Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Со стыда провалиться - Робертсон Робин - Страница 17


17
Изменить размер шрифта:

Наконец мы находим обшитое досками бунгало с тридцатифутовой антенной на коньке крыши. Радиожурналист — приветливый бородач. В перерывах между легкой музыкой он расспрашивает меня о королевской семье и знаменитых лондонских туманах. Он постоянно обыгрывает тот факт, что я — полный тезка актера, исполнявшего роль ковбоя Хопалонга Кэссиди[35]. Еще он привлекает меня к участию в рекламных вставках.

— Уильям, вы любите чипсы?

— Да, — сознаюсь я, — но у нас в Англии это называется «хрустящий картофель».

Бородач несколько раз повторяет это словосочетание, перекатывая на языке звук «р».

— Думаю, американские чипсы понравятся вам не меньше.

В ходе интервью я также одобряю средство для чистки ковров («Уильям, скажите, в вашем доме грязнятся ковры?») и какую-то марку моторного масла.

Это было великолепно, бурно восторгается Филлис по дороге в телестудию. В артистической уборной мне предлагают кофе с булочками и знакомят с другими утренними гостями: вместе со мной в программе участвует молодой человек огромного роста (его спина размером с кухонный стол, а шея — шире головы) и маленькая девочка в розовом платьице, которую сопровождают преисполненные благоговейного страха родители. Первой идет девочка, потом я, потом великан.

К этому времени я уже нахожусь на автопилоте и со странным спокойствием воспринимаю информацию, которую мне сообщает ассистент продюсера: малышка в розовом победила на школьном конкурсе правописания, а здоровенный детина — суперзвезда университетской команды по футболу, которая называется не то «Спартанцы», не то «Бродяги» — я особо не вникаю.

— Уильям, расскажите, пожалуйста, о вашей книге, — обращается ко мне продюсер, и его ручка застывает в воздухе. Пожалуй, Руссо лучше не упоминать.

Я приветствую ведущих в студии; мы дожидаемся, пока объявят прогноз погоды и выведут маленькую девочку.

— Прелесть, а не ребенок, верно?

— Прелесть, — не спорю я.

Оба ведущих, мужчина и женщина, выглядят невероятно здоровыми и холеными — нигде ни складочки, ни морщиночки.

— Вы знаете, что носите одно имя с исполнителем роли Хопалонга Кэссиди? — спрашивает мужчина. — А лошадь вы, наверное, привязали к ограде?

Я смеюсь вместе с ведущими. Мы в прямом эфире.

— Наш следующий гость сегодня — английский писатель Уильям Бойд. Он представит свой последний роман «Правдивые признания». Доброе утро, Уильям.

Я здороваюсь.

— Ну что ж, Уильям, расскажите нам о вашей принцессе Диане, — обращается ко мне ведущая.

Это было замечательно, восхищается Филлис по пути в первый из трех книжных магазинов, где я должен подписывать книги. Я, как положено, здороваюсь с серьезными, дружелюбными продавцами, которые сочувствуют мне по поводу рецензии в «Нью-Йорк таймс» («Таймс» просто осрамилась) и поздравляют с утренним появлением на телевидении. Это уже мировая известность, единодушно соглашаются все. Мировая известность британской королевской семьи, думаю я, подписывая дюжину книг в каждом магазине. Филлис сообщает, что мы опаздываем и надо спешить в аэропорт.

Я убеждаю Филлис, что ей не следует сопровождать меня на регистрацию в аэропорту, что я справлюсь с этим один, без ее пригляда. Мы прощаемся в машине перед зданием аэровокзала.

— Господи Боже, чуть не забыла! — восклицает она и вытаскивает из бардачка экземпляр моего романа.

Я думаю о городах, которые мне еще предстоит посетить, и мне страшно хочется домой. «Филлис от автора, — пишу я, понимая, что она нив чем не виновата. — С благодарностью».

Уильям Тревор

Если нет публики

Художник не может обходиться без публики, а если ее нет — что же он делает?

Он придумывает себе публику и, отвернувшись от своей эпохи, обращает взгляд в будущее, ища там то, в чем отказывает ему настоящее.

Андре Жид

Поройтесь как следует в своем детстве, поднимите со дна памяти яркие воспоминания о перенесенном позоре, и они тут же вернутся к вам. Тягуче-унылую атмосферу класса порой все же пробивают колкие шпильки — оценка «неудовлетворительно», выведенная тысячу раз. По рядам проносят булочки с сосисками, а над ухом раздается голос:

— Это ты сочинил стихотворение!

Стихотворение, тайком написанное, тайком подсунутое И. Г. Сайнзбери — скорее, мужчине, чем мальчишке, — редактору хулиганского школьного журнала.

— Как ты догадался? — Мой шепот едва слышен из-за топота ног. Мы выходим из столовой, и я узнаю, что Сайнзбери искал бумажку, чтобы свернуть сигаретку.

Писательская работа подарила еще немало подобных эпизодов, но с годами насмешка бьет не так больно, словно в конце концов уже не видит смысла жалить тебя, унижение воспринимается все менее болезненно, а потом и вовсе теряет значение. Наверное, случай, который я спишу ниже, тоже унизителен, но тогда я этого не ощутил.

Я получил письмо из Совета по искусству и культуре. В письме сообщалось, что мне присуждена литературная премия и что до церемонии награждения эту информацию следует держать втайне. В положенный срок мне позвонили из отдела по связям с общественностью этого же Совета и сказали, что, возможно, потребуется немного разрекламировать мою книгу. Я объяснил, что не очень силен в рекламных делах, однако согласился выступить перед публикой. Предполагалось, что выступление состоится в рамках фестиваля искусств, который по случайному совпадению будет проходить в это самое время где-то в окрестностях Лондона. В разговоре упомянули Темзу, и я решил, что фестиваль будет в Марлоу или Хэмптоне.

Как выяснилось, я ошибся. Вечером после церемонии награждения мы с женой встретились с молодым человеком из оргкомитета фестиваля и миловидной дамой из Совета. Мы все сидели в холле отеля «Даррантс» и ждали такси, которое должно было отвезти нас собственно к месту. Я осведомился, где именно все протекает, и мне ответили, что мероприятие проходит в районе Барьера Темзы. В назначенный час такси не подъехало, по поводу чего была сделана серия взволнованных звонков. Устав ждать, мы остановили первое попавшееся такси у отеля. Медленная езда по улицам, запруженным машинами, отняла больше времени, чем рассчитывали наши «опекуны». Выбирая, на каком мосту лучше повернуть, водитель воспользовался паузой и спросил нас, действительно ли мы хотим ехать на Барьер, поскольку в столь поздний час там мало чего интересного. Мы подтвердили свое намерение, и он послушно повез нас, по пути обращая наше внимание на впечатляющие здания, стоявшие вдоль берега. Мы миновали Саутварк, Бермондси и Дептфорд. Указатель на Гринвич выглядел заманчиво, но стильный Гринвич был не для нас. Через час с лишним мы съехали с шоссе в район доков, где по большей части царил непроглядный мрак.

— Ну, вы и задали мне задачу, — признался таксист. Фары нашего автомобиля высвечивали огромную бетонную пустоту. Ни дороги, ни единого знака.

— У меня есть телефонный номер, — сказал молодой человек из оргкомитета.

Пока он говорил, из темноты выросли две фигуры, взирающие на наше приближение. Ими оказались две школьницы. «Вы, случайно, не Гилберт и Джордж?» — спросили они, когда мы остановились. Узнав, что нет, девицы уныло побрели прочь и растворились в темноте.

Мы поехали дальше, опустив стекла и напряженно вглядываясь в черноту.

— Кажется, телефонная будка, — сказал кто-то из моих спутников. Так оно и оказалось. Мы остановились возле нее, наблюдая за молодым человеком, который набрал номер и стал ожидать ответа. Откуда-то до нас донеслись едва слышимые звонки. Он повесил трубку, звонки прекратились. Когда он вернулся, мы не замедлили сообщить ему об этом. Тогда он забарабанил кулаком в дверь соседнего строения, в тусклом свете похожего на сарай. Ничего не произошло, и мы все, кроме таксиста, вышли из машины.

Поднялся небольшой туман, и мы стали осторожно пробираться вперед, разглядывая смутные контуры построек, мало напоминающие обычные здания, и остро ощущая тишину и сырость в воздухе.