Фотовыставка (СИ) - Фроленкова Ольга - Страница 5

Заварив себе кружку горячего шоколада, я направилась в комнату, чтобы продолжить чтение.

В дверь позвонили. Я никого не жду. И на работе никто не знает. Что я переехала.

Открыв дверь, я изумлённо смотрела на моего рыдающего мальчика.

- Мама, - всхлип, - ты прости меня... Я не знал. Я не хотел чтоб так... А они... А она обещала тренера хорошего...

- Глеба, проходи. Пойдем, я тебе какао сварю. А ты мне всё расскажешь.

После рассказа сына не знала, что и думать. Я четырнадцать лет прожила с корытным человеком, который готов и собственного сына продать в угоду своих перспектив.

- Ладно, мальчик мой. Не переживай. Мы что-нибудь придумаем. Пойдем, спать. А то уже поздно. Завтра в школу не пойдешь. Я схожу в гимназию и заберу документы.

- Мама, я думаю, они не тронут нас больше. Я им сказал, что разговор записал.

- Предприимчивый ты мой, - потрепала по золотистой макушке.

Вот сейчас я могу с полной уверенностью сказать, что действительно счастлива. Мой сынок со мной. И оказывается он у меня отважный и смелый. Заступился за мать. Что ж мужчины не главное в нашей жизни. Дети - это всё. Я была уверена, что мы справимся.

Уснула с мыслью, что надо на «Авито» посмотреть кресло-кровать. Глеб обнял в меня и положил вторую ладошку себе под щёку.

Утром разбудил меня аромат какао и яичницы. Открыв глаза, улыбнулась.

- Глеб, вообще-то это моя роль кормить по утрам голодного мужчину. - Накинув халат, вошла в кухню. Рассмеялась, а как тут не засмеяться, когда на тарелке смотрит на тебя улыбающаяся яичница. Вместо глаз черные горошины. А рот и уши из красного перца. Даже торчащие волосы изобразил из пучка зелёного лука.

- Дорогой, это самый лучший завтрак в моей жизни! Спасибо! - И поцеловала его в щёку. - Во сколько у тебя тренировка сегодня?

Мой малыш засмущался.

- В четыре.

- Отлично. У меня уроки закончатся в двенадцать. Потом в гимназию съезжу и отвезу тебя на тренировку. А после сходим Егорку покормить. Он соскучился, наверное, по тебе. Егорка наш лебедь в парке. Почему Егорка? Я и сама и не знаю. Так назвал его Глеб. Возражать не стала, хотя сама в душе полагала, что это лебёдушка.

Закончив завтракать, я разрешила Глебу поиграть в ноутбуке. Выйдя из дому, солнце светило необычайно ярко и ласково. И я вдруг с отчетливой ясностью поняла, что всё, что не делается, всё к лучшему! Да, жизнь повернула не в то русло. Да, начинаем жить вдвоём с сыном с чистого листа...

Половина дня пролетела незаметно. Съездив в гимназию забрала документы. Директор очень ругалась:

- Что за детский сад? Туда-сюда ребёнка. Он вам что, игрушка? - Но документы всё-таки вернула.

Завтра отдам Нелле Павловне, скажу, что не прошёл собеседование. То-то она удивится. Восьмиклассник с золотой медалью по математической олимпиаде, и не поступил в гимназию. Смешно.

Придя домой, увидела обед.

- Глеб, ты меня избалуешь.

- Мама, я мужчина, и должен уметь накормить свою женщину!

Я фыркнула.

- Пусть даже это женщина - моя мать! - Гордо добавил он.

Мой золотой! Весь в бабушку.

На кухне вкусно пахло отварным картофелем с зеленью и чесноком. Сосиски отварены тоже. И салат мой любимый! Я без него не могла прожить и дня! Свежие овощи, корейская морковь и обжаренный баклажан, заправленный соевым соусом.

Пообедав, поехали на тренировку. И оплачивая проезд в маршрутке, я наткнулась на подаренный билет коллег на выставку. Как своевременно. Пока Глеб будет на тренировке. Я схожу на неё.

Сказано - сделано.

В Краеведческом музее (он же очень часто выступал галерей для художников и иных мастеров прикладного искусства) было не протолкнуться. Все обсуждали серию фотографий Незнакомка. Откуда? Почему и чем зацепила Рубина? В билете было указано, что фотограф наш земляк Станислав Андреевич Рубин. Его фото увидел в интернете известный мастер и предложил организовать выставку во Франции, потом в Лондоне, а дальше, как карта ляжет.

Когда же я подошла к первой картине, то ошалело, уставилась на неё. Не побоюсь этого слова: выпучив глаза! На меня с фото смотрела я. Фотография была сделана 5 лет назад на день рождения Глеба. Ему исполнилось в тот день восемь лет. Он родился у меня в январе. Как сейчас помню тот день: пушистый снег падал хлопьями. Мы сначала втроём слепили снежную бабу, но на самом деле получился какой-то медведь что ли. А потом мы с Глебом бросились в сугроб и стали рисовать снежных ангелов. Белоснежная шапка со смешным бубоном съехала на бикрень. Часть волос выбилась из-под шапки, и закрывала шею. Глаза смотрят в небо. И задорная улыбка застыла на губах...

Очень медленно я пошла вдоль стены. Рассматривая фотографию за фотографией. И на всех: Я. Или я и Глеб. Но ни на одной из них не видно, даже силуэта Жени. Почему? Я не могла понять. И на всех фотографиях я такая красивая, словно какая-то фея...

Из задумчивости меня отвлёк голос:

- Привет - я Стас.

Я обернулась. На меня смотрел до невозможности красивый мужчина. Приблизительно ровесник мужа. Или уже практически бывшего мужа? Ярко-синие глаза резко констатировали с чёрными волосами. Идеальной формы брови (честно, я даже позавидовали им) смотрели на меня сосредоточенно. Высокий. Мы с Евгением были одного роста. Чёрные джинсы и синий пуловер подчеркивали фигуру, которая как будто кричала: «Смотри сколько тестостерона».

Я честно старалась смотреть мимо него. Но он манил, притягивал... Я уже и забыла, когда чувствовала тугой скручивающийся узел внизу живота.

- Вы Станислав Андреевич? - Он не ответил. Смотрел и молчал. А жар опалял моё тело всё больше и больше. - Как вам удалось? Я никогда не замечала, чтобы нас фотографировали. Спасибо, мне очень понравилось!

Он соизволил ответить мне:

- Можно просто Стас. Но по поводу того, что не замечали: ведь счастливые люди ничего вокруг не замечают. Верно?

Я улыбнулась.

- Да. Наверное, вы правы. То было самое счастливое время в моей жизни.

Наш разговор нарушил мой сын:

- Ма, ну сколько можно. Вечер, я замёрз тебя ждать уже полчаса на улице. А нам ещё Егорку кормить... - И осёкся, глядя на стену. Там в рамочке на него смотрел он сам. Протягивающий маме, ветку белой сирени... - Откуда?

- Привет, парень. Я - Стас, фотограф. - Он протянул руку Глебу руку для пожатия. Пожатие было крепким. Мужским. - Вот именно с этой фотографии вы мне с мамой запали в душу. И когда я вас случайно встречал, всегда фотографировал.

Запоздало Глеб представился.

- Глеб, а кто такой Егорка, наверное, братик, слегка разочаровано поинтересовался Стас.

- Какой братик, вы что? Это лебедь в парке.

Стас облегчённо вздохнул. И не теряя времени произнёс:

- Ах, лебедь, тогда идём кормить его. Ты как, парень, не возражаешь? С меня угощения для твоего друга.

- Я-то нет, но вот что мама скажет...

Немного краснея, и пряча запылавшее лицо в ворот пальто, ответила:

- А почему я должна возражать?

Глава 4

- Владислав Андреевич, может кофе? - спросила старшая сестра Елизавета.

- Лиза, спасибо, но нет. У меня скоро от кофе сердце выскочит. - Я устало потер переносицу.

- Андреич, сердце выскочит не от кофе, а того, что ты вторые сутки на работе! - Попрекнула Петровна. - Шёл бы ты в ординаторскую и отдохнул немного. Если что экстренное я тебя разбужу. - И не обращай внимания на истеричную дамочку из 3 палаты.

Дамочка... Крови выпила литра три точно. Всех задрала!

Филинкову Веронику Сергеевну, 35 лет отроду привезли вчера по скорой. Он только закончил сложную 5-ти часовую операцию. И, намеревался выпить кофе с вишнёвым штруделем Яра, который любезно доставил курьер. Когда на всю ивановскую раздался визг и ор ополошелой дамочки, требующей завотделением травматологии.

Устало вздохнув, и положив штрудель в контейнер. Он вышел в коридор.

- И что вы орёте, уважаемая?