Академия относительности (СИ) - "Лайа Дало" - Страница 13

— Что это?

— А? А… это так, один коктейль на основе пива. Нравится?

— Сойдёт.

Недолгая схватка с дроу вызвала реальную жажду, так что рубиновая жидкость исчезла очень быстро, оставив после себя ощущение чего-то крайне интересного, но непонятного. Так же быстро появилась новая кружка, а потом еще несколько. Вкус становился все заманчивее и заманчивее, отчего каждая новая порция исчезала быстрее предыдущей. Сколько этой красной бурды я выпил, не помню, от четкого намеренья наконец распробовать чудный коктейльчик меня отвлекла смуглая рука, легшая на плечо… Вдох донёс знакомый запах и следом пришло ощущение всепоглощающего счастья…

— Иллири…

ГЛАВА 5. Безумство весны. Иллири

За тем, как Раэль методично надирается дешевой выпивкой можно было, конечно, наблюдать вечно, но Камаэль отпустил нам мало времени. Α малыш был слишком поглощён своим занятием, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как мои настойчивые попытки пробиться сквозь его щиты. Немного напрягали Цаде, сидящие за дальним столиком и как-то недобро поглядывающие на моё божество. Один был сильно помят, били его что ли недавно? А вот светловолосый буквально пылал «страстью» к мелкому. Так-так, а не йелла Келлин ли это? Точно. Его мерзкая дроуская рожа. Подправить бы её, но малыш как-то особенно опасно покачнулся на стуле, так что пришлось отложить мысли о небольшой разминке и направиться к моему неугомонному чуду.

Чудо, завидев меня, выдало ошеломительную улыбку от уха до уха, а потом счастливо прошептало:

— Ты здесь!

И совершенно непоследовательно кинулось обниматься… А вот крэшшш, не ко мне, а к ушастому:

— Кама, ты просто няшка!

Что такое «няшка» не понял ни я, ни эльф, хотя общий смысл уловили оба. Братец отлип от Камаэля и обратил всё своё «божественное внимание» на меня:

— Лири, ты тут, я так раааад…

О, да он конкретно пьян. Укоризненно гляжу на Камаэля — как он допустил такое и понимаю, что ушастый сделал это специально. Пресветлый победно улыбается и смотрит на меня с чувством выполненного долга. Всё ясно — это он мне так помочь решил в благом деле соблазнения собственного брата. Да кто же его просил? Раэль сейчас способен разве что убойно захрапеть!

Подхватываю мелкого на руки, и тут эльф протягивает ключ:

— А я вам комнату наверху снял. Второй этаж, третья дверь по левой стороне. Кровать самая большая во всём этом заведении. И звукоизоляция на уровне. Я проверял.

Чуть было не прослезился от такой заботы. Вру. Чуть было не треснул по зубам, но сдержался. Вместо этого молча забрал ключ и послушно поднялся на второй этаж. Планы-планами, но Раэля стоило унести подальше от злобных взглядов Цаде.

Оказавшись в комнате, я попытался было уложить мелкого в кровать, чему тот не очень-то сопротивлялся, но вот расставаться со мной не желал ни в какую. Удержал, схватив за лацканы кителя, заставил нависнуть над собой и даже попробовал притянуть ближе.

— Малыш, ты пьян…

— Думаешь?

Α в глазах ни капли разума. Зато целое море желания. Серебристое такое море, бурное, штормовое. Прямо как наше родное, Северное.

— Раэль?…

— Лири?

И от этого томного голоса не просто мурашки, а целый смерч по позвоночнику. А чтобы добить — ещё и волна возбуждения обрушивается на бедного и несчастного меня.

— Лири, почему ты упираешься? Ты не хочешь меня?

Вот что на это ответить? Риторический вопрос. Оба вопроса. Конечно хочу, до полного сумасшествия. Буквально. Но он же, твэрх наз рахмиз, пьян в три пэхи! Или нет?

— А, ну и ладно. Зато я тебя хочу. Сильно.

Глаза невольно округляются. Сказано так серьезно. И почти трезвым голосом. Это настораживает.

— Малыш, что ты пил?

— Малыш? Мне не нравится, когда ты меня так называешь… Я уже не ребенок. Χочешь докажу?

Εго рука вроде как невзначай дотрагивается до самого ценного, сжимает сквозь ткань брюк, вызывая невольный стон. Но я всё еще держу себя в руках. Да что за театр абсурда? Меня домогается мой брат недотрога? И я сопротивляюсь? Даже не знаю, что из этого невероятней… И тут мелкий совершает резкий кувырок и одним движением опрокидывает меня на спину. Ничего себе… Бри его неплохо натаскала. Короткое заклинание и инкубское чутьё подсказывает, что мы полностью отсечены от всего остального Мира.

— Вот теперь нам не помешают… Даже если весь Мир сдохнет в муках, сюда никто не проникнет.

Внезапно я очень отчетливо понимаю, что малыш совсем не так пьян, как мне казалось. Не смог бы он в нетрезвом состоянии так точно и быстро манипулировать потоками.

— Раэль, послушай…

Οчередная попытка достучаться с треском проваливается. Его губы и язык совершенно не способствуют ясности мысли и речи. Крэшшш… Как же сладко… Возбуждение вмиг ударяет в голову как самый крепкий гномий самогон. А во рту вкус пахлавы и розового варенья… Бездна! Вот оно! С огромным трудом отстраняю от себя Раэля, заглядываю ему в глаза… Крэшшш! Так и есть.

— Малыш…

— Я пррросил не называть меня так.

Неожиданные рычащие нотки заставляют вздрогнуть где-то глубоко внутри. О нет, совсем не от страха. От предвкушения.

— Раэль, ты под приворотом.

Лишь на миг замирает, смотрит сверху-вниз, долго, пристально. Крэшшш, и когда только он успел так повзрослеть? Да, он всё еще юн, свеж и нежен, как весенний цвет, но сила в нём совсем недетская. Такая может зажечь одним прикосновением, одним взглядом, а её хозяин может свести с ума, прошептав всего несколько слов:

— Ну и что? Разве это отменяет… Нас?

Он склоняется медленно, но неотвратимо и я сдаюсь. Сдаюсь под напором его страсти, сдаюсь на милость рук, лихорадочно терзающих застежки на кителе, покорно выгибаюсь, когда меня вытаскивают из этого самого кителя, молчу и подчиняюсь, когда он в нетерпении рвёт ворот рубашки и припадает губами к изгибу шеи. Возможно, я бы еще смог всё это прекратить, остановить порыв, нo его ловкие пальцы очень быстро расправляются и с пуговицами на брюках, а тонкая ладошка не оставляет выбора, захватив в плен уже полностью стоящий член. Дааааа… Он начинает нежно, мягко, но почти сразу улавливает, что я сейчас хочу другого. И его движения становятся быстрее, резче, смелее. Зубы смыкаются на соске, и я полностью теряю нить происходящего. Долго сдерживаемое желание, многократно помноженное на близость моего личного наваждения, отметает все возможные сомнения и возражения, оставляя лишь оголённые нервы. Дрожь. Пожар. Голод. Тот, что способен утолить лишь он.

Брюки исчезают с меня очень быстро, как и остатки рубашки, а я всё еще преступно пассивен, но это ничуть не мешает Раэлю. Кажется, он чётко знает, чего, кого и как хочет. Οн вновь заглядывает мне в глаза, и в его штормовой серебристой бездне я замечаю вопрос. А рука его соскальзывает со ствола, обхватывает мошонку, но не останавливается и на ней. Двигается дальше. Палец задерживается у самого входа, немного надавливает и замирает. Ты об этом спрашиваешь меня? Какая глупость, я давно готов:

— Да…

Выдыхаю и откидываюсь на подушки, а, что бы приглашение было ещё понятнее, сгибаю ноги в коленях и широко их расставляю. Но Раэль не торопиться, чувствую, слышу, что он встал с постели, и шуршит одеждой. Мне бы заревновать, с чего это он так хорошо подготовлен? Но вместо этого улыбаюсь — я уверен, что запасался он с мыслью обо мне.

Против ожидания, прикосновения увлажненных смазкой пальцев не холодит. Крэшшш, он даже додумался согреть крем. Змея ревности всё же поднимает голову, но тут же прячется обратно, стоит Раэлю чуть настойчивее надавить пальцем. Моё расслабленное тело принимает первое вторжение без всякой боли или дискомфорта, но зато с затаённым восторгом. Да! Рубеж пройден, дороги назад нет. Теперь я точно знаю, что всё будет.

Раэль вновь склоняется надо мной, находит мой рот и затягивает меня в новый, глубокий поцелуй, всё также продолжая разрабатывать вход пальцем. Поцелуй крепчает, и второй палец присоединяется к первому. Он не спешит, но не даёт и передохнуть — третий палец заставляет почувствовать первые, эфемерные признаки возможной боли, но тут он натыкается на чувствительное место и меня прошивает волной наслаждения: