Последствия - Вендиг Чак - Страница 67

- И кто же это тут у нас... - ухмыляется тот.

Но Корвин знает правила игры и глупостей делать больше не собирается. Подцепив большим пальцем петлю куртки, он отодвигает ее полу назад, показывая изящный и смертоносный скорострельный бластер "ХайКор".

При виде оружия верзила в лохмотьях что-то ворчит и уходит прочь в поисках другой добычи, которая не жалит и не кусается. Корвин, в свою очередь, отправляется на поиски бара.

Бар представляет собой жалкое зрелище - сваренная из металлолома погнутая стойка в форме неровного полукруга под крышей, которая когда-то была куполом горнодобывающего комплекса "Рахман-323". Слышится шорох стучащих по тонкому металлу песка и пыли.

Корвин придвигает ржавый табурет и садится рядом с похожим на живой скелет утутмой. Напоминающее череп лицо инородца, словно шарфом, обмотано цепью, закрывающей зубастую пасть.

- Матин ва-ша ва-шо тах, - лопочет тот на своем языке. Не в силах понять, утверждение это или вопрос, Корвин подмигивает и показывает чужаку большой палец. Утутма продолжает таращиться на него пустыми глазницами. Из-за стойки раздается громкий горловой кашель, и Корвин поворачивается к бармену.

Перед ним - гора заросших жиром мышц. Нос напоминает срубленное дерево. Вся правая сторона лица испещрена шрамами, в некоторых застряли обломки щебня и камня, один из которых, крупнее подушечки большого пальца Корвина, торчит из щеки, словно валун из сухой мертвой земли.

- Что будешь?

- А что есть?

- Да, в общем-то, ничего, кроме нектара "Наповал", как его называют.

- Если ничего больше нет, зачем спрашиваешь?

- Народу нравится иллюзия выбора, - фыркнув, пожимает плечами бармен. - Хоть какое-то утешение в нынешние времена.

- Ну тогда давай его, дружище.

- Дружище... - бормочет бармен, наливая из старой банки из-под масла в другую, поменьше, и ставя ее перед Корвином. Так называемый нектар воняет тормозной жидкостью, и в нем плавают какие-то губчатые комочки.

- Что это?

- Я же уже сказал - нектар "Наповал".

- Нет, в смысле... из чего он?

- Гм... знаешь, я не спрашиваю. Мне его просто приносят. Вроде как соскребают лишайник с камней в мертвых холмах на юге, а потом, как я слышал, квасят его в бочках из-под топлива или что-то вроде того.

- Опьянеть-то хоть от него можно?

- От него и космический слизень опьянеет.

Корвин пробует жидкость, напоминающую прокисшую слюну с привкусом машинного масла. Вскоре у него начинают неметь десны и болеть зубы.

Что ж, и на том спасибо.

- Матин бачи. Исс-та та-хвисс, - снова бормочет утутма.

- Да пребудет и с тобой Сила, - отвечает Корвин охрипшим после единственного глотка "Наповала" голосом. Он смеется, и собственный смех кажется ему пустым и одиноким, словно это маленькое поселение. Словно вся эта планета.

- Ты ведь не из местных? - спрашивает бармен.

- С чего ты взял?

- Тут немного местных. Большинство просто сбрасывают сюда, будто бесполезный груз. Выкидывают, словно мусор.

Усмехнувшись, Корвин пожимает плечами и делает еще глоток.

- Странный ты парень. Работу ищешь?

- Возможно. А что тут могут предложить?

- Ха... да, в общем, мало что. В основном в шахтах на дальней стороне, да и то работу там найти нелегко. У нас тут добывают магнетит, безорит, и говорят, будто возле Кратерного поселения открыли новые месторождения кезиевого газа, но, может, это просто слухи. Есть банды мусорщиков, есть гонки колесниц на севере. Можно еще дать обет и стать отшельником, но вряд ли тебе это подойдет. А еще ты вполне мог бы пойти в бармены, вот только место уже занято.

- Спасибо, я подумаю.

- Так как тебя сюда занесло? - не отстает от посетителя бармен.

- Меня вовсе не "занесло".

- Ты не местный. Тебя сюда не занесло. И как же ты оказался в баре Эргеля?

- Это ты - Эргель?

- Это я.

- Что ж, Эргель, я просто сюда прилетел.

- Прилетел? По собственной воле, и все такое?

- По собственной воле, и все такое.

Эргель таращится на него секунд десять, а потом громогласно хохочет, тряся щеками и животом.

- Галактика большая, парень. Она распахнута во всю ширь, словно клыкастая пасть нексу. Звезд бесчисленное множество, а планеты, хоть их и конечное число, не посчитаешь по пальцам даже сотни рук. И из всех планет, форпостов, станций и космических кораблей... - он снова смеется, - ты выбрал эту?

- Да, - кивает Корвин.

- Почему? Мне просто интересно, что может заставить пойти на такое.

- Матин вис-вис то хва-син, - говорит утутма.

- Заткнись, Газвин, - ворчит Эргель. - Дай ты ему закончить. - Он снова поворачивается к Корвину. - Не обращай внимания на этого черепоголового. Мне просто интересно.

Корвин несколько раз моргает, и каждый раз перед ним предстает случившееся тогда в его родном селении Мэборн на планете Мордал.

Посреди улицы лежит его маленькая дочь.

Грудь ее то вздымается, то опадает.

На одном краю селения окопались имперцы. На другом - повстанцы.

Корвин прячется в стороне за ящиками с провизией, вместе со своей женой Линнтой. Внезапно она вскакивает и бежит к девочке, и он тут же со всех ног с криком бросается за ней, пытаясь схватить за руку...

Выстрелы из лазеров. С обеих сторон.

Линнта падает, закинув назад голову.

Корвин прыгает к ней...

Выстрел в бок пронзает его насквозь. Он слышит шипение собственной плоти, чувствует, как по всему телу распространяется ударная волна, словно от взорвавшейся под водой бомбы.

А потом он теряет сознание.

Когда несколько недель спустя он приходит в себя в бакта-камере на вездеходе в окрестностях города, его семьи нет в живых, их уже похоронили. Ни одна из сторон не победила в схватке, и обе улетели по домам зализывать раны.

- Война, - говорит Корвин. - Я устал от войны.

- Ты не похож на имперца. Повстанец?

- Нет, и не повстанец. Просто парень, который хочет спокойно жить со своей семьей.

- Ты привез с собой семью?

Да, - отвечает Корвин, но не объясняет, что привез их лишь в своем сердце и на спрятанном в ботинке изображении. - Я хотел забрать их как можно дальше от войны. Туда, где она никогда нас не найдет. На самую далекую планету, какую я только смогу отыскать на звездной карте.

- Что ж, ты нашел ее, дружище. Дальше тебе уж точно не забраться. И войне нечего делать на этой каменной глыбе.

- Обещаешь?

- Если война придет сюда, я куплю тебе столько "Наповала", сколько захочешь.

- Договорились.

- Тут гиблое место, сам знаешь.

- Знаю.

Корвина это вполне устраивает - гиблое, мертвое место для того, кто уже умер при жизни.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Неожиданно тьма исчезает, и ее сменяет свет.

Норра вскрикивает, ощущая, как вибрирует и горит ее тело, словно охваченное невидимым пламенем. Что-то липнет к ее рукам, забивает нос и рот, и она пытается от этого избавиться, задыхаясь и кашляя. Внезапно кто-то оказывается рядом, удерживая ее за руки. "Отпусти меня", - хочет сказать она, но изо рта вырывается лишь булькающий хрип.

- Тихо, мама, - слышит она. - Тихо. Все хорошо. Все хорошо.

Теммин. Во имя всех богов и всех звезд - это ее сын. Он обнимает ее, и Норра обнимает его в ответ.

Теперь она понимает, что находится в белом помещении. За окном - голубое небо. Рядом стоит медицинский дроид, готовый вмешаться.

Теммин целует ее в щеку, и она целует его в лоб потрескавшимися губами.

Норра плачет.

Несколько дней спустя, после того как к ней вернулась способность говорить, она сидит в комнате отдыха медицинского центра в Ханне. За окном виднеется город, а за ним - открытые всем ветрам луга. Чандрила - мирная планета, давно не знавшая войны, и Норре она кажется артефактом из другого времени, воспоминанием из другой эпохи.