Советник Аида (СИ) - Мишарин Борис Петрович - Страница 27

- А как же дело врачей? - неподдельно поинтересовался Дмитрий.

- Оно дойдет до своего логического конца, не переживай.

- Все было так хорошо... Вы расстались с Аней и отсюда все последствия?

- Извини, Дима, это уже личное, до свидания. Да-а, и ключи от помещения оставь.

Громов не жалел, что расстался с Лосевым холодно. Место работы он ему подыскал и не дал повода для дальнейших взаимоотношений. Как раз то, что нужно. Сам же Дмитрий расстался с работой легко, но сожалел о том, что не придется больше поработать с Громовым, которого считал мастером стратегии и тактики, виртуозом логики с отменной интуицией.

Через несколько дней Лосев с восхищением просматривал интернет. Илья своеобразно разрешил проблему на своем уровне. Непонятно, как он заставил или предложил врачу сделать заявление для прокуратуры и следственного комитета. Человек в маске, представившийся хирургом одной из больниц города, раскрыл всю преступную схему взяточничества и заявил, что в случае возбуждения уголовного дела скрываться не станет. Теперь многие пациенты, узнав, что их операция была оплачена страховой компанией, напишут заявление. Массовый поток следствие не сдержит, не замнет. Они и пытаться не станут в такой ситуации.

* * *

Город вечерний, огни фонарей

Сияют мерцающим блеском,

Плитка граненая всех площадей

Присыпана снежным гротеском.

Колер неона, витрины опор

Вцепились зубами в рекламу,

Здесь никогда не кончается спор

Оценки ему - килограмму.

В жилах страны еле теплится кровь,

Державы бледнеют финансы,

Где же ты, где же божественный кров,

Дающий страдающим шансы?

Вечер, затишье, не спит городок,

Шуршат по дорогам машины,

Пляской, разгулом дрожит кабачок,

Призывно сверкают витрины.

Круто гуляет простой бизнесмен,

Желудок и плоть ублажает,

Рядом еще один наш феномен

В подъезде бомжом засыпает.

Ночной клуб блаженствовал в своем обычном существовании, принося немалый доход хозяину. Клуб с фэйс-контролем... Кого-то уже знали в лицо, а чье-то финансовое состояние определяли по одежке. В основном здесь зависала небедная молодежь и резвилась по полной программе. Выпивка, девочки, наркотики...

Довольно симпатичная девица по имени Нина появилась здесь во второй раз. К золотой молодежи она никакого отношения не имела и проскользнула в закрытый клуб с одним из постоянных обитателей. Охрана приняла ее за подружку и пропустила. Пришлось помусолить глаза, чтобы запомнили и в следующий раз пустили без проблем.

Она осмотрелась, пригляделась и определилась - работать можно. Ночной клуб - не улица. Курьеры и барыги здесь работают по-другому. Вроде бы все свои и особо шифроваться необходимости нет. Это вроде бы, но все равно из рук в руки ничего не передавали. Кроме денег, естественно.

Нина подсела к одной томящейся девушке у стойки бара, определив ее как подругу одного из постоянных членов клуба.

- Скучаешь, твой парень еще не пришел? - спросила Нина.

Девушка посмотрела на нее удивленно и ничего не ответила. А Нина продолжала интересоваться:

- Я здесь новенькая и еще ничего не знаю. Непонятно как-то - попросила бармена сока налить, а он сделал вид, что не слышит. Другая его пальчиком поманила, и он к ней пулей понесся. Это условный знак такой - надо пальчиком поманить, а потом заказ сделать?

Девушка изумленно посмотрела на Нину, потом, словно приходя в себя, засмеялась громко и, глянув в зал, заткнулась мгновенно.

- Ты дура что ли или прикидываешься? - спросила она и продолжила сразу: - Мы здесь прислуга для развлечений, а это хозяева жизни.

- А вон тот? - Нина аккуратно указала пальцем в глубину зала.

- Этот? Это Эдик, здешний главнюк. Сынок Матвея.

- А кем он работает? - спросила Нина.

- Ты правда, что ли дура? Здесь кроме нас никто не работает. И вообще заткнись, а то тебе собственным язычком куни сделают.

Девица отошла от Нины подальше, словно от греха, и вновь заскучала на другом конце барной стойки. Нина могла ошибиться, но все-таки прикинула, что таких девиц здесь с десяток. Набиралось пять девушек из элиты и, примерно, пятнадцать парней - вся знать молодежи города. Никого с охраной в клуб не пускали, но около Эдика всегда стояло несколько крепко сбитых парней с оружием, официально числящихся в ЧОПе.

Золотая молодежь... нигде и никогда не работающая, но жирующая во всю мощь. Нина ненавидела всех, особенно этого Эдика. Каждый вечер он уединялся с несколькими девочками в отдельном кабинете ночного клуба. Насиловал ли он их? Это вопрос спорный для правосудия, которого в данном конкретном случае не существовало вообще. Девочки ложились в постель сами, прекрасно осознавая, что в противном случае их изнасилуют охранники по приказу, а потом убьют и закопают где-нибудь в лесочке. Может просто изобьют до полусмерти. Убьют или покалечат - проверять никто не хотел. Из двух зол выбиралось меньшее и в полицию никто заявлять не смел - знали, что там всё куплено. Опозорят и вынесут вердикт, что сама домогалась из-за денег.

Нина помнила, как ее несколько месяцев назад притащили силой к этому Эдику. Объяснили просто и доходчиво: "Станешь ублажать его ласково и нежно. В противном случае поимеем тебя во все три дырки одновременно и неоднократно, а потом прикопаем живьем, если еще не сдохнешь". Но ей повезло несказанно - Эдик напился сильно и ничего не смог, а она, в конечном итоге, сумела сбежать. Так может повезти только раз в жизни, и она использовала этот случай в полном объеме.

Гордая девушка Нина не желала спускать ситуацию на тормозах и прощать Эдику преступную вседозволенность. Убить? Нет, она не хотела его убить - это было бы слишком просто и безболезненно. Он должен в полном объеме познать боль и обреченность...

Эдик уже достаточно много выпил и скоро ему подадут кофе. Ему всегда приносили кофе, он выпивал его и шел в отдельный кабинет, куда охранники заранее приводили двух или трех девушек. В эти минуты Эдик оставался один - пил свой кофе.

Бармен уже нес чашечку кофе на круглом подносе, когда Нина споткнулась около него в зале и чуть было не выбила все из рук. Но все обошлось и никто не заметил, как таблетка с сильно действующим снотворным упала в кофе. Эдик выпил и уснул практически мгновенно. Вплотную к нему все равно незаметно не подойти, и Нина прекрасно это понимала. Спортивный мелкокалиберный пистолет дернулся тихо несколько раз из-за дальней шторы в зале. Три свинцовые пульки впились в стену немного выше плинтуса, пройдя перед этим у основания мошонки и полового члена. Эдик так и не проснулся, заливая кровью собственные брюки и сиденье кресла. Нина сразу же исчезла из ночного клуба, не дожидаясь сладострастного момента, когда охрана в отдельном кабинете вернется посмотреть на него. Она представляла этот момент в своих фантазиях и довольно ухмылялась - нечем теперь Эдику портить девочек. Нечем!

* * *

Выжатый эмоциями и обессиленный нервными срывами Матвей сидел в кресле у камина, не чувствуя его тепла. Он иногда смотрел на огонь и не замечал, как ранее, красоты пляшущих язычков пламени на поленьях. В поисках пролетели три месяца, но ни его бойцы, ни его служба безопасности, ни полиция ни на йоту не приблизились к разгадке совершенного преступления. Родной сын Эдик прозябал овощем в собственном доме. Не в физическом, а в психологическом смысле - полный импотент без каких-либо интересов к жизни, праздникам, чувствам, эмоциям. Ни боли, ни обреченности - ничего не чувствовал Эдик с единственным девизом: все равно.

У Матвея оставалась единственная надежда и он попросил встречи. Громов таких людей никогда не приглашал к себе и к Матвею тоже ехать не собирался. Они встретились в том самом ночном клубе днем.