Белый обелиск (СИ) - Рэйда Линн - Страница 52

  Ольгер насмешливо и ласково взглянул на Алька и велел дежурившему у навеса Томашу:

  - Буди всех. Пора идти.

  * * *

  Тропа круто забирала вверх. Раньше Альк вряд ли смог бы одолеть подобный склон даже шагом, если бы время от времени не останавливался отдохнуть. Теперь - бежал, запрещая себе даже думать о короткой передышке и с ужасом ожидая, что вот-вот услышит грохот взрыва - и поймет, что опоздал. От таких мыслей Альк яростно скалил зубы и пытался бежать еще быстрее, не замечая, что от усталости шатается, словно пьяный. Переставлять отяжелевшие ноги становилось все труднее, и вдобавок Альк почти не мог дышать - при каждом шаге в легкие как будто бы бросали горсть углей. Но, несмотря на это, Свиридов не останавливался.

  Когда они добрались до Зимнего каньона, то впервые увидели внизу отряды белгов. Хенрик ничего не сказал, но по его лицу Альк понял, что ройт Ольгер неприятно поражен. Похоже, он рассчитывал, что белги все еще находятся в предгорье, тогда как на самом деле оказалось, что враги прошли уже, по меньшей мере, полпути до Инис Вальда.

  Томаш - темноглазый, удивительно немногословный парень с оспинами на лице - предложил взять пару добровольцев и спуститься вниз. Ночью они снимут выставленных белгами часовых и перебьют как можно больше спящих белгов. Но Ольгер напомнил, что их главная задача состоит совсем не в том, чтобы совершать подобные вылазки, а в том, чтобы перекрыть белгам путь на Ледяной клинок, а нападение на лагерь белгов только выдаст врагам их присутствие и заставит их быть настороже.

  На следующий день их группа разделилась - одна часть под предводительством того же Томаша направилась к Каменным Садам, другая двинулась форсированным маршем вдоль Зимнего каньона, чтобы опередить белгов и устроить обвал в самой труднопроходимой части этого извилистого, длинного ущелья. Теперь они двигались так быстро, что первые дни в горах могли бы показаться увеселительной прогулкой. Тем не менее, цель была достигнута - до намеченного Ольгером места их отряд добрался раньше белгов, и при первых же лучах рассвета принялись за инженерные работы. К этому моменту Александр чувствовал себя настолько отупевшим от усталости и недосыпа, что даже не пытался вникнуть в смысл того, что они делают, а просто, не задумываясь, выполнял чужие указания. Он помнил, как в Вороньей крепости ройт Ольгер признавался Маркусу в незнании подрывного дела, но сейчас это больше не имело ни малейшего значения. Усталому, голодному и едва не валившемуся с ног Свиридову хотелось только одного - чтобы кто-нибудь говорил ему, что делать, и чтобы не нужно было ничего решать самостоятельно.

  Когда работы были почти закончены, Ольгер сказал, что, по его расчетам, после взрыва неминуемо произойдет такой обвал, что в нем погибнут все, кто по случайности окажется поблизости. Поскольку для того, чтобы поджечь запал, вполне достаточно одного-единственного человека, он не видит смысла жертвовать остальными. "Мы устроим жеребьевку, - сказал Ольгер буднично. - Вытянувший жребий останется здесь, подождет один час, а после этого закончит начатое. Все остальные двинутся отсюда к Снежной голове". Эти слова впервые вывели Свиридова из его усталого оцепенения, и ему стало дурно. Он вдруг явственно представил, как вытягивает _тот самый_ жребий, и как все - включая ройта Ольгера - уходят, оставляя его совершенно одного. Алька прямо-таки затошнило от подобной перспективы. Захотелось схватить ройта за рукав и бросить Хенрику в лицо, что он отказывается участвовать в этой проклятой жеребьевке. Уж кто-кто, но Ольгер точно знает, что он не инсарец, с какой стати ему умирать за их Инсар? Да, разумеется, он присоединился к отряду добровольно, и готов был рисковать наравне с остальными. Наравне!.. А уж никак не отдуваться одному за всех! Так что пусть Ольгер знает - если вдруг его оставят здесь, он все равно не станет поджигать этот фитиль, он, Альк - нормальный человек, а не какой-нибудь самоубийца!

  Пока все эти мысли вихрем проносились в его голове, ройт Ольгер обратился к Гирсу, отрезавшему кусочки от плащей для жребиев (серые - для "пустышек", и один черный - для того, кто должен будет остаться).

  - Почему восемь, а не девять?..

  Гирс вскинул глаза на ройта.

  - Вы не можете участвовать, господин капитан, - почти враждебно сказал он. - Вы командир.

  - Хочешь сказать, что в случае чего вы без меня не доберетесь до Снежной головы? Или не сможете заложить взрывчатку? - хмыкнул Ольгер. - Ты меня пугаешь. Как же тогда Томаш и его ребята в Каменных Садах?

  - Томаш теперь сержант. Вот он пусть и командует, - упрямо сказал Гирс.

  Ольгер пожал плечами.

  - Ладно. Если мне не повезет, считай, что я произвел тебя в сержанты, как и Томаша. Режь девять.

  Гирс вздохнул и сделал еще один жребий.

  Альк даже не знал, что хуже - тянуть жребий раньше остальных или же наблюдать за тем, как остальные - один за другим - благополучно выбывают из игры. В итоге Свиридов не выдержал и полез в шапку Гирса вторым, сказу же после Марека. Вытащил маленький кусочек ткани, разжал влажную ладонь и чуть не заорал от облегчения - лоскуток оказался серым. Альк был так поглощен собственной радостью, что далеко не сразу понял, что процесс жеребьевки остановился. Только через несколько секунд он осознал, что все вокруг пришибленно молчат, а Ольгер, насмешливо улыбаясь, смотрит на черную полоску ткани на своей ладони.

  - А еще говорят, эшшари скверные гадалки! - мрачно усмехнулся он. Странного замечания насчет эшшари Альк не понял, зато понял то, что ройт Ольгер остается.

  Ольгер.

  Остается.

  Поразительно - пока он злился на Хенрика Ольгера и представлял, что скажет ройту, если худший жребий выпадет ему, он как-то совершенно позабыл про то, что и самому Ольгеру тоже может не повезти. Может быть, в этом все и дело? Пару минут назад он говорил себе - плевать, пусть остается кто угодно, лишь бы не он сам. А жизнь, как обычно, вывернула его желание по-своему. Жизнь - вообще на редкость омерзительная штука.

  - По-моему, это неправильно, - набычившись, сказал Гирс. - Вы как хотите, капитан, но лучше я останусь, а вы поведете наших к Снежной голове.

  Ройт Ольгер только покачал головой. Гирс открыл было рот, явно собираясь отстаивать свою позицию, но Хенрик перебил его.

  - Достаточно! Пока что здесь приказываю я. Берите людей и уходите.

  Первую четверть часа отряд двигался в полном молчании. Альк механически переставлял ноги, вспоминая все, что успел пережить с того момента, когда попал в Лотар, и с каждым шагом все острее понимал, что совершает что-то окончательное и непоправимое. Что-то такое, чего не простит себе всю оставшуюся жизнь.

  Наверное, приятнее было бы считать, что он осознанно принял решение вернуться. Но на самом деле никакого "решения", в сущности, и не было. Альк просто остановился, из-за чего идущий следом Марек чуть не налетел на него, и стал резкими, почти судорожными движениями вытаскивать руки из ременных петель своего заплечного мешка.

  - В чем дело? - удивленно спросил Марек.

  Судя по нахмуренному лицу Гирса, тот хотел спросить о том же самом.

  Альк как будто бы со стороны услышал свой собственный голос.

  - Я иду назад.

  Заплечный мешок Алька тяжело упал на обледеневшую тропинку. Без привычной тяжести внезапно стало удивительно легко. Хотя, возможно, дело было и не в этом.

  - Обалдел? - сурово спросил Гирс. - Ройт Ольгер велел идти к Снежной голове. Ты задерживаешь весь отряд. Вернись на свое место.

  Александр обернулся и подробно - причем совершенно нецензурно - разъяснил, что он, Свиридов, думает о ройте Ольгере, Инсаре, белгах и о новоявленном сержанте. Может быть, его товарищи действительно решили, что Свиридов помешался - в любом случае, больше его не останавливали. Пройдя около пятидесяти шагов и осознав, что поднимается наверх гораздо медленнее, чем шел вниз, Альк испугался. Что, если он опоздает, и ройт Ольгер подожжет фитиль до его возвращения?.. Тогда Свиридов перешел на бег. До этого момента он был абсолютно убежден, что у него больше не осталось сил, и все, на что он, в принципе способен - это молча и бездумно выполнять чужие приказания. А если его на минуту предоставят самому себе, то он, скорее всего, просто упадет на камни и заснет. Но это было раньше. А сейчас Свиридов уже больше десяти минут бежал по каменистому, крутому склону, и не только не падал от усталости, а каким-то чудом даже заставлял себя бежать быстрее.