Нажмите ВВОД - Варли Джон Герберт (Херберт) - Страница 9

Лиза рассказала мне кое-что о компьютерах, но когда она дала мне поработать с клавиатурой, я быстро запутался, и мы решили, что мне едва ли стоит планировать для себя карьеру программиста.

Одно из приспособлений, которое она мне показала, называлось «модем».[38] С его помощью Лиза могла связываться с любыми другими компьютерами практически во всем мире. Когда я пришел, она как раз общалась с кем-то в Станфорде, с человеком, которого она никогда не видела и знала только по его позывному «Бабл-Сортер».[39] С жуткой скоростью они перебрасывались своими компьютерными словечками. Под конец Бабл-Сортер напечатал: «Пока-П». В ответ Лиза напечатала: «И».[40]

— Что означает «И»? — спросил я.

— «Истина». В смысле «да», но обычное «да» для хакера слишком прямолинейно.

— А что такое «пока-П»?

— Это вопрос. Добавляешь к слову «П», и получается вопрос. «Пока-П» означает, что Бабл-Сортер спрашивает, закончен ли наш разговор.[41]

Я задумался и посмотрел на ее майку, потом — в глаза, серьезные и спокойные. Она ждала, сложив руки на коленях.

В+Л-П[42]

— Да, — сказал я. — Да.

Лиза положила очки на стол и стянула майку через голову.[43]

К вечеру мы решили, что Лизе следует перебраться в мой дом. Кое-какие операции ей необходимо было выполнять у Клюга, но остальное она вполне могла делать у меня с помощью переносного терминала и охапки дисков. Мы выбрали один из лучших компьютеров, дюжину периферийных устройств и установили все это хозяйство в одной из моих комнат.[44]

Конечно же, мы оба понимали, что этот переезд вряд ли спасет нас, если те, кто прикончил Клюга, решат заняться Лизой. Но все-таки я почувствовал себя спокойнее, и она, надеюсь, тоже.

На следующий день к дому подкатил грузовой фургон, и двое парней принялись выгружать оттуда здоровенную кровать.[45]

— Слушай, — сказал я, — ты случайно не воспользовалась компьютерами Клюга, чтобы…

Лиза расхохоталась.

— Успокойся. Как ты считаешь, отчего я могу позволить себе «Феррари»?

— Признаться, я задавал себе этот вопрос.

— Если человек действительно умеет писать хорошие программы, он может заработать очень много денег. У меня есть собственная компания, но ни один хакер не откажется от возможности познакомиться с каким-нибудь новым трюком. Кое-какие из приемов Клюга я когда-то применяла сама.

— А сейчас? Нет?

Лиза пожала плечами.

— Единожды совравши…[46]

Спала Лиза мало.

Мы поднимались в семь, и я готовил завтрак. Час-другой мы работали в огороде. Потом Лиза отправлялась в дом Клюга, и около полудня я приносил ей сандвич. Потом я заглядывал к ней несколько раз, но скорее ради собственного спокойствия, и никогда не оставался дольше минуты. Днем я отправлялся за покупками или занимался домашними делами, а часов в семь мы по очереди принимались за приготовление ужина. Я учил ее американской кухне, а она меня всему понемногу. Иногда она жаловалась, что в Америке не продают каких-то необходимых ей продуктов. Имелось в виду, конечно, не собачье мясо, хотя Лиза утверждала, что знает отличные рецепты блюд из обезьян, змей и крыс. Я никогда не мог понять, шутит она или говорит всерьез, однако от вопросов воздерживался.

После ужина она оставалась в моем доме. Мы часто и подолгу говорили.

Очень ей понравилась моя ванна. Пожалуй, это единственное изменение, которое я сделал в доме, и мой единственным предмет роскоши. Я поставил эту ванну в 1975 году, для нее пришлось расширять ванную комнату.[47]

Дурных привычек она не имела, по крайней мере таких, которые не совпадали бы с моими. Аккуратная, Любила чистоту. Переодевалась вовсе свежее дважды в день и ни разу не забыла в раковине невымытую чашку. В ванной после нее всегда оставался полный порядок.[48]

В течение следующих двух недель Осборн заходил трижды. Лиза принимала его у Клюга и рассказывала то, что ей удалось узнать.

— У Клюга был однажды счет в Нью-Йоркском банке, где лежало девять триллионов долларов, — рассказала мне Лиза после очередного визита Осборна. — Я думаю, он сделал это просто из желания узнать, пройдет у него такой трюк или нет. Он оставил эту сумму на одни сутки, снял проценты и сбросил их на другой счет, в банке на Багамах, а потом уничтожил основной капитал. Все равно он был фиктивным.

Осборн в свою очередь рассказывал ей, что нового в расследовании убийства. Впрочем, нового они не узнали практически ничего, так что он делился своими соображениями относительно собственности Клюга, ситуация с которой по-прежнему оставалась неясной. Различные организации присылали своих людей для осмотра дома. Приезжала команда из ФБР, собиралась взять расследование в свои руки. Однако Лиза обладала удивительной способностью затуманивать людям мозги, рассказывая им о компьютерах. Сначала она объясняла свои действия, но в такой форме, что ее никто не мог понять. Иногда этого оказывалось достаточно. Если же нет, она вставала со своего места и предоставляла посетителям возможность самим справиться с творениями Клюга. После чего те с ужасом наблюдали, как вся информация на диске вдруг стиралась и на экране появлялась надпись: «Ты — глупое дерьмо!».[49]

— Я бессовестно надуваю их, — призналась мне Лиза. — Я даю им только то, что они и сами узнают, потому что я через это уже прошла. Потеряла я около сорока процентов хранимой Клюгом информации. Но другие теряют все сто. Ты бы видел их лица, когда Клюг подбрасывает им очередную логическую бомбу! Тот тип швырнул принтер ценой в три тысячи долларов через всю комнату, а потом пытался подкупить меня, чтобы я никому об этом не говорила.

Какое-то федеральное агентство послало к ней эксперта из Станфорда, и тот в полной уверенности, что рано или поздно расколет коды Клюга, начал стирать все подряд. Лиза показала ему, как Клюг забрался в главный компьютер налогового управления, но «забыла» упомянуть, как он оттуда выбирался. Эксперт тут же вляпался в сторожевую программу и, сражаясь с ней, стер, как оказалось, все налоговые записи с буквы S до буквы W. По крайней мере, с полчаса Лиза держала его в уверенности, что это действительно так.

— Я думала, у него сердечный приступ, — сказала ока мне. — Весь побелел и молчит. Я сжалилась и показала ему, куда предусмотрительно переписала всю эту информацию, потом объяснила, как запихнуть ее на место и как утихомирить сторожевую программу. Из дома он пулей вылетел. Скоро он поймет, конечно, что такой объем информации можно уничтожить в один миг разве что динамитом, потому что существуют дублирующие системы и у скорости обработки есть предел. Но сюда, я думаю, он больше не вернется.

— Все это похоже на какую-то замысловатую видеоигру, — сказал я.

— В каком-то смысле, да.[50] Похоже на бесконечную серию запертых комнат, в которых прячется что-то страшное. Каждый шаг — это огромный риск, и за один раз можно делать лишь сотую долю шага. Ты должен спрашивать чужую машину примерно так: «На самом деле это не вопрос, но если вдруг мне придет в голову спросить (чего я вовсе не собираюсь делать) о том, что случится, если бы я смотрел на эту вот дверь (я даже не трогаю ее; меня нет даже в соседней комнате), то что бы ты в таком невероятном случае предпринял?». Программа все это перемалывает, решает, заслуживаешь ли ты тортом по физиономии, а потом либо швыряет в тебя этот торт, либо делает вид, что переходит с позиции А на позицию А1. Тогда ты говоришь: «Ну, предположим, я действительно посмотрел на эту дверь», после чего иногда она отвечает: «Ты подглядывал, ты подглядывал!»[51] — и все летит к чертям.