы, ища

запасные варианты. Времени нет. Есть буквально от силы пара дней. Нужно успеть все к

первому дню нового месяца. Не могу больше ждать и видеть, как любимая находится

вдали от меня с нашим маленьким ангелом под сердцем, а я отчаянно мечусь как зверь в

клетке, не видя проблеска. Мне нужно обнулить счётчик не словами, а делом, потому что

я влип по самое не хочу. Потерял слишком много...

- Ну, и где тебя носило два месяца, когда я с Рафаэлкой ходил по больницам? Видел бы

ты, как она старалась не показывать мне как ей больно, всякий раз из-под опущенных

ресниц наблюдая за другими парочками молодых родителей. Но это еще ничего! А вот на

УЗИ - это было...

- Заткнись, Дементьев, ей Богу, лучше закрой рот! - сжимаю до боли кулаки. Злость на

него, на себя, сожаление, что меня не было рядом с Ясей в те моменты обуревает меня.

- Да нет, ты послушай, - утвердительно качает головой. - Кто тебе ещё расскажет, как она

страдала, но продолжала мужественно держаться, не показывая насколько ей хреново, -

хочу кричать, чтобы он замолчал. Сердце заходится от переизбытка чувств, любви, что

проснулась и живет во мне, но я продолжаю молча слушать, как проходили дни Ярославы

и медленно схожу с ума. Моя малышка храбро держалась, показывая свою браваду, да я и

сам видел, пока ходил к ней как беспризорная собачонка, а она отшивала меня и хлопала

дверью перед носом. Больше всего выбило меня из колеи от услышанного, так это то, как

она была на УЗИ. Роман понимал, что она хочет видеть рядом отца ребёнка, держать за

руку и слышать сердцебиение дочери. Разделить маленькое счастье со мной, но было не

суждено. И ей больно и горько. Мне тоже. Она держится, старается из-за нашей

принцессы, не падает духом. Сильная девочка. - Всех девок перетрахал, самец? Зная тебя, это ожидаемо, - усмехается.

- Никого я не трахал! Я был в Германии с матерью, ее оперировали, потом новый проект в

Италии, - я давно уяснил что все попытки заменить котёнка бессмысленны. Перестал

сопротивляться этому и свыкся, что никто и никогда ее не заменит, и мое сердце всецело

принадлежит только ей одной. Она мой маленький лучик.

- Что с Тамарой Николаевной? - вмиг посерьезнев, Роман искренне интересуется

здоровьем мамы. - Олег говорил, что ты пропадаешь в Европе, подробностями не

интересовался.

- У матери воспалились коленные суставы так, что даже сделать шаг было невыносимо

больно. Повез в Германию. На одном колене удалили артрозные наросты, а второе

протезировали.

Чем не вечер откровений? То Лев, то Дементьев! На одном дыхании выпалил все

переживания, начиная от позднего звонка мамы, от которого по спине прошлись ледяные

мурашки, врезаясь острыми стрелами, а сердце сжалось за единственную женщину,

которую люблю всю жизнь. Еще в студенчестве у нее была неудачная травма колена с

разрывом мениска. Оперировали, но все равно в последствии развился гонартроз сустава.

Сама врач, но как говорится, сапожник без сапог. Довела ситуацию до критической.

Занервничал и поехал к ней, не теряя и минуты. Видеть, что мама кривится от боли и не

может встать на ноги - еще один удар для меня. Позвонил Миллеру, он как раз находился

у родителей в Германии и пообещал, что его отец все устроит лучшим образом.

Что за чёрная полоса наступила в моей жизни? Чувствую себя никудышным сыном и

таким же мужчиной, раз не смог дать счастья своему котенку. Почему свернул с верной

дороги и погрязаю во мраке? Одни вопросы без ответов! А дальше дни сменяли ночи, недели превратились в месяцы. Я метался между клиникой в Касселе и новым объектом в

Неаполе. Сутками не спал. Забывал о еде. Проводил все свободное время в палате с

мамой. Уходил поздно вечером и приходил рано утром. Загружал себя как мог. В один из

таких дней у нас с ней состоялся разговор:

- Что у вас произошло с Ярославой? - начала без прелюдий сразу в лоб, зная меня как

облупленного.

- Не понимаю, о чем ты, - нервная улыбка перекосила мое лицо, - все отлично!

- Ты же осознаешь, что я не поверю в твою показную браваду? - измученная после череды

операций она начала подниматься выше на больничной кровати, удобно устраиваясь.

- Да уж, тебя не проведешь... Что конкретно тебя интересует? - похлопав рукой по

матрасу, позвала сесть рядом.

- Что ты натворил? Вы ведь не вместе? - обеспокоенно спросила, заставив меня опять

мысленно вернуться к своему котёнку.

- Нет, - потёр лицо руками. Я устал. Устал вечно думать о своих женщинах. Не могу

бросить маму, пока она не встанет на ноги, и улететь к Яре. А тянет нестерпимо, что готов

сорваться в любую минуту и умчаться. Увидеть. Услышать. Как она там? Больно ли ей?

Что она делает? Чем занята? Но не могу...

- Я так и знала! - прозорливый взгляд заставил сжаться лёгкие. Ее не обманешь.

- Но я все исправлю, - беру ее за руку и поглаживаю.

- Очень надеюсь на это, сын. Я хочу быть уверена, что ты будешь счастлив рядом с ней.

Видно, как она тебя любит. Только ты спрятал глубоко свои чувства. Совсем как твой

отец, - в глазах мамы промелькнула печаль. Она, так же как и я, вспомнила его. Он был

очень гордый и не позволял себе проявлять публично слабость к любимой женщине, -

признайся сначала себе. Тебе станет легче. Потом иди к ней и покажи насколько сильна

твоя любовь. Она все почувствует и увидит искренность.

- Я люблю ее, мам. Только одной любви уже недостаточно, - я был дураком, что раньше

не смог признаться в этом Яре. Не верил, что она сможет уйти и оборвать все. Меня

каждый день терзают мысли о том злополучном дне. Ее вскрик до сих пор стоит в ушах, а

в память врезался взгляд опустевших и безжизненных глаз. Вспоминаю, сколько горьких

и лишних слов было сказано за то время, пока мы были вместе. Она терпела меня с моим

характером. Наверное, так и должно быть, за нас все решил кто-то сверху, сведя наши

судьбы. Я - временами грубый, циничный, гордый, самоуверенный и жёсткий, и она -