Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Со стыда провалиться - Робертсон Робин - Страница 27
— Это же Норман Мейлер! — воскликнул я, обращаясь к двум женщинам, сидевшим вместе со мной в комнате. — Потрясающе!
Не помню как, но вскоре я сообразил, что одна из дам, которым я изливал свои восторги, — жена Мейлера. Очень красивая и элегантная, с безупречной кожей, миссис Мейлер без всякого выражения на лице смотрела на экран.
— Я выступаю после него? — уточнил я у ассистента редактора.
— Угу, — подтвердил тот.
Я улыбнулся миссис Мейлер, словно говоря, что мы с ее супругом делаем одно дело, но она все так же безучастно глядела на экран, где крупным планом показывали мужа — его выразительное, изборожденное морщинами лицо, оживленно жестикулирующие руки.
Минуты шли, мы продолжали молча смотреть. Я знал, что передача длится двадцать девять минут. На шестнадцатой Мейлер рассказывал про «Олений заповедник». Потом он заговорил о Мэрилин Монро и клане Кеннеди. Он улыбался, хохотал, пожимал плечами, обрывал вопросы. На двадцать шестой вовсю обсуждалась «Песнь палача».
— Не волнуйтесь, — сказал мне ассистент редактора, — все будет нормально. Скоро ваша очередь.
За полторы минуты до конца меня впихнули в студию, посадили в кресло, с которого только что встал Мейлер, и закрепили на груди микрофон. Оператор в это время наставил камеру на ведущего с новой книгой Мейлера в руках.
Кресло, где недавно сидел Мейлер, было еще теплым. Я представил себе задницу прославленного писателя — небольшую, упругую и мускулистую; не слишком толстую; с мягкой седой порослью, более темной у расселины между половинками. Чувствуя жар его задницы, я успел сказать несколько слов о своей книге, а потом программа закончилась — еще до того, как исчезло ощущение этого тепла.
Мейлер стоял в гримерке, натягивая пальто. Чтобы достать сумку, мне пришлось положить книгу на стол. Он взглянул на нее. Мне захотелось сказать ему о том, что я восхищаюсь его произведениями, что порывистые, пламенные строки его романов «Армии ночи» и «Майами и осада Чикаго» пробудили во мне желание стать публицистом, но «Песнь палача» я считаю подлинным шедевром.
— Вы ирландец, — сказал Мейлер и внимательно посмотрел на меня ясными глазами.
Я кивнул. Он опять бросил взгляд на мой роман. Может, он хочет попросить экземпляр для себя? Прилично ли будет предложить ему мою книгу? Я писал ее столько лет…
— «Жный край», — удовлетворенно произнес он, коснувшись переплета.
— Нет, — едва слышно выдохнул я. — «Южный».
Мейлер выглядел озадаченным. Мы оба посмотрели на переплет.
Художник-оформитель сделал букву «Ю» особенно красивой, выделив ее другим цветом и шрифтом, так что последние четыре буквы в слове «Южный» отчетливо были видны на темно-синем фоне, а «Ю» с ним сливалась. Я ткнул пальцем в «Ю», показывая Мейлеру, что она на месте. Он грустно улыбнулся.
— Так, значит, не «жный»? — Его тон был удивленно-расслабленным, добродушным. Казалось, он смакует это сочетание букв, в его устах оно было протяжным, сочным, пленительным.
Мейлер собрался уходить, его ждала супруга.
— Я думал, это ирландское слово, — сказал он.
Когда он повернулся к двери, я метнул быстрый взгляд на его задницу[57]. Именно такая, как я себе представлял, и даже лучше. А потом он ушел.
Луиза Уэлш
Многоголовый монстр
Некоторые люди любят испытывать унижение. Когда я работала в комиссионном магазине, к нам захаживал один тип, коллекционер шотландских ремней[58], известный всей округе. Он объяснял свою причуду тем, что якобы собирается открыть школьный музей, мы же подозревали у него редкую для шотландца подверженность «английской болезни»[59]. Несомненно, унижение было его пунктиком, и он не щадил усилий, добиваясь его. Печально, что этому человеку для удовлетворения страсти к унижению приходилось толкаться на распродажах автомобильных аксессуаров и прочесывать лавки подержанных вещей, тогда как я испытываю это чувство чуть ли не каждый день и практически не напрягаясь.
На лекции в переполненной университетской аудитории, описывая прекрасные романтические отношения Роберта Льюиса Стивенсона и его жены, Фанни Осборн, я выдала фразу: «Стивенсон пересек Атлантику ради Фанни»[60]. Взрыв хохота докатился, наверное, до самого Сильверадо. Ладно, это хоть было смешно. Зато в другой раз (когда я пишу эти строки, у меня внутри все переворачивается) на симпозиуме литераторов с ослабленным зрением я пожаловалась одному писателю на неразборчивость его почерка, и он напомнил мне, что от рождения слеп.
Иногда унижение поначалу принимаешь за триумф. Польщенная вниманием молодого, очень известного и сильно пьющего писателя, окликнувшего меня в коридоре отеля, я вскоре стала недоумевать, зачем он рассказывает мне о том, что испачкал пол в туалете. Может быть, его монолог насчет непопадания в цель — нечто метафоричное? Потом до меня дошло. Он принял меня за уборщицу и хотел, чтобы я вымыла за ним туалет. Сдерживая возмущение, я сообщила ему, что он уже достаточно взрослый для того, чтобы самостоятельно убирать свои «неожиданности», поэтому либо он сделает это сам, либо я позвоню в редакцию литературного приложения «Таймс».
Как говорят мазохисты, присутствие публики усиливает любую боль. Я люблю художественные чтения. Я готовлюсь к ним заранее и даже не нервничаю. Меня подводит мой организм — руки, которые трясутся так, что я не могу удержать стакан с водой, или временами подергивающаяся нога, — зрители в таких случаях задаются вопросом, с чего вдруг женщина на сцене пытается изобразить Элвиса Пресли. Я напоминаю себе: люди заплатили деньги, чтобы послушать меня, и настроены они очень доброжелательно. Глупое заблуждение. На Эдинбургском литературном фестивале, названном «Провокации», первый вопрос задала престарелая леди: выглядела белой и пушистой, как котенок, а оказалась агрессивнее ротвейлера. Сперва высокомерно-вежливым тоном она перечислила своих любимых писателей-авангардистов, включая Берроуза и Троччи (приятно удивленные авторы на сцене стали украдкой переглядываться), затем перешла к сути вопроса:
— Я хотела бы знать, почему это мероприятие называется «Провокации»? Я торчу здесь все утро, и меня ни разу не спровоцировали! Ничего, — дама повысила голос, — ничего из услышанного не вызвало у меня эмоций!
Сидевшая рядом приятельница старушки мягко похлопала ее по руке, но та не собиралась успокаиваться.
— Я ожидала настоящих провокаций! — Ее голос набрал высоту, особенно неприятную для собак. — И я страшно разочарована!
Позднее я спросила у своей сестры, как мы смотрелись на сцене, выслушивая гневную тираду так и не спровоцированной старухи.
— Знаешь, — задумчиво сказала она, — вы походили на кучку толстосумов с Западного побережья, которых расспрашивают об их расходах.
Что может быть унизительнее?
Марк Доути
Везде — значит нигде
В одном месте — значит везде, везде — значит нигде.
Я даже не дочитал приглашение на фестиваль поэзии на Аранских островах, а уже представляю себе одиноких овец, карабкающихся по камням, и ветер, нагоняющий на Инисбоффин соленый туман. Мужчины в толстых вязаных свитерах и грубых башмаках. Горячее виски с лимоном в сырую, холодную ночь. Морские котики на скалистом берегу. Приеду ли я, если мне оплатят перелет и подкинут чуть-чуть денег на обед в Дублине? Еще бы!
- Предыдущая
- 27/58
- Следующая